Елена Болотонь - Замуж за Чернокнижника
— Всё нормально. Так даже лучше, — задумался, перетирая пальцами не очень приятный сюрприз, найденный в её косметичке.
Белый порошок рассыпался в пыль, оседая на асфальте. Усмехнулся. Вот лиса, думала, перехитрит его. Недооценила, девочка, его способности и возможности. Видение настигло спонтанно: кровь, таблетка, ребёнок… Дальше потребовалась пара мгновений, пока поднимал с пола женскую сумку и выпавшую косметичку, чтобы убедиться в Юлиных намерениях. Вовремя она отвернулась.
Несмотря на досаду от найденной таблетки, настроение было хорошим. Юле он не безразличен. Одна ревность чего только стоит! Девушка слишком взволнованна и горяча, чтобы сомневаться в чувственности этой строптивой кошечки. Только вспомнить её трепет в его объятьях, от его поцелуев, заинтересованный взгляд из-под длинных ресниц. И всё же что-то сдерживает её, сильно ограничивает. Но что? Он готов был к диалогу этим вечером, надеясь сломать последнюю преграду, и всё равно чего-то не хватило.
— Домой, — бросил Евгению, забираясь в машину. Он порядком устал за эти двое суток, ведь практически без сна. Нужно выспаться, завтра будет тяжёлый день. — Пораньше утром приедешь сюда, приглядишь за ней.
— Хорошо, Алан, — понимающе улыбнулся Евгений и повернул ключ зажигания.
Миронов— Верни деньги… Верни деньги… Верни деньги…
— Да заткнитесь вы уже наконец! — крикнул Миронов куда-то в пустоту, крепко сжимая виски.
Эти грёбаные голоса мучили его на протяжении всего времени бодрствования и лишь слегка приглушались, когда он напивался водки. Он понимал, что к врачам идти бесполезно. Его просто упекут в психушку, навек заклеймив страшным диагнозом от общества. Не будет же он им рассказывать, как в зеркале видит чёрную тень, обнимающую его голову, словно кто-то уселся на его плечи.
Жёсткий стук в дверь вывел Никиту Сергеевича из состояния пьяной задумчивости. Миронов отвлёкся от раздражающего скрежета в голове:
— Что надо?
В кабинет вразвалку зашёл крупный бритоголовый мужчина с грубыми чертами лица, словно высеченными из камня. Серые глаза из-под густых бровей блестели холодом и безразличием.
Исполнитель пожаловал. Хреново работает, исполнитель… За что платит бешеные деньги?
— Сигнал сотового телефона был зафиксирован нами полчаса назад.
— Появилась, сучка? — сам удивился своему безжизненному голосу.
— Что делать будем?
— По старой схеме. Папка с документами у вас?
— Разумеется.
— Жду бумаги и… — он задумался на мгновение. Стерва заплатит за его мучения. Он не хочет быть больше с ней добреньким. — Пусть она захлебнётся в своей крови.
Миронов не заметил лёгкую усмешку на лице гостя и его презрительный взгляд.
— Это будет стоить в два раза дороже.
— Заплачу. Идите.
Бритоголовый развернулся и тяжёлой поступью вышел из кабинета, оставив его наедине с этим… чёрным.
— Верни деньги… Верни деньги… Верни деньги…
— Заткнитесь! Заткнитесь хоть на миг! — зашептал словно в бреду. — Ещё три дня. Три дня. И всё закончится… — Он трясущимися руками налил до краёв стакан какой-то дешёвой водки, на которую раньше бы и внимание не обратил, чтобы опрокинуть его залпом.
Упал, сражённый наповал ударной дозой, и забылся тяжёлым сном, не приносящим облегчения и отдыха.
ЮляЯ проснулась от лёгкого скрежета в коридоре, как будто кто-то открывал входную дверь ключом. Повернула голову к часам. Четыре сорок две. Резко вскочила, потому что поняла — больше в квартире не одна. Яркий, ослепительный свет от мощного фонаря ударил мне в глаза, метнулся к стене, и через несколько секунд я увидела перед собой бородатое лицо незнакомца. Кривой нос и квадратный подбородок, чёрная спецовка, зашнурованные ботинки. Моя рука тут же полезла за телефоном. Алан…
— Ещё одно движение или звук, выкину тебя в окно, усекла? — слышу грубый безразличный голос амбала. — Кивни, если усекла.
Я усердно киваю.
— Одевайся.
Хватаю простынь, дрожащей рукой подтягиваю телефон так, чтобы бандит не видел, заворачиваюсь в ткань и делаю шаги к ванной.
— Стоять, — волосатые руки хватают меня и отбрасывают на кровать. Телефон падает на пол, и я вижу, как звереет лицо у бандита. В комнату заходит второй такой же. Ну очень похожий. Жуёт кусок колбасы с хлебом. Гадёныш шарился у меня в холодильнике.
Две гориллы на службе у какого-то босса. Впрочем, я знаю, у какого. Проклинаю себя за глупость, за то, что не послушалась Алана, но уже поздно.
Телефон пинком забрасывается под кровать, и сгорает последняя надежда. Так просто его теперь не достанешь. Разглядываю их лица, и одна мысль, как укол иглой, пронзает моё сознание. Они не в масках… Это значит, что не боятся быть пойманными полицией. Почему не боятся? Правильно. И закрываю глаза, надеясь, что мне всё снится в бредовом кошмаре.
— Одевайся! — слышу второй, более жёсткий приказ. — Или наркоту вколем.
— Отвернитесь, — говорю им и слышу, как они ржут.
— Нафига?
Начинаю играть.
— Ты, красавчик, — это я бородатому. Мой голос жутко неестественен. — Помягче будь, я испугалась. Потому и телефон схватила. Отвернись. Стесняюсь же.
Глупый флирт подействовал. Амбал захмыкал от удовольствия, пока я пытаюсь восстановить дыхание. Вдох-выдох. Снова вдох. Спокойно, без истерик. Тяни время, Юля.
— Санёк, — обращается к напарнику. — Курица покладистая. Пусть оденется, — предлагает пойти на уступки.
— Если курица полезет под кровать, Лёха, я ей первый шею сверну, — отвечает Санёк с кривым, но очень длинным носом. Не иначе, дятел в косяк дверной врезался когда-то в далёком прошлом.
— Не полезу, — миролюбиво соглашаюсь с их условиями.
Горячо надеюсь, что Алан меня найдёт, и ещё не будет поздно. Хочу верить, что дорога́ ему настолько, что он вытащит меня из этой задницы, в которую залезла сама по собственной недальновидности. Умирать уже не хочется. Тем более не хочется от лап этих… гадёнышей.
Через десять минут, под ненавистным сопровождением, меня выводят во двор, сажают в чёрную машину с зеркальными стёклами и увозят неизвестно куда, даже не пытаясь надеть мешок на голову или завязать глаза. Меня начинает потряхивать от страха и неопределённости.
Но, может, я ошибаюсь? И всё не так страшно… Тихо-мирно попросят подпись, и на этом всё закончится? Но внутренний голос отвечает мне: «Нет… Но не бойся. Алан тебя найдёт. Он успеет».
Меня везут в северную часть города и дальше, за его пределы. Проезжаем озёра, на которых мы любили отдыхать с родителями, когда они ещё были живы. Впереди по трассе — дачный массив. Так и есть. Меня везут на приозёрные дачи.
