MarInk - Жизнь в зеленом цвете - 5
Седрик, Седрик, прости… я убил, я отомстил, но не было никакого толка в этой крови, его смерть тебя не вернула бы, всё бессмысленно, тебя больше нет, Седрик…
Пепельно-серое мёртвое лицо Седрика в памяти Гарри ожило; бледные, почти просвечивающие губы сложились в мягкую подбадривающую улыбку, какую Гарри часто видел при жизни Седрика, крохотный шрам в виде молнии между бровей вспыхнул светом Авады.
- Прочь! Прочь, вы, твари!!
Гарри так и не понял, кто это крикнул; но дементоры отпрянули, отступили - неприятно поражённые, почти возмущённые неожиданным поворотом дел. Испуг и брезгливость читались в каждом их движении. Гарри навёл на них палочку, ходившую в трясшейся руке ходуном, и зажмурился до боли.
Лабиринт. Объятия Седрика - надёжные, уютные. Уходящая широким потоком горечь, как будто тёплый ветер окутал разгорячённое лицо покоем и мягкостью. Лёгкость, почти беззаботность, робкая, смешная надежда на то, что растреклятое «всё» наконец-то будет «хорошо» ныне и во веки веков, аминь… и не думать, не думать о том, что было после!!..
- Expecto Patronum!
Огромный серебряный олень боднул дементора в грудь; дементор плавно, заторможенно отлетел, невесомый, как воздух.
- Спаси Дадли! - Гарри махнул палочкой в ту сторону, где в последний раз слышался скулёж Дадли.
Дементор, склонившись над дрожащим на земле Дадли, бережно, практически любовно разводил в стороны жирные ладони, открывая себе доступ ко рту; капюшон склонялся всё ниже и ниже, постепенно закрывая от Гарри лицо кузена. Патронус налетел на дементора и отбросил разом на десяток метров.
Дементоры всё отступали и отступали, сливались с тьмой так, что Гарри не мог различить, где они, даже в свете Патронуса; с каждой секундой всё легче было дышать, и всё теплее и спокойнее становилось.
Тьма развеялась, и душистый вечерний воздух обнял Гарри.
- Дадли?
Ноги не слушались Гарри; больше всего ему сейчас хотелось опуститься на асфальт, тупо уставиться в одну точку и сидеть так долго-долго, пока мир не рухнет и не выстроится заново, как-нибудь по-другому, более милосердно, более правильно и светло. Но вместо этого Гарри сунул палочку за ремень джинсов и направился к Дадли, который, скорчившись на земле, тихонько постанывал от страха и непонимания.
- Дадли… как ты… он не высосал из тебя душу, ведь нет?
Дадли медленно сел; в свинячьих глазках плескался панический страх. Душа была, без сомнения, на месте.
Гарри рывком поднялся с корточек и почувствовал, как кружится голова и неприятно стягивает кожу засохшая кровь на подбородке.
- Я сверну шею этому Мундугнусу Флетчеру!!
- Миссис Фигг?.. - Гарри воспринял появление назойливой любительницы кошек, как должное - просто не хватало сил удивляться.
Дотащить Дадли до дома было не так-то просто, учитывая, что Гарри весил где-то в два с половиной раза меньше своего кузена. Миссис Фигг, оказавшаяся не магглой, а сквибом, семенила рядом и трещала, как сорока, вербально выплескивая своё возмущение и беспокойство; Гарри закрывал глаза, утомлённый её словами, и кренился набок вместе с Дадли. Приходилось открывать глаза и тащиться дальше; пожалуй, Иисус тянул свой крест на Голгофу с большим энтузиазмом.
- По приказу Дамблдора я должна была приглядывать за тобой, но ни о чём не рассказывать, ты был слишком маленький. - «Ох уж мне этот Дамблдор, в каждой бочке затычка». - Уж прости, что я так плохо тебя развлекала, Гарри, но Дурсли ни за что не разрешили бы тебе ходить ко мне, если бы знали, что тебе у меня нравится. Это было нелегко, уж поверь... О господи, когда Дамблдор обо всём об этом узнает... как Мундугнус посмел уйти с поста до двенадцати? И где его носит? Как я доложу Дамблдору о происшествии? Я же не умею аппарировать!..
В этот самый драматический момент речи миссис Фигг на сцене появился главный персонаж этого пламенного монолога - Мундугнус Флетчер собственной небритой и обтрёпанной персоной.
- Чё стряслось, Фигуля? - спросил он, невинно хлопая редкими рыжими ресницами и переводя взгляд с миссис Фигг на Гарри, а потом на Дадли. Гарри умилился бы на это обращение, будь у него ещё силы. - Мы чего, уже не под прикрытием?
- Я тебе покажу под прикрытием! - завопила миссис Фигг. - У нас тут дементоры, ворюга чёртов! Дрянь безмозглая!!
- Дементоры? - ошалело повторил Мундугнус. - Дементоры, здесь? Чё, правда? А чё они тут делали?
- Здесь, навоз ты куриный, здесь! - продолжала голосить миссис Фигг, буквально разрезая барабанные перепонки Гарри. - Дементоры напали на мальчика в твоё дежурство!
- Мама дорогая, - слабым голосом резюмировал Мундугнус, бегая глазами от миссис Фигг к Гарри и обратно. - Мама дорогая... да я...
- Ты! Ты в это время скупал ворованные котлы! Разве я тебе не говорила, чтобы ты оставался на месте? Не говорила?
- Ну, я... мне... - Мундугнус выглядел донельзя сконфуженным. - Это была такая уникальная возможность... бизнес, понимаешь?..
Миссис Фигг взмахнула рукой, на которой висела авоська, и принялась с истинной страстью колошматить Мундугнуса по шее и по физиономии. Судя по клацанью, в авоське были банки с кошачьими консервами.
- Ой! Всё, хва... Сказал, хватит, мышь бешеная! Больно же!! И вообще, надо предупредить Дамблдора!
- Совершенно - верно - надо! - миссис Фигг продолжала наступать. - И - лучше - если - это - сделаешь - ты - сам! Сам - ему - и - скажешь - что - тебя - не было - на - месте! - каждое слово она сопровождала точно рассчитанным ударом.
- Хорош, хорош! Сетку с волос потеряешь! - крикнул Мундугнус, приседая и закрывая голову руками. - Пошёл я уже! Всё, нет меня!
И с очередным громким хлопком испарился.
«Я тоже так хочу… о-ох…», - Гарри казалось, его позвоночник сейчас сломается под тяжестью не способного самостоятелельно передвигаться Дадли.
Миссис Фигг довела его до дверей дома Дурслей и распрощалась; Гарри с тоской представил себе предстоящее объяснение с Дурслями-старшими, и ему даже на миг возмечталось бросить Дадли на крыльце, а самому пойти в сад и самопохорониться заживо под розовым кустом - всё веселее.
К сожалению, позволить себе этого Гарри не мог. Он аккуратно прислонил Дадли к стене и позвонил в дверь.
Глава 2.
- У Жака самая большая беда. К нему пришли мы.
Оксана Панкеева, «Путь, выбирающий нас».
- Диддичек? Что с тобой?! Расскажи маме!
На Гарри никто не обращал внимания, и он уже поставил было ногу на ступеньку лестницы, мечтая о том, чтобы заползти под одеяло и провалиться на несколько часов в тяжёлый, не дающий отдыха сон, когда зелёный и трясущийся, как желе, Дадли, соизволил наконец разверзнуть уста:
- Это он.
Гробовая тишина, наступившая вслед за этим глубокомысленным изречением, не порадовала Гарри. Он обернулся и поневоле восхитился хищнической яростью, искрившейся в глазах добропорядочной и почтенной четы Дурслей.
