Сквозь волну (ЛП) - Хедли Таниша

Виктория, кажется, не может перестать говорить, ее голос слащавый и высокий, пока она рассказывает об экскурсии по дому. На ее лице все та же фальшивая веселость, словно она ведет реалити-шоу.

— Как вообще проходит турне? — спрашивает она с яркой улыбкой, глядя на Коа так, будто он — следующий пункт в сегодняшнем меню. — Твой папа следит за всеми заголовками и прямыми трансляциями, ты же знаешь. И я тоже слежу. Посмотрела первые шесть эпизодов на «СерфФликс»…но вау, Коа, вживую ты выглядишь гораздо лучше, чем по телевизору.

Мои руки сжимаются в кулаки под столом, ногти впиваются в ладони. Я выдавливаю из себя смех — фальшивый, хрупкий. Такой, который предназначен для того, чтобы избежать конфликта. Рядом со мной Коа прочищает горло.

— Спасибо за комплимент, — говорит он ровно, стараясь быть вежливым, явно желая, чтобы она перестала на него пялиться.

Берет вилку, и мы оба начинаем есть в напряженном молчании.

Через несколько минут мой отец начинает говорить, направив разговор в то русло, которого я предпочла бы избежать.

— Я видел твой несчастный случай, Коа, — говорит он, небрежно разрезая свой стейк. — Смотрел прямую трансляцию. Глупая ошибка, не так ли?

Мой пульс учащается, в груди нарастает тревога.

Я перевожу взгляд на Коа, молясь, чтобы он не набросился на моего отца. Коа делает паузу, явно раздумывая, прежде чем ответить.

— Вы правы, — его тон размерен. — Это была глупая ошибка. Но, наверное, поэтому ее и назвали ошибкой. Я извлек из нее урок.

Отец насмехается, не совсем уверенно глядя ему в глаза, но при этом полуулыбается.

— Ну, по крайней мере, ты извлек из этого урок.

В его словах есть что-то темное, скрытый укол. Коа и мой отец встречаются взглядами, напряжение между ними сжимается, как резинка, которая вот-вот порвется. Они долго смотрят друг на друга, я не могу понять, на что пытается намекнуть отец, но у меня во рту остается кислый привкус. Я хмурюсь, глядя между ними, чувствуя что-то под поверхностью, что упускаю.

Когда ужин наконец заканчивается, готова сбежать еще до того, как подадут десерт.

Виктория, уже наполовину выпив второй бокал вина, ставит его на место и встает, потягиваясь.

— Мне нужен воздух, — драматично заявляет она, отбрасывая волосы на плечо. — Малия, давай прогуляемся по пляжу, а? Слишком много мужского тестостерона в воздухе для меня

Я колеблюсь, бросая взгляд на Коа. Мне не нравится идея оставить его наедине с отцом, особенно после того странного обмена. Но Коа ловит мой взгляд и кивает, выражение его лица спокойное, хотя я все еще вижу бурю, зарождающуюся в его глазах.

— Иди. Со мной все будет в порядке.

С неохотой встаю и следую за Викторией к дверям во внутренний дворик.

Воздух все еще теплый, хотя солнце уже начало скрываться за горизонтом. Я иду рядом с Викторией, песок колышется под нашими ногами. Вдалеке мягко разбиваются волны.

— Фух, эти двое действительно недолюбливают друг друга, да? — говорит Виктория, наклоняясь, чтобы снять каблуки, ее босые ноги погружаются в прохладный песок. — Я думала, кто-то точно бросит нож для стейка.

Издаю небольшой смешок, но он вынужденный.

— Да, это было странно, — бормочу я, больше для себя, чем для нее. В голове все еще прокручивается неловкое противостояние между отцом и Коа, я пытаюсь понять его смысл.

Виктория выпрямляется и смотрит на меня, как будто ждала, что я что-то спрошу.

— Итак, как ты познакомилась с моим отцом?

Она улыбается так, будто у нее самая лучшая история в мире.

— О боже, я думала, ты никогда не спросишь. Это довольно забавно. Я была на ужасном свидании в модном ресторане с одним парнем из финансового отдела, он был симпатичным и все такое, но чертовски скучным, и тут я заметила твоего отца, который сидел за барной стойкой и выглядел задумчивым и загадочным. Я подумала: «Есть проблема, которую я могу решить», поэтому я бросила свое свидание и подошла к нему. Мы сразу же нашли общий язык, в буквальном смысле, и в тот же вечер он перевез меня к себе. С тех пор мы не расставались.

Я моргаю, ожидая смешной части истории, но ее не происходит, поэтому киваю. Первая мысль, которая приходит мне в голову, — «золотоискательница».

Слова просто сидят там, тяжелым грузом, но я ничего не говорю.

Вместо этого пытаюсь улыбнуться, улыбка не доходит до глаз.

— Верно.

Виктория, кажется, не замечает этого. Она слишком занята разглядыванием океана, словно мы в каком-то пошлом романтическом фильме.

— У него есть эта…мощная аура, не так ли? Трудно не влюбиться.

Мышцы моего желудка спазмируют от ее слов, внезапно мне становится невыносимо находиться здесь.

— Знаешь что? — прерываю её. — Мне сейчас как-то не до пляжа. Думаю, вернусь в дом.

Виктория удивленно смотрит на меня, но потом отмахивается, как от пустяка.

— Ладно, без проблем. Я скоро приду. Просто хочу покончить с этим ужином, — говорит она, снова вытягивая руки над головой, ее нижнее белье оказывается на виду.

Ужином, который ты едва съела, — думаю я, но не говорю.

Вместо этого просто киваю и поворачиваю обратно к дому, ускоряя шаг.

Быть здесь, с ней, с ними — это не похоже на дом.

Такое ощущение, что я чужая в жизни собственного отца.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

КОА | ПЕНИШИ, ПОРТУГАЛИЯ

Я наблюдаю, как отец Малии встает из-за стола и идет к своему бару нарочито тяжелыми шагами. Наливает себе стакан виски, янтарная жидкость кружится в хрустальном стакане, но не предлагает мне — я бы и не взял, если бы он предложил. Он крепче сжимает стакан, поднося его к губам, в позе отчетливо проступает напряжение.

— Я был удивлен, когда узнал, что ты присоединишься к моей дочери в турне на целый год. Был уверен, что ты ушел с команды после того, как расстался с ней.

Слова резкие, но именно гнев в его глазах ранит до глубины души. Он словно сдерживает взрыв, едва ли.

Я держу лицо пустым, не желая, чтобы он видел, что его слова меня задевают.

— Не уверен, что произвело на вас такое впечатление, — говорю я, вставая со своего места, непринужденно расхаживая по комнате. Делаю вид, что любуюсь декором, руки засовываю в карманы, пытаясь изобразить уверенность.

Не позволю ему запугать меня, даже если эта ситуация заставит мою кровь кипеть.

— Ну, — начинает он, в голосе звучит презрение, — я просто подумал, что ты не будешь настолько глуп, чтобы остаться в команде после того, как разбил сердце моей маленькой девочки. — Он усмехается, взбалтывая виски в своем стакане, затем делает еще один глоток. — Не то чтобы ты был достаточно хорош, чтобы попасть в эту команду. Ты просто Благотворительное дело Габриэля, его маленький проект.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, сдерживая желание отреагировать. Он сказал то же самое в последний раз, когда мы встретились лично, и от того, что я слышу это снова, у меня напрягаются мышцы. Но не дам ему такой власти над собой.

— Знаете, — наконец поворачиваясь к нему лицом, мои глаза встречаются с его. — вы сказали то же самое раньше. «Благотворительное дело Габриэля». Конечно, вы не можете все еще думать, что это правда, не после всего, что я сделал, чтобы доказать, что заслуживаю места в этом турне и в команде.

Он насмехается, качая головой, как будто я сказал что-то нелепое. Возвращается к бару, без слов наливает себе второй бокал, на мгновение у меня в голове мелькает сомнение.

Неужели Габриэль дергает за ниточки ради меня? Неужели он сделал больше, чем я думаю?

Нет. Я заслужил это. Я заслужил свое место.

— Я заслужил свое место в этом турне, — твердо говорю я, мой голос ровный. — И я доказываю это каждый раз, когда выхожу туда и соревнуюсь. Так что не понимаю, в чем именно ваша проблема со мной?