Марина Андерсон - Пятьдесят запретных желаний
– Разве ты забыл, что мы собирались принять ванну вдвоем? – напомнила ему Нелл с легким раздражением в голосе.
Харриет перестала ласкать Льюиса и с удивлением взглянула на ссорящихся супругов. Льюис расхохотался и начал гладить жену по колену.
– Нелл очень нетерпелива, – сказал Эдмунд.
– Любая женщина на ее месте повела бы себя так же, – сказала Харриет. – Ей повезло с мужем.
Льюис сжал ее колено и оглянулся на Эдмунда, ожидая, что тот скажет в ответ.
– Не стану комментировать ваши слова, боюсь показаться чересчур нескромным. Однако доля правды в вашей реплике есть! – самодовольным тоном произнес Эдмунд.
– Пошли скорее, Эдди! – воскликнула Нелл.
– Не называй меня так! – вспыхнул Эдмунд. – Ты знаешь, что меня бесит это словечко.
– А меня бесит то, что ты заставляешь меня ждать! – вспылила Нелл.
Эдмунд тяжело вздохнул и, встав с дивана, последовал за женой.
Оставшись одни, Харриет и Льюис возобновили взаимные ласки. Но хотя его рука и проникла в ее влажную промежность, она ощущала внутреннюю напряженность. Ей казалось, что Эдмунд и Нелл – идеальная супружеская пара, однако выяснилось, что это далеко не так. Следовательно, в голове Льюиса, которую она гладила, могли возникнуть опасные планы. Его пальцы проникли в лоно Харриет, и ее опасения тотчас же отошли на второй план, уступив место вожделению. Она учащенно задышала и прижалась грудью к Льюису. Он продолжал самозабвенно ее ласкать.
Глава 2
Вечером того же дня, усевшись во главе стола, Льюис с горечью отметил, что порой его раздражает профессиональная привычка смотреть на окружающий мир словно бы сквозь объектив кинокамеры. Сколько бы ни пытался он убедить себя стать активным участником какого-либо мероприятия или собрания, он оставался сторонним наблюдателем.
Вот и теперь он отметил, что платье, которое надела Харриет – с зауженной по моде сороковых годов талией, пышными рукавчиками и набивными плечами, – непременно следует использовать во время съемок, хотя и слегка перешив его. Желтый, в серую клетку, цвет и кружева спереди делали этот наряд очень сексуальным, но плиссированную юбку нужно было укоротить, а верх вообще перекроить, рукава и фальшивые плечи убрать, заменив их бретельками.
Броский наряд Нелл – пурпурный шелковый халат – чудесно смотрелся издалека, однако не годился для съемок крупным планом. Для большого экрана следовало подобрать что-то построже и поскромнее, тогда природная сексуальность пышнотелой блондинки произведет на зрителя более сильное впечатление. Только вот какой ей больше подойдет цвет?
– Тебя что-то тревожит, Льюис? – вывел его из размышлений вопрос Харриет.
Льюис заморгал и, тряхнув головой, спросил в свою очередь:
– О чем это ты?
– Ты слишком пристально разглядываешь нас с Нелл. Мы смущены! – Она игриво рассмеялась.
– Извини, я задумался о своем, профессиональном, – ответил Льюис, обворожительно улыбаясь.
Нелл тотчас же простила его, она привыкла, что Эдмунд тоже частенько задумывается о чем-то своем за столом. Но Харриет была встревожена: если муж размышляет о работе уже в первый вечер медового месяца, это недобрый признак. Раздосадованная таким его поведением, она обернулась к Эдмунду и вкрадчиво спросила:
– Вам нравится интерьер столовой? Не правда ли, здесь очень уютно и мило?
Эдмунд, уже прикинувший, сколько стоит обеденный мебельный гарнитур из темного резного дуба, многозначительно кивнул:
– Вы правы, здесь чудесно. А какой замечательный столовый фарфор! Он, вероятно, стоит кучу денег! Оливеру не пришлось бы сдавать дом в аренду, будь он немного экономнее.
– А кто такой Оливер?
– Спросите об этом лучше у Нелл, – с усмешкой ответил Эдмунд.
– Оливер Кесби – домовладелец, – прищурившись, сказала Нелл, бросив на мужа негодующий взгляд. – Он очень милый молодой человек.
– Из той породы самцов, которые ее так привлекают, – молодой и непосредственный, – съязвил Эдмунд.
Харриет догадалась по тону перепалки супругов, что совместное мытье не доставило им особого удовольствия.
– В таком случае мне следует с ним тоже познакомиться! – решив подзадорить мужа, воскликнула Харриет.
– Он вам вряд ли понадобится, – глядя ей в глаза, сказал Эдмунд. – Льюис пользуется репутацией неутомимого любовника. Все женщины остаются им довольны, он доводит их своими любовными ласками до изнеможения.
– Кто тебе это сказал? – недовольно спросил Льюис.
– У меня есть свои источники информации, – уклончиво ответил Эдмунд и ухмыльнулся, радуясь, что досадил Льюису.
– Но я в этом и не сомневаюсь, – вмешалась Харриет. – Просто полезно иметь кого-то на примете на всякий случай. Льюис наверняка вскоре с головой уйдет в работу, а у меня может возникнуть желание развлечься.
– Если так случится, обещайте мне, что вы дадите знать об этом сначала мне, а не Оливеру! – игриво сказал Эдмунд.
Она одарила его многозначительной улыбкой:
– Честно говоря, я не думаю, что такое произойдет. Однако обещать могу.
В этот момент миссис Уэбстер поставила на стол тарелку с макаронами, сдобренными острым томатным соусом и сыром, и Льюис не расслышал, что сказал в ответ на это Эдмунд. Но от него не укрылось, как он коснулся рукой голого плеча его жены, а она расплылась в улыбке.
– Выглядит очень аппетитно! – воскликнула Нелл.
– Это мое коронное блюдо! – похвасталась миссис Уэбстер. – А еще я пеку прекрасные пироги с сыром. Сейчас принесу зелень и оставлю вас в покое. Обычно в это время я ухожу домой. Если вам захочется сладкого, возьмите все, что вам понравится, в буфете на кухне. Вы не возражаете, сэр, если я вас покину? – спросила она у Льюиса.
– Как вам угодно, – рассеянно ответил он.
– Напрасно вы позволили ей уйти, – заметила Нелл, едва лишь миссис Уэбстер вышла из столовой. – В следующий раз она уйдет в середине дня.
– Вы так считаете? – спросил Льюис. – Откровенно говоря, мне это безразлично.
В этот момент он думал не о миссис Уэбстер, а о странной выходке жены в первый же вечер медового месяца.
За столом воцарилось неловкое молчание, даже говорливая Нелл стала серьезной. Льюис нахмурился и углубился в свои размышления. Эдмунд, не отличавшийся разговорчивостью, с аппетитом уплетал макароны.
Харриет такая ситуация не нравилась, она решила разговорить жену Эдмунда и спросила:
– У вас такое редкое имя! Наверное, оно латиноамериканское?
– Мое настоящее имя – Элла, – ответила Нелл. – Нелл – мой актерский псевдоним.
– Вы играли в театре? – спросила Харриет. – Или снимались в кино?
– Она выступала в стрип-клубе, но с большим успехом, – язвительно ответил за жену Эдмунд. – Псевдоним так прилип к ней, что она превратилась из Эллы в Нелл.
