Извращенная принцесса (ЛП) - Торн Айви
Удивленное выражение лица моего пахана говорит о том, что он и не подозревал, насколько темным было мое прошлое. Я никогда не рассказывал ему об этом, а когда он спрашивал, я просто отмахивался. Но сейчас, когда я думаю о Мэл в том мире, меня поглощает мерзкая чернота моего происхождения и семьи, так тесно связанной с моей собственной.
— Для моего отца мы не люди, а товар, а Келли — самые лучшие и надежные клиенты моего отца. Я и сам, скорее всего, стал бы работать на Келли, если бы не последовал за Костей из той выгребной ямы, которую мы называли домом.
Хмурый взгляд Петра возвращается в полную силу, когда мой рассказ подходит к концу.
— И это та семья, на которую Мэл не только работает, но и с которой вступает в брак?
Я киваю, мое нутро болезненно скручивается.
— Не лучше ли вытащить ее оттуда? — Мягко нажимает он, его собственное беспокойство растет.
Потирая лицо ладонями, я поднимаюсь со стула и начинаю шагать, мои эмоции кипят на поверхности.
— Разве ты не думаешь, что я пытался? — Требую я.
Сжав челюсти, я быстро сдерживаю свой темперамент.
— Я сделал все возможное, чтобы вернуть ее домой. Но если бы я не перекинул ее через плечо и не утащил физически, я бы не смог заставить ее уйти, и я больше не пытался.
Я делаю глубокий, успокаивающий вдох и заставляю себя остановиться и поговорить с Петром как разумный человек, а не как страдающий душой от любви, мучительно переживающий отказ единственной девушки, которую когда-либо хотел.
Она должна сама выбрать свой путь в жизни, и ей явно не нужна моя помощь. Я готов на все ради Мэл, но не стану ее принуждать. Мужчины всю жизнь только этим и занимались, и теперь я вижу, что чем сильнее я давлю, тем сильнее она хочет убежать — даже если я преследую ее интересы.
32
МЭЛ
— Ты в порядке? — Спрашивает Линдси, наклоняя голову в сторону, пока она доедает остатки ужина в своей тарелке. — Ты сегодня ужасно тихая.
Натянув шелковый халат поплотнее, я киваю.
— Китти упоминала что-то о помолвке? — Нажимает она, позволяя ложке звенеть о бортик, когда она роняет ее. И она явно не понимает, о чем говорит, потому что в ее тоне я улавливаю нотки зависти. — Значит, ты переедешь из дома? — Поддразнивает она, чтобы скрыть эмоции.
— Наверное. Со временем, — отвечаю я, с тревогой вспоминая слова Киери, сказанные вчера вечером. Я бы предпочла найти способ выбраться из той передряги, в которую ввязалась. Но пока мне не удается выбрать оптимальный путь.
— Что ж, поздравляю. Это очень волнительно для тебя.
Опять же, с нотками горечи. Интересно, почувствовала бы она то же самое, если бы узнала, с кем я обручилась? Я откусываю большой кусок от своего бургера, чтобы не продолжать разговор. Потому что, по правде говоря, сейчас я нахожусь далеко не в порядке. Я не сомкнула глаз прошлой ночью, думая о том, что произошло — о той ужасной драке, о том, как тщательно я прогоняла Глеба в этот раз, и об обещании, которое я дала сумасшедшему кузену мистера Келли.
От всего этого у меня в животе завязываются узлы.
Линдси бросает взгляд на дверь комнаты отдыха, когда она со скрипом открывается за моей спиной.
— Вон, — приказывает холодный голос, и по моему позвоночнику пробегает дрожь.
Линдси быстро оглядывается на меня, и ее удивленное выражение сменяется чем-то средним между нервным и извиняющимся, когда я застываю. Но она делает то, что ей велено, забирает свою миску и через мгновение выскальзывает из комнаты.
Лед застывает в моих венах при приближении мягких шагов, а затем пальцы нежно проводят по шелковому плечу халата до локтя, затем по голой коже нижней руки. Этого достаточно, чтобы ткань снова соскользнула вниз, обнажив мою грудь в корсете со стразами.
— Я искал тебя, — говорит Винни, опускаясь в кресло, которое только что освободила Линдси, встречаясь со мной холодным взглядом голубых глаз.
— Я работаю, — говорю я, желая, чтобы он вспомнил, что не должен беспокоить меня на работе. Закутавшись в халат, я пытаюсь застегнуть его получше, чтобы не испачкать жиром от бургера.
— У тебя перерыв, — возражает он. — Это значит, что у нас есть немного… свободного времени.
Взглянув на часы, я пожалела, что мой обеденный перерыв не закончился.
— Десять минут, — заявляю я. — И мне действительно нужно закончить есть.
Хотя у меня совсем пропал аппетит, я делаю еще один большой, небрежный укус, проливая горчицу на подбородок, надеясь, что от этого зрелища он захочет уйти.
— Ммм, — вместо этого благодарно стонет он, пожирая глазами мое лицо. — Не могу дождаться, когда этот милый маленький ротик наполнится чем-то моим.
Наклонившись вперед, он тянется через все пространство, чтобы большим пальцем смахнуть горчицу с моего подбородка. Меня чуть не стошнило, когда он высосал палец дочиста и издал еще один одобрительный звук. Бросив бургер на тарелку, я хватаю салфетку и вытираю руки и лицо. Я не могу больше есть, когда он здесь, и я определенно не хочу оставлять ничего, что он мог бы попытаться съесть с меня.
Бросив салфетку, я начинаю вставать.
— Прости, я просто вспомнила, что мне нужно кое-что сделать, прежде чем…
— Не так быстро, ангел, — настаивает Винни, поднимаясь из-за стола вместе со мной и хватая меня за запястье, прежде чем я успеваю поднять свою тарелку. — Уверен, ты сможешь уделить несколько минут своему жениху, а? Кроме того, теперь, когда мы помолвлены, я сомневаюсь, что мой кузен поднимет шум, если застанет тебя со мной.
Он притягивает меня к себе, обхватывая рукой мою талию, пока наши бедра не оказываются прижатыми друг к другу. Я чувствую, как его желание сильно прижимается ко мне, напоминая о том, для чего он здесь на самом деле. По моей шее и плечам пробегают мурашки, и я с трудом сглатываю, откидываясь назад, так далеко от него, как только могу.
Его одеколон пахнет дорого и так, будто он нанес его слишком много. От этого приторного аромата у меня почти кружится голова, а губы разъезжаются, когда я отчаянно пытаюсь втянуть свежий воздух.
Я впервые была так близко к нему, если не считать той ночи, когда он шлепнул меня по заднице. Но в ту ночь Глеб оказался сверху так быстро, что я не успела толком осознать прикосновения Винни. Теперь это мучительно отталкивает, его жадные руки заставляют мое сердце колотиться, хотя в этот раз он почти не стесняется своих приставаний, потому что он не лапает мою грудь, как говорят его глаза, и его рука остается на небольшой части моей спины, а не хватает меня за задницу.
Он глубоко вдыхает, его похотливый взгляд снова поднимается от моего декольте к горлу, губам, затем снова к глазам.
— Ты просто самый вкусный маленький лакомый кусочек, который я, кажется, когда-либо видел. Я с нетерпением жду нашей брачной ночи, — пробормотал он, наклоняясь ближе и, кажется, не замечая моего отвращения. — Мы должны сделать это быстро, потому что я готов сделать тебя своей во всех отношениях, — рычит он, его эрекция все сильнее впивается в меня.
Воздух покидает мои легкие, и я, прижимаясь к его груди и осторожно высвобождаясь из его хватки, пытаюсь сделать вдох. Как, черт возьми, мне выпутаться из этой ситуации? Могу ли я просто сказать ему, что не хочу проходить через это? Что я не хочу выходить за него замуж? Не представляю, как он это воспримет, а ведь сейчас я с ним наедине.
— Я наблюдал за тобой, Мелоди, с того самого момента, как впервые увидел тебя, и понял, когда ты начала танцевать для меня, что ты тоже это чувствуешь. Это влечение. Ты знаешь, как свести меня с ума. Боже, я хочу делать с тобой всякие грязные вещи.
— Но мы не можем, — настаиваю я, задыхаясь. — Только если мы не поженимся.
— Я знаю, знаю, — мурлычет он, его голубые глаза сверкают. — Я не против, если тебе нравится играть в недотрогу. На самом деле мне даже нравится погоня. Это сделает наш первый раз гораздо более приятным. — Он снова подходит ближе, но на этот раз не хватает меня.