Мэдэлин Шиэн - Неоспоримая любовь (ЛП)
Почувствовав руки Дьюса на себе, я моментально отвлеклась от своих размышлений. Рот Дьюса на мне.
- Вот так-то, - промурлыкал он, охватывая мой сосок ртом, - теперь ты здесь, Ева. Собираюсь напомнить блять, где твое место, с этим у меня никаких проблем.
Дьюс бережно перенес меня в душ, его руки сжимали мой зад, он жадно целовал мою шею.
- Блять, - он продолжал мурлыкать мне это, как мантру, снова и снова, - такая охуенно сладкая, - сказал он, не отрываясь от моей шеи, в предвкушении, - охуенно красивая, сладкая, и сумасшедшая, и полностью блять моя.
Я сглотнула.
Полностью блять моя.
Господи, что он делал со мной, какие чувства он дарил мне.
- Этот ребенок, Ева, он мой. Ты поняла?
Я забыла, как дышать.
- Я поняла, - прошептала я.
Его рука исчезла между нами, и он ввел один, затем второй палец в меня. Сжимая его плечи, я отпустила свой разум и отдалась заботе Дьюса, и его пальцам, творившим магию. Отключиться от всего было несложно.
- Теперь ты чувствуешь меня, дорогая? – прорычал он.
Я не ответила. Не могла. Но – да – я чувствовала его. Везде.
☼☼☼
- Ты собираешься уладить все вопросы со своим стариком?
Дьюс был в ванной и чистил зубы, наблюдая, как Ева, закутавшись в полотенце, кусает ногти, выглядя при этом так, будто в любой момент готова сорваться.
На этот случай он установил сигнализацию. Она не знала кодов, так что если она попытается открыть двери или даже гребаное окно, он узнает. И затащит ее задницу обратно в кровать.
- Ты всегда называешь моего папу стариком, - ответила она ему. – Но ты же почти одного с ним возраста.
Она думала, что он стар? Он сплюнул зубную пасту в раковину.
- Что ты хочешь сказать мне, дорогая?
Она пожала плечами.
- Мне просто интересно, когда тебе тоже понадобится Виагра.
Он застыл.
Что?
ЧТО БЛЯТЬ?
Метнув зубную щетку, он вылетел из ванной прямо к ней, положил руки ей на плечи, заставляя ее лечь на спину.
- Разве я не закончил только что с тобой?
Эта сумасшедшая женщина сжимала губы. Она смеялась над ним. Смеялась!
Без лишних разговоров он перевернул ее на живот, схватил и вздернул повыше ее задницу и вошел в нее. Господи, она была влажной. Поймала его на удочку. Он покачал головой. Она была сумасшедшей, равно как и повернутой на сексе.
- Как тебе это, моя маленькая? - проворчал он. – Получила, что хотела?
Тяжело дыша, она отрицательно качнула головой.
- Нет. Думаю, тебе надо двигаться побыстрей.
Его ноздри в гневе раздувались, и он шлепнул ее по заднице.
Она захохотала.
- Еще разок, - хихикала она.
Иисусе.
- Если хочешь этого грубо, придется пообещать мне, что ты останешься и попытаешься устроить все это дерьмо со мной.
Она вывернулась, шлепнулась на спину, раздвигая ноги, открываясь для него. Он вошел в нее снова. Их взгляды пересеклись, и они замерли, не отводя глаз.
- Я обещаю, - прошептала она.
- Хорошо, малыш, - ответил он, - охуенно хорошо.
Шестнадцатая глава
- Я толстая, - захныкала я, уставившись на свой огромный живот.
Дьюс, сидя на краешке кровати и надевая ботинки, посмотрел через плечо.
- Ага.
Я села на кровати, вернее, заерзав из стороны в сторону, едва поднялась.
- Ты только что назвал меня толстой?
- Ага.
Бог ты мой. Невыносимая честность! Ненавижу это!
- Я не толстая! – прикрикнула я на него. – Я почти на восьмом месяце беременности!
Он поднялся и взял дезодорант со шкафа.
- Да, малыш, я знаю. Но ребенок-то не в твоей заднице растет.
У меня отвисла челюсть.
- Ты мою задницу толстой назвал сейчас?
Продолжая собирать свои волосы на затылке, он обернулся.
- Ага.
- Ненавижу тебя! – зло сказала я ему. – Если бы могла сама подняться, то надрала бы тебе задницу!
Он ухмыльнулся.
- Не буду врать, малыш. Твою задницу охуенно разнесло. И это меня совершенно не волнует, потому что у меня для твоей задницы есть две большие сильные руки. Так что все отлично.
Я кинула в него подушку. Смеясь, он выбежал из комнаты.
- Куда ты собрался? – крикнула я.
- В клуб! – входные двери захлопнулись.
Пыхтя, я легла на спину и натянула одеяло на голову. Я так скучала. И это было причиной моей растущей в размере задницы. Дьюс был верен своему слову и прекрасно обо мне заботился… Когда бывал дома, что практически не случалось – ни днями, ни ночами. Два месяца назад у меня начались преждевременные роды, я лежала в госпитале и мне назначили сульфат магния, чтобы тормозить схватки. Это сработало, роды прекратились, но я получила очень строгие инструкции: как можно меньше находиться на ногах, держаться подальше от стрессовых ситуаций и воздерживаться от сексуальных контактов.
После этого Дьюс перестал ночевать дома. Он всегда оставался в клубе, а я не была допущена туда. Дьюс должен был приводить меня лично, но это в итоге так и не случилось ни разу.
Я не глупа. Я понимала, что он спал с другими женщинами. Только вот я не знала, что с этим поделать. Он раскрыл все карты передо мной, сказал, что приложит все усилия, и я обещала, что сделаю то же самое. И я пыталась, но это невероятно трудно – стараться поддерживать отношения с тем, кого никогда нет поблизости.
Несколько раз я была в одном вздохе от того, чтобы высказать все эти вещи прямо ему в лицо, но затем я вспоминала, что он никогда не давал обещания хранить верность и сделать наши отношения единственными для него, он также не обещал, что будет появляться дома регулярно.
Я официально стала Олд Леди. И это было ужасно. Я была жизненно важной частью моего клуба, у меня были такие крепкие связи с моими мальчиками, и от этого я пришла к тому, что имею сейчас. Ни к чему.
Я проводила время с Дэнни, пока она была дома. С Дэнни и с Кэйджем, когда тот оставался дома, а не в клубе, это случалось редко даже в сравнении с его отцом. С ними обоими мои отношения были очень хорошими. С Кэйджем мы стали друзьями, Дэнни уверила себя, что теперь я ее ролевая модель. Мне это показалось плохой затеей, но я промолчала, потому что, если уж честно, эта «плохая затея» была очень милой.
Я могла пользоваться пикапом Дьюса, но здесь некуда было податься. Майлс-сити, штат Монтана, был населен примерно девятью тысячами людей. На нескольких центральных улицах расположились различные магазины и рестораны, вокруг города была пустая земля. Жители этого, казалось, не замечали. Пока на их спинах была одежда, в их животах - еда, а почта исправно работала, они были в полном порядке.
