Натали Бранде - Голубые шинели
Обсохнув на берегу Сены Тимофей уже принял решение. Во-первых, он решил не прощаться с Элен, он не был уверен, что его снова не выследят где-нибудь те, кто его преследовал, и не хотел подставлять ее под удар. Кроме того, вспоминая, с какого же момента его «вели», он решил, что это произошло уже после того, как он посетил сборный пункт французского легиона. И если еще час назад до начала этой погони он не был уверен в своем решении стать наемником, то теперь понимал, что это, видимо, лучшее место, где можно переждать, пока все разыгравшиеся вокруг него события успокоятся и превратятся в прошлое. А Элен он напишет. И если получится — увидит ее во время какой-нибудь увольнительной в город Тимофей поймал себя на мысли, что он рассуждает о французском легионе с точки зрения своей привычной армейской жизни. Ну что ж, по крайней мере в России он видал уже всякое и вряд ли может быть что-нибудь хуже, чем то, что он уже прошел.
В тот же день он был принят на испытательный срок в иностранный легион, его снова коротко постригли, у него отобрали всю его одежду и имеющиеся при нем деньги, упаковав это в целлофановые пакеты, тщательно все при нем опечатав и составив опись. Принимающие вещи служащий крайне удивился, разглядывая дорогой золотой портсигар, который лежал в заднем кармане брюк Тимофея.
— О, месье, это очень дорогая вещь! — с уважением сказал он.
Тимофей снисходительно кивнул головой, поняв смысл сказанного, но ничего не ответил.
Также удивление у служащего вызвала и сумма имевшихся при себе наличных денег у Тимофея — почти восемь тысяч долларов.
— Вы богатый человек. Что вы ищите здесь? — спросил он Тимофея, имея в виду, что в легион обычно записываются те, кому не на что жить.
Тимофей и в этот раз помолчал, показывая знаками, что он не понимает по-французски.
Служащий перестал задавать ему вопросы, оформил все необходимые документы, заверил жестами и словами, что все будет в полной сохранности, и Тимофей пошел дальше по всем предусмотренным порядком зачисления в легион этапам.
Сначала почти неделю он и еще ряд новобранцев жили в палаточном лагере — проходили медосмотр, бесконечные собеседования, днем качались на различных тренажерах, и время от времени им устраивались проверки на физическую выносливость. Тимофей с удовольствием отмечал, что он сильнее и выносливее многих. Все немалые физические нагрузки, которые предстояло тут пройти, давались ему легко и без напряжения, тогда как иные полудохлые претенденты скисали после первого же тренировочного марш-броска. Да, закалка русской армии не пошла даром. Единственную сложность для Тимофея представляли собеседования. Ему с трудом удалось ответить на вопрос — каким же образом он без документов сумел пробраться во Францию. Он описал честно и без прикрас весь свой путь из Москвы через Польшу и Германию, рассказал все, как было, за исключением негра из 143 номера. Его слушали внимательно и потом не беспокоили почти неделю, за это время многие из тех, кто пришел одновременно с ним, были или уже приняты или уже изгнаны из Легиона, а по его кандидатуре решение все не принималось. Он начинал нервничать, он страшился того момента, когда ему вдруг объявят, что он не подходит.
Тимофей не мог и предположить, что его судьба решалась на самом высоком уровне. Руководству легиона было доложено о его кандидатуре напрямую. Французы были поражены его уникальными физическими данными, его выносливостью, а кроме того, весь опыт его перехода границ без документов свидетельствовал о настоящем авантюристическом складе характера этого парня. После долгих колебаний и обсуждений было решено все же взять его, но готовить по специальной программе, из него хотели сделать супермашину, настоящего убийцу, не знающего страха и жалости. Человек без биографии, без родных и близких — такой как этот славянин — подходил идеально.
И через несколько дней Тимофею была объявлена его судьба — он зачислялся в легион, его направляли в один из лагерей недалеко от Парижа для прохождения подготовки, кроме того отныне он именовался Лео Стенли и навсегда забывал о том, кто такой Тимофей Истомин, а также подписывал с Легионом пятилетний контракт, по истечении которого, если он, конечно, останется к тому времени жив, он получал гражданство Франции, легальные документы и право жить дальше как ему заблагорассудится.
О большем Тимофей не мог и мечтать, и он окунулся в учебную жизнь лагеря с таким энтузиазмом, что поражал даже видавших виды инструкторов.
Больше всего Лео поражала атмосфера в этом учебном лагере. Строгая дисциплина, никакой дедовщины, продуманный и дозированный комфорт — все это делало жизнь в легионе просто райским наслаждением по сравнению с тем, что видел Лео в России. После обязательных тренировок было достаточно времени, чтобы заняться так называемой самоподготовкой, можно было просто покурить на скамеечке на территории лагеря, можно было позвонить домой, можно было посмотреть телевизор или потолкаться в местном баре. В город молодых легионеров до конца учебы на выпускали.
Легионеры мало дружили между собой, и хотя были группировки по национальностям, но они не перерастали в отношения армейских землячеств. Скачала Лео не понимал причины такой сдержанности людей одной национальности по отношению друг к другу, а потом понял, что у каждого из пришедших была своя непростая и порой с довольно-таки темными пятками биография А поскольку попадая в легион человек просто отказывался от всякого прошлого, то любая нечаянная встреча с каким-то земляком, который мог что-то знать о тебе том, из прошлой жизни, была крайне нежелательной. Поэтому группировались в основном не столько по национальностям, сколько по цвету кожи. Скажем, одним телефоном могли пользоваться только белые всех национальностей, а другим — только цветные. Нет, можно было, конечно, подойти и не к своему аппарату — никто бы за это не убил, но все соблюдали эти как бы неписаные правила Кроме того из имеющихся двух телевизоров один тоже принадлежал белым, а другой цветным И это не было расизмом — просто белые как правило предпочитали смотреть боевики и детективы, а цветные обождали спортивные соревнования, футбол, бейсбол и так далее.
Кормили в легионе всех на убой, но все-таки по вечерам ребята любили посидеть в местном кафе. Особенный кайф доставляло то, что цены в этом кафе были в 3–4 раза ниже, чем в городе. Поэтому даже когда срок учебы заканчивался и можно было уже в увольнение выходить в город — многие предпочитали оставаться на территории лагеря — это было дешевле.
Удивляло Лео и другое — как ни странно, но сексуальные отношения между мужчинами тут не существовали. То есть может быть где и были голубые, но как-то это не обсуждалось, не афишировалось и он по крайней мере ни одного такого парня в своем окружении не знал.
