Маделайн Монтегю - Иерархия
Она была уже на полпути к Гривиллю, когда поняла, что пойти больше некуда. Бронвин продала пансион!
Женщина выкинула эту мысль из головы. Так ей сказала Нана.
Ей просто требовалось верить, что у бабушки существовал план, который откроется, когда она туда доберется. Было примерно два часа ночи, когда автобус высадил ее на пустынной остановке в Гринвилле. Бронвин не привлекала идея провести на одной из жестких скамеек до утра, поэтому она пошла в свой пансионат. Неудивительно, что там не горел свет, но что поражало, так это то, что дверь открылась, как только женщина повернула ручку. Пожав плечами, чувствуя, будто дом приветствует ее возвращение, она вошла. Бронвин решила, что владелец поселился в квартире, которую раньше занимали она с бабушкой, поэтому прокралась по коридору к одной из комнат, которую они сдавали в аренду на короткий срок или ночным гостям, и, найдя ее тоже не запертой, вошла, приняла душ, а затем залезла в кровать и провалилась в сон.
Бронвин спала до полудня, а когда проснулась, чувствовала себя лучше, чем прежде — взволнованной и наполненной ожиданием.
Она обнаружила табличку о продаже пансионата, когда проверила дом сверху донизу, и поняла, что тот полностью пуст. С восторгом рассмеявшись, женщина посмотрела на имя риелтора, а затем направилась назад в город, чтобы выкупить свой пансионат обратно, остановившись сначала в банке. Это был один из тех редких случаев, когда у нее появилась причина радоваться, что она жила в таком маленьком городке, где все друг друга знали. Несмотря на то, что Бронвин потеряла документы, это не было проблемой. Они даже не потребовали ее удостоверение личности.
Когда она проверила баланс на счету, заказала новые чеки и получила немного наличных, то направилась к риелтору. Ей повезло. Парень, которому женщина продала пансионат, так и не нашел покупателя. Она выкупила свой дом за меньшую сумму, чем тот заплатил за него, и у нее даже осталась заначка. Риелтор Кэрол, женщина, с которой Бронвин ходила в школу, рассказала ей все местные сплетни, пока заполняла бумаги о продаже, чередуя это с попытками выпытать у нее информацию о возвращении.
Она широко улыбнулась Кэрол.
— О, я не городская девушка. Просто не была там счастлива. К тому же, я забеременела.
Риелтор чуть не свалилась со стула. Несколько мгновений Бронвин думала, что та проглотила язык, но к ее разочарованию, Кэрол пришла в себя:
— Ты беременна?
Она с гордостью погладила свой плоский живот.
— Да, беременна!
— Ну… э-э… Ты вышла замуж?
Бронвин усмехнулась.
— Нет, не вышла! Я имею в виду, как говорила Нана, зачем платить за то, что можно получить даром.
Кэрол едва не упала в обморок от ужаса. Бронвин, на самом деле, была удивлена, что та не перекрестилась и не попыталась отгородиться от нее распятием. Женщина закончила оформлять документы в рекордно короткие сроки, у нее так тряслись руки от плохо скрываемой потребности умчаться и рассказать всем, что она с трудом смогла закончить.
«Для местных это как наркотик», подумала Бронвин с отвращением, покидая офис и направляясь домой. Она была бы дурой, рассчитывая надолго сохранить свой секрет. В действительности, девушка и не собиралась вести себя так, будто что-то скрывает! Если сплетня касалась ее, соседи просто сходили с ума.
В пансионате повис затхлый запах, который она не заметила накануне, что неудивительно, учитывая, насколько устала. Кэрол многое ей рассказала. Мужчина, купивший дом, выгнал ее долгосрочных арендаторов, как только высохли чернила на бумаге — лживый ублюдок — рассчитывая добиться успеха, используя здание, как полупансион. Надеясь, что некоторые из ее предыдущих жильцов, возможно, вернутся, она взяла табличку о том, что сдает комнаты в аренду, и поставила ее у обочины, вместо вывески о продаже.
Задаваясь вопросом, выбросил ли этот лживый ублюдок мебель и вещи, которые обещал сохранить для нее в сарае, Бронвин обошла вокруг дома, проверяя, осталось ли хоть что-нибудь, и с облегчением обнаружила, что все ожидало ее на прежних местах.
По крайней мере, женщина не останется голой! Ее расстраивало, что она потеряла свои любимые вещи, особенно несколько сувениров, которые брала с собой, но попыталась на время выкинуть это из головы, подумав, что, возможно, сумеет вернуть их обратно.
А возможно и нет. Бронвин не знала, что проклятые полицейские сделали с ее машиной и вещами, но после той войны, что произошла накануне, не стремилась связаться с ними и выяснить.
Она более чем ожидала, что полиция и ФБР появятся у ее дверей в любое время, но решила решать проблемы по мере их поступления. По справедливости, у нее не должно было возникнуть проблем, но агенты без сожаления попирали ее права, взяв под стражу!
Бронвин занесла свои коробки внутрь, поставив их в собственную квартиру, и занялась уборкой комнат для сдачи в аренду. К счастью, дом был полностью убран, когда его выставили на продажу. Мужчина, купивший его, даже покрыл все свежей краской. И в действительности ей требовалось лишь проветрить комнаты — стряхнуть пыль и вымыть полы.
Но все же это был большой старый дом, и к тому времени, когда она закончила и снова спустилась вниз, уже совсем стемнело. Бронвин не останавливалась, чтобы купить еды, а так как шкафчики пустовали, то направилась в город, поесть в закусочной. Когда женщина вошла, все болтали со скоростью девяносто миль в час, и вдруг установилось режущее слух молчание, а потом все разом начали говорить о ком-то другом, кого там не было.
Проигнорировав это, Бронвин заняла кабинку и приступила к изучению меню. Она все еще читала его, делая вид, что понятия не имеет о том, что официантка сознательно пренебрегала ею, когда снаружи послышался рев мотоцикла, привлекая внимание. Женщина опустила меню, чтобы посмотреть на улицу.
Ее сердце перевернулось, когда она увидела высокого смуглого мужчину, который слез с мотоцикла и снял шлем, позволив своим длинным черным распущенным волосам свободно упасть на широкие плечи. Все в закусочной коллективно вздохнули, уставившись на него, а затем бормотание мгновенно затихло, когда прозвенел дверной колокольчик и индеец вошел.
Он оглядел закусочную, поймал ее пристальный взгляд, и двинулся прямо к столику Бронвин, сев напротив. Выражение его лица исказилось от ярости.
— Это было адским "до свиданья", — сказал он натянуто.
Женщина удивленно смотрела на него, пытаясь решить, что сказать. Ее охватило легкое негодование, когда она вспомнила, что он бросил ее в мусоропровод, но было трудно поддерживать собственную злость перед лицом его ярости.
