Тиамат - Врата Славы. История Ашурран-воительницы
Сердце Ашурран дрогнуло.
—Я отдам вам за него свою арфистку, и еще добавлю вот это, — сказала она воинам и бросила им золотой браслет дивной работы.
Поколебавшись, они согласились. Ашурран посадила юношу на седло впереди себя и отвезла его в лагерь. Когда они остались наедине, она села с ним рядом и положила ему руку на колено.
—Посмотрим, на что ты способен, — сказала она и наклонилась, чтобы его поцеловать.
В этот миг юноша выхватил из рукава кинжал и попытался ударить ее в грудь с криком:
—За Идзаан!
Ашурран перехватила его руку, но все же успел он слегка оцарапать ее выше локтя. В гневе она сжала пальцы, и юноша выронил кинжал, вскрикнув от боли. Глядь, а на его запястьях остались от ее пальцев сильные ожоги, и кожа на них почернела. Правду говорили, что от гнева пальцы Ашурран начинали пылать, как угольки, а в яростной битве даже меч, который она держала, раскалялся докрасна.
Ашурран ударила его по лицу с такой силой, что он отлетел на несколько шагов, и вытащила меч из ножен. Юноша приготовился к смерти, сожалея лишь о том, что его замысел не удался.
—Видно, боги разгневались на меня за то, что творилось моим именем в Идзаане. Иначе я бы не позволила тебе и схватиться за кинжал, — сказала Ашурран.
И, не видя в нем страха, передумала убивать юношу. Она вложила меч в ножны, кликнула своих воинов и сказала громко:
—Делайте с ним, что хотите.
А сотнику шепнула тихонько:
—Пусть он доживет до рассвета, и не наносите ему увечий, которых нельзя залечить.
Воины тешились с юношей всю ночь, употребляя его без всякой жалости, так что к утру он уже и кричать не мог, только плакал тихонько.
Когда рассвело, Ашурран вышла из своего шатра и спросила:
—Жив ли еще этот глупый мальчишка?
—Жив, госпожа, — отвечали ей воины.
—Хорошо ли он услаждал вас ночью?
—Очень хорошо, госпожа. Он красив и нежен, как лепестки жасмина. Сначала он, конечно, вел себя строптиво, потому что был совсем нетронутый, но мы быстро его усмирили.
—А просил ли он о милосердии?
—Нет, не просил, госпожа, и ни слова не сказал за все время.
Ашурран приказала облить юношу водой и склонилась над ним.
—Я пощажу твою жизнь, если поклянешься отказаться от мести.
Юноша ответил, еле шевеля губами:
—Клянусь пеплом Идзаана, пока я жив, я не оставлю надежды отомстить.
И закрыл глаза, ожидая новых мучений.
Но Ашурран усмехнулась и приказала отнести юношу к лекарю.
Через десять дней юноша поправился. Его снова привели в шатер Ашурран и оставили с ней наедине. Воительница была одета в легкую одежду, и волосы ее были распущены по плечам. Она бросила юноше кинжал и сказала:
—Вот тебе шанс отомстить за Идзаан, другого не представится, — и расстегнула рубашку.
Юноша подумал о том, как быстра и сильна Ашурран, и о том, что убить ее будет не так–то легко. Еще он подумал, что смерть ее не воскресит жителей Идзаана. И хоть она отдала приказ сжечь Идзаан, все же была она единственной из захватчиков, кто проявил милосердие. Потом он вспомнил те страдания, которые ему пришлось пережить, и не было у него сомнений, что будут его мучить сильнее и дольше, если покушение снова сорвется. А уж какова будет кара, если ему вдруг удастся убить Ашурран, он и помыслить не мог.
—Что же ты медлишь? — спросила она, усмехаясь.
Юноша посмотрел на ее раскрытую грудь, и кинжал возьми да и выпади у него из пальцев.
—И то верно, что объятия мои слаще, чем объятия моих воинов, — сказала Ашурран и поцеловала его.
И они сплели ноги на ложе, и Ашурран осталась довольна юношей. С тех пор единственной заботой его было доставлять ей наслаждение, и не было у нее любовника покорнее и нежнее. Когда же юноша ей прискучил, она подарила его своему сотнику, и больше о нем ничего не известно. Говорили еще, что все было не так: Ашурран застала его со своим сотником и приказала повесить обоих, но кто в это поверит! Вряд ли юноше было приятно делить ложе с мужчиной, после того что с ним случилось, и разве предпочел бы он грубого сотника самой воительнице Ашурран!
Рассказывают эту историю и по–другому.
Случилось так, что один юноша спасся из сожженного Идзаана. Видно, сами боги ему покровительствовали. Натешившись с ним, воины сочли его мертвым и не стали добивать. На рассвете юноша очнулся и выбрался из горящего города, оставляя за собой кровавый след. Нашли его крестьяне и выходили. Когда юноша поправился, он пошел в столицу, потому что сердце его превратилось в пепел вместе с Идзааном, и только желание мести тлело в нем. Путь до столицы занял у него три месяца, и в пути он побирался, воровал, а иногда и продавал свое тело за миску похлебки. И от этого его ненависть только усиливалась.
В столице ему пришлось ждать еще три месяца, занимаясь тем же. Он не думал ни о чем, кроме как подобраться к Ашурран на длину кинжала, чтобы отомстить за сожженный Идзаан. И вот удача ему улыбнулась: Ашурран сама заприметила его на улице, одетого как мальчик из веселого дома, и пожелала провести с ним ночь. Когда остались они наедине, юноша выхватил кинжал из рукава и ударил им Ашурран, крикнув:
—За Идзаан!
Однако Ашурран увернулась от удара, и стали они бороться. И юноша смотрел на нее с ненавистью и ругался последними словами, даже когда она приставила ему к горлу острие кинжала. И глаза его сверкали, как два изумруда, а волосы цвета червонного золота растрепались, и был он так хорош собой, что ярость Ашурран сплелась с вожделением, и она взяла юношу силой. Правду говорили, что пальцы Ашурран одинаково легко могут согреть и воду в чаше, и кровь в мужчине. Так и юноша этот не мог сопротивляться, когда Ашурран коснулась его мужского естества, и только стонал от боли, смешанной с удовольствием, потому что пальцы Ашурран оставили ожоги на его запястьях.
Когда они насладились друг другом, юноша снова схватился за кинжал, а воительница только засмеялась. И юноша направил кинжал в собственную грудь, потому что не мог пережить позора. Оказался наедине с женщиной, по чьему приказу был сожжен Идзаан, и вместо того чтобы убить, разделил с ней ложе! Однако Ашурран удержала его руку.
—Ты слишком красив, чтобы умереть таким молодым, — сказала она. — Пожалуй, оставлю тебя при себе. Я еще никогда не была с тем, кто меня так ненавидит. А тебе, может быть, представится удобный случай убить меня.
Ашурран держала юношу в своем доме, как пленника. Слуги глаз с него не спускали, чтобы он не сбежал и не покончил с собой. Каждую ночь воительница проводила с ним, и не было случая, чтобы юноша не отталкивал ее, так что ей приходилось удерживать его на ложе почти что силой. И своих попыток убить ее он не оставил, но она всегда была настороже.
