Опал Карью - Обладание женщиной (ЛП)
Выйдя на улицу, первое, что она увидела, был длинный черный лимузин, припаркованный перед ее домом. Дэйн стоял рядом с ним, выглядя убийственно привлекательным в своем обычном, сшитым на заказ, костюме, сейчас — светло-сером.
— Джессика. Вот и ты, — он открыл дверь и подождал, пока она заберется в машину, потом сел рядом.
Тепло его тела, и его сильное, доминирующее присутствие, выбивали ее из равновесия. Даже если она и спала с его братом менее чем двадцать четыре часа назад, она могла легко упасть в руки Дэйна и заняться с ним горячим, потным сексом прямо сейчас. Ее влечение к этому мужчине было очень сильным.
— Как прошел перелет из Чикаго? — спросила она, надеясь, что обычный разговор ни о чем, позволит ее желанию сойти на нет.
— Хорошо, — сухо сказал он.
Она нахмурилась, удивляясь, он что злился на нее?
Мрачная мысль пришла ей в голову. Может он вызвал ее, чтобы сообщить об увольнении?
Конечно, ее присутствие в офисе в нынешней ситуации было бы совсем неловким, но... она очень не хотела потерять эту работу.
Она могла понять, почему он хотел от нее избавиться. Опять же, ее постоянное присутствие ухудшало бы его отношения с братом. И после прошлой ночи, которую она провела вместе с Рейфом, отношения бы стали слишком сложными, между ними тоже.
— Ты собираешься меня уволить? — спросила она, ее пальцы начали поглаживать гладкий камень в кармане свитера.
Его брови поползли вверх.
— Конечно, нет. Почему ты так думаешь?
Она, поджала губы.
— Ну, ты, похоже, не очень доволен мной. Ты отправил меня домой в середине деловой поездки. И мое присутствие теперь, когда вернулся твой брат, на самом деле не способствуют комфортной рабочей атмосфере, — не только для Дэйна, но и для Рейфа и Мелани тоже. — И, — она уставилась на свои руки — тебе, кажется, довольно неудобно рядом со мной после того, что произошло между нами в Чикаго.
— А почему, ты веришь, что в Чикаго что-то произошло?
Ее взгляд метнулся к нему.
— Ты показал мне.
Она верила, что он показал реальные чувства к ней, и она определенно чувствовала что-то глубокое к нему. Может быть, даже... любовь. Но будь она проклята, если признается в этом первая.
Но его неподвижный пристальный взгляд не говорил ей ничего.
Лимузин подъехал к входу в отель «Ритц-Карлтон» и остановился.
— Должен ли я оставить багаж у консьержа, мистер Ренье? — спросил водитель, — или отправить его сейчас?
— У консьержа. Я позвоню позже.
Швейцар поспешил вперед и открыл дверь автомобиля с ее стороны. Она оторвала свой взгляд от него и вышла из автомобиля, затем Дэйн.
— Добрый вечер, мистер Ренье, — сказал швейцар.
— Добрый вечер, Андре.
Андре открыл им дверь, и она шагнула в просторный холл из стекла и мрамора с огромной красной ковровой дорожкой, лежащей на более темных мраморных плитках, кругом были высокие растения и зона отдыха с белоснежной кожаной мебелью. Дэйн повел ее к лифту, и они шагнули внутрь.
— Почему ты не отправил свой багаж? — спросила она. — Разве ты не поедешь домой?
— Это и есть дом. В отеле «Ритц-Карлтон» есть частные резиденции и также гостиничные номера. Я считаю это удобным.
— Я думаю, ты не беспокоишься о найме сотрудников, чтобы готовить и убирать.
— Точно, — сказал он, когда двери лифта открылись.
Они шли по коридору, и он остановился у первой деревянной двери и открыл ее. Она шагнула в огромнейшие апартаменты, намного больше, чем у Рейфа. Она увидела огни города через большие, во всю стену окна.
— Cюда, — он жестом указал на диван и кресла, стоящие перед окном.
Она села в мягкое кресло, лицом к дивану.
— Я заранее заказал графин белого вина «Сангрия», который уже принесли. Если ты хочешь что-то другое, то я могу заказать.
— Нет, все в порядке, спасибо.
Он подошел к столу, стоящему вдоль стены, где стоял охлажденный графин и два бокала на высокий ножке, наполнив их обоих, протянул ей один и опустился напротив, на диван.
— Мы говорили о том, что произошло в Чикаго, — Дэйн потягивал вино, потом поставил бокал на овальный стеклянный кофейный столик, расположившийся перед ними.
— Да, говорили, — она сидела, плотно сжав губы, ожидая его следующего шага.
— Джессика, я сожалею, что раньше времени отослал тебя домой. Я пожалел об этом, как только так поступил.
Ее брови непроизвольно выгнулись.
— Почему?
— Потому что я скучал по тебе. Потому что я хотел, чтобы ты была со мной, — он вздохнул и встретился с ней взглядом. — Потому что что-то особенное произошло в ту ночь, и это адски испугало меня. Даже если бы я не узнал, что Рейф был тем мужчиной, в которого ты была влюблена, все это было слишком трудным. Ты сказала, что единственное, что ты хочешь, были физические отношения, и я согласился с этим. Но с возвращением Рейфа… — он пожал плечами. — Я не хотел, чтобы между нами опять встала женщина, поэтому я отправил тебя раньше времени домой, зная, что посылаю тебя к Рейфу.
Она крепко сжала свой бокал. Для нее все это было уже понятно, но это была не единственная причина, из-за которой Дэйн вызвал ее сегодня, она была уверена в этом, поэтому у нее возникал вопрос, к чему он клонит? Может, он просто хотел официально ей заявить, что они больше не будут любовниками?
— Но после того, как ты улетела, — продолжал он, — я понял, что слишком сильно забочусь о счастье своего брата.. — он смотрел на нее очень серьезно. — Мое — тоже слишком важно.
У нее сжало грудь.
— Итак, мне нужно задать тебе вопрос.
Она смотрела на него, напоминая себе, что нужно не забывать дышать.
— Ты любишь Рейфа?
Она поставила свой бокал и встала пройтись по комнате.
— Это совсем не простой вопрос.
— Но он есть, и я хочу получить ответ.
Она взглянула на него.
— Я любила Шторма.
— Шторм и Рейф один и тот же человек.
— Это не совсем так. Шторм был вольным гитаристом с тату и на мотоцикле, теперь он носит деловой костюм и помогает управлять крупной корпорацией. Я чувствую, что мужчины, в которого я была влюблена, на самом деле не существует, и я до сих пор пытаюсь разобраться в его новой версии, и пытаюсь подогнать все, что я знала о нем.
— Я уверен, что ты приспособишься к изменениям. Он по-прежнему может играть на гитаре, и я уверен, что его татуировки никуда не делись, — он встал и шагнул к ней. — Ты знаешь, что просто обманываешь сама себя, если думаешь, что разница в образе жизни сделает его другим человеком. Рейф всегда был вольным. По крайней мере, настолько, насколько разрешал наш отец. Вот почему он бросил все это, — рн обвел рукой комнату. — Сердцем, я уверен в этом, он остался точно таким же мужчиной, с которым ты встретилась и знала, как Шторма. На самом деле, ты, скорее всего, знаешь настоящего Рейфа, причем лучше, чем кто-либо и когда-либо, потому что именно с тобой он был тем, кем действительно хотел быть всю свою сознательную жизнь.
