Эдуард Снежин - Повесть о несостоявшейся любви
Мы оставляем девочек в «Петушке», а сами заходим в магазин, где я покупаю буженину, швейцарский сыр с дырками, розоватую черноморскую кефаль горячего копчения, три бутылки пива, зелёный горошек, шоколад и ещё какую-то зелень. Пировать, так пировать! Тут подбегает Лена, в руках у неё прозрачный пакет с фруктами и… коробка креветок.
– Вот это да. Любовь с первого взгляда! – шучу я.
– Ой, у меня всё здесь как-то внезапно, – смущается девушка.
– Свежесть чувств приветствуется! – восклицаю я и крепко прижимаю и целую благоуханную прелесть, не обращая внимания на покупателей.
– Да что такое со мной? – опять страдает она, когда мы выходим из магазина. – За всю жизнь ничего подобного себе не позволяла!
Я только посмеиваюсь, но не слишком, чтобы не обидеть её, да и не над ней, а просто от избытка чувств.
– Подожди меня на улице, – просит Лена около гостиницы.
7. Звезда Ривьеры
Я жду ее, и она, наконец, появляется в дверях. У меня нет слов! Лена распустила и подзавила волосы, на ней лиловое кружевное платье с широким коричневым кожаным поясом, серебристое жемчужное ожерелье, ножки перестукивают высокими каблучками таких же, как платье, лиловых остроносых туфель. Я встаю со скамейки, смотрю на нее в оцепенении и не могу тронуться с места, страшась, что вдруг исчезнет это пригрезившееся мне видение. На её лице и сейчас нет никаких следов косметики, оно излучает только свежесть.
– Не смотри на меня так, – неподдельно жалобно просит Лена.
– Страшно идти рядом с тобой, – очнулся я.
– Ну не надо, Дима, – и она целует меня в нос. – Не смущай меня.
Я откликаюсь робким благоговейным поцелуем, слегка коснувшись её губ. Она подхватывает меня за руку, и мы скоро и весело топаем обратной дорогой, в сторону санатория.
Тёплый бархатный вечер, в парке звучит музыка, улыбаются гуляющие пары, опять квакают лягушки. В воздухе разлит тот особый терпко сексуальный аромат, который буйная зелень и цветы издают один раз в сутки, когда растения переходят с дневного ритма выделения кислорода на свету к выделению углекислого газа в темноте. Мне хочется прыгать и плясать, сердце выскакивает из груди от избытка адреналина, но я, выпрямившись, как статуй, чинно сопровождаю свою роскошную даму, хотя её соседство со мной, одетым в спортивный, пусть и импортный, костюм со стороны, видимо, кажется неуместным. На нас оглядываются. Нет, оглядываются на нее…
Липарит встречает нас на пригорке около входа в санаторий во всеоружии. Свою пляжную одежду он сменил на элегантный вечерний костюм. В белой нейлоновой сорочке с вишнёвым галстуком, с серебристой сединой на висках, в облаке дорогих духов, поджарый и стройный, он смотрится кино-героем зарубежного фильма. Проходящие мимо него знакомые женщины первыми здороваются с ним, откровенно мечтая завлечь его в праздничную компанию:
– Добрый вечер, Липарит Аветисович!
Горный орёл, заложив руки за спину, отвечает сухо, насупившись, сверху вниз:
– Здравствуйте!
Зато при виде Лены он выпрямляется, на глазах непостижимым образом вытягивается – сантиметров на десять! – и чуть было не отдает ей честь со щёлканьем каблуками, как подполковник генералу. Но вовремя спохватывается и, грациозно наклонившись, берёт славянскую королеву за руку, потом сладострастно (или мне это кажется?) прикладывается к руке губами. Девушка совсем смущается:
– Не надо, Липарит Аветисович!
– Раз уж мой друг представил вам меня, позвольте узнать ваше имя… звезда Ривьеры.
«Звезда Ривьеры» смущается вконец и прячется за мою спину.
– Лена её зовут, – говорю я, – не смущай её, Липарит. – Будь проще, и люди к тебе потянутся, – изрекаю я известный афоризм.
– Ко мне тоже скоро Наташ приедет из Ереван, – признаётся вдруг Липарит. – Двадцать лет, красивый девушка, как ты, Лена, будем вместе ресторан ходить.
Про «Наташ» армянин мне раньше ничего не рассказывал и открылся только сейчас – видимо, для того, чтобы повысить свой сексуальный статус.
Мы проходим в комнату. На столе стоит новая бутылка «Арарата», открытая банка чёрной икры и пакет апельсинового сока с надрезанным уголком.
Липарит успел где-то раздобыть дополнительные стаканы, вилки и стопку тарелок.
С фруктами и шоколадом стол уже выглядит совсем по-праздничному. Когда же Лена, отбиваясь от назойливой помощи армянина, нарезала и разложила на большой тарелке буженину, сыр, рыбу, а на мелких тарелочках – для каждого из нас – аккуратные горки чёрной и красной икры, украшенные зеленью и лимоном, Липарит восхищённо произнес:
– Это стол ресторан «Ани», как у нас в Ереван.
– Ой, а что делать с креветками? – спрашивает Лена, вытащив из сумки пакет.
– О, это деликатный кушанье, – отвечает Липарит, – будем кушать завтра, дай сюда, я знаю, где хранить.
Липарит, взяв со стола шоколадку, выходит с пакетом и тут же возвращается:
– Медсестра положил пакет холодильник. Всё нормально.
– Ну, Липарит, ты на шоколадках кругом связи навёл!
– У нас в Ереван только так.
Я тем временем открываю дверцу шкафа и за ней переодеваюсь. Когда я предстаю перед обществом в чёрном итальянском костюме в узкую белую полоску, в рубашке ослепительной белизны и в галстуке «от Диора» с картинкой женщины-змеи, то Липарит только всплёскивает руками:
– Где мои тридцать лет!
Лена же, как сомнамбула, с вытянутыми вперёд руками, подходит ко мне и обнимает за шею. В её взгляде я читаю: «Мне с тобой хорошо. Мне очень хочется поцеловать тебя, но я стесняюсь Липарита. И ты тоже не делай этого».
Я всё понял, не целую, но моей энергии нужен выход. Я поднимаю девушку на руки и испытываю при этом особое удовольствие – кончиками пальцев чувствую тёплое женское тело через перекатывающуюся редкую сеточку кружевной ткани. Лена мелко дрожит и, когда я опускаю ее, лицо её пунцово рдеет, а всё пространство вокруг нас электризуется чувственными феромонами – наше возбуждение разливается в воздухе.
Липарит непроизвольно крякает и наполняет стаканы коньяком:
– Первый тост я предлагаю за животворную весну, которая сегодня осчастливила своим присутствием наше скромное жилище!
К моему удивлению, армянин произносит сложную, цветистую фразу, ни разу не перепутав падежей.
Мы смыкаем стаканы и пьём. Сразу похорошело ещё больше, хотя больше, кажется, уже некуда.
– Ой, Дима, как я проголодалась, только сейчас поняла, – шепчет Лена.
– Ещё бы, без обеда, без ужина, давай налегай!
