Влюбленный лжец (ЛП) - Кинг Лола

Стоя между ее ног, я кладу плоскую ладонь ей на щеку.

— Кто это нарисовал? — настаиваю я, стараясь сохранять терпение.

— Ксай. Мы хотели придать индивидуальность нашим дверям, и Алекс попросила его нарисовать для нас.

По крайней мере, мне не придется беспокоиться о том, что рядом с ней окажется другой мужчина. Ксай слишком увлечен Алекс, чтобы даже заметить ее друзей.

— Он чертовски хорош, не так ли? — настаивает она.

— Язык, милая, — спокойно отвечаю я ей, а другой рукой играю с подолом ее шелковой юбки. Он светло-голубой, как ее глаза. Мне это нравится. И сам факт того, что она надела его, потому что я велел ей это сделать, делает меня мучительно твердым.

Она научилась выглядеть идеально для посторонних глаз и забыла, что все, что делает ее такой идеальной, — это мелочи, о которых она никогда не задумывается. Те, которые она делает подсознательно. Люди их не замечают, их слишком занимает общий вид и уверенность популярной девушки. Но я замечаю. Я всегда замечал.

То, как часто моргают ее бледные глаза, когда она что-то обдумывает. Когда мне удается вывести ее из задумчивости, она хихикает так красиво и беззаботно. А когда кто-то говорит что-то, что ей не нравится, но она не хочет ему возражать, она морщит нос самым милым способом, который только можно себе представить.

А еще она испытывает тайный стыд из-за того, что отец внушил ей, что она глупая. Она краснеет, когда ей приходится заниматься математикой, и ругается под нос, когда пытается сосредоточиться.

Есть только одна вещь, которой она доверяет. Танцы. Она кусает губы, когда не может правильно выполнить движение. Все, что она ест, и каждая минута занятий спортом — все это для того, чтобы ее тело было подтянутым для балета. Но люди не знают об этом, потому что слишком сосредоточены на том образе, который она им навязывает, а не на том, какая она на самом деле.

А меня волнует только то, кто она на самом деле. Моя. Потому что главное, что Элла всегда делала подсознательно, — это любила меня. Это пришло само собой, даже когда она не должна была, и даже когда она не хотела. Она всегда рядом, и я знаю это, потому что чувствую. Даже когда она клянётся, что ненавидит меня.

Она не сопротивляется, когда я перемещаю руку к ее рубашке и слегка задираю ее вверх. Я просто хочу почувствовать ее гладкую кожу на своей. Она слишком увлечена разговором с самой собой о таланте Ксая, чтобы заметить это.

— Говорю тебе, — продолжает она. — Я могла бы снять эту дверь и продать ее за большие деньги. Его выставки всегда раскупаются.

Я потираю большим пальцем круги по ее бедру.

— Подними руки, — мягко приказываю я.

Она вскидывает их над головой, резко ударяясь о матрас. Я хочу похвалить ее за то, что она так хорошо слушает, и необходимость сделать это заставляет мою кровь приливать к члену. Но я этого не делаю, потому что тогда она может остановиться.

Я задираю ее футболку над головой, избавляя ее от материала, мешающего мне наслаждаться ею, и бросаю ее через всю комнату.

Внезапно она хлопнула рукой по кровати.

— Я знаю!

Она переходит в сидячее положение, заставляя меня отступить назад, чтобы встать во весь рост между ее ног.

— Я собираюсь продать дверь своей спальни, чтобы заплатить за колледж.

Она была похожа на ребенка из Стоунвью, которому никогда не приходилось беспокоиться о деньгах.

Я провожу рукой по губам, пытаясь удержаться от смеха.

— Что? — огрызается она. — Ты думаешь, я не справлюсь?

— Я уже плачу за тебя. Почему ты беспокоишься об этом?

Сузив на меня глаза, она не обращает внимания на то, что я уже расстегиваю молнию на ее юбке сбоку.

— Вы, сэр, — она пьяно тычет в меня обвиняющим пальцем, — платите, потому что хотите иметь надо мной какую-то власть. Мой брат может быть слеп к тому, кто вы на самом деле, но я — нет.

Я качаю головой, укоряя ее. — Твой брат знает меня лучше, чем кто-либо другой, и он знает, что я делаю это, чтобы помочь.

— Ты делаешь это, чтобы заставить меня делать все, что хочешь, и пригрозить, что не заплатишь за следующий семестр. Ага! Вы все думаете, что я такая тупая. Но это не так.

Я уже сбился со счета, сколько раз за свою жизнь я прямо говорил ей, что она не тупая. Но когда тебе что-то внушают, ты не знаешь другого пути.

— Во-первых, ты не тупая. И если ты не перестанешь себя так называть, я начну тебя наказывать, чтобы ты поняла.

Я кладу руку ей на шею, а другой толкаю ее, заставляя лечь обратно. Она слишком ушла в себя, чтобы даже подумать о том, чтобы остановить меня.

— Во-вторых, это звучит как прекрасный план, который у меня есть. Пожалуйста, расскажи мне побольше обо всем, что я заставлю тебя делать. И пока ты думаешь об этом, не забывай, что я также плачу за твою комнату в этом доме. Возможно, мне придется заплатить и за покраску двери, когда тебя заставят ее заменить. Ты мне очень много должна.

Хватаясь за подол ее юбки, я стягиваю материал вниз, на бедра, через ноги, и отбрасываю его в сторону. Я ставлю колено между ее бедрами на кровать и смотрю вниз на прекрасную богиню под собой. Белый бюстгальтер идеально обтягивает ее сиськи, кружево такое нежное, что твердые соски видны под ним, практически проступая сквозь него. Ее живот подтянут, по бокам видны две линии от всех упражнений, которые она делает.

Она невысокого роста, но, несмотря на это, выглядит именно так, как стереотипно представляют себе балерину. Четко очерченные мышцы на подтянутом, элегантном теле.

Все мои силы уходят на то, чтобы не облизнуть губы, не зарычать от желания и не сорвать с нее нижнее белье. Оно искушает меня, эта линия шелка прямо над ее бугром, ее кожа под ним движется, когда она дышит.

Я замечаю небольшой шрам на верхней части ее бедра, и когда провожу по нему большим пальцем, она замирает. Я чувствую еще несколько, которые не могу разглядеть в темноте ее комнаты.

— Что случилось?

— Я слишком напилась и попыталась пройти через кусты. Я зацепилась за ветки.

— Это правда, сладкая?

— Ты перестанешь платить мне за услуги, если я буду врать? — фыркнула она.

Я наклоняюсь к ней, обхватываю ее челюсть и кладу большой палец на ее нижнюю губу. Прижав другую руку к ее голове, я прижимаюсь к ней. Ее слабый вздох — пытка для моего члена, который с каждой секундой становится все тверже.

Я должен прекратить прикасаться к ней. Каждый маленький жест — это шаг к тому, чтобы потерять ее. Наркоман. Вот кто я.

Я отвезу ее домой. Вот и все.

Я просто прикоснусь к шелку ее юбки.

Я просто избавлю ее от одежды, чтобы она могла спокойно спать.

Даже страх, что Меган узнает об этом, не остановит меня. У меня нет верности ей и ее идее отношений, в которых я не хочу участвовать. Но эта женщина может разрушить мою жизнь. Из-за нее может погибнуть мой отец. Я трахал Эллу вчера в храме и дважды сегодня — это уже было в три раза больше риска.

В этот момент, рядом с мягким телом моей бывшей, я теряю обычное беспокойство, которое возникает, когда я нахожусь рядом с Меган. Это ощущение, что все прошло, и я могу хоть раз вздохнуть нормально.

Элла — мое безопасное место. Она мой ангел-хранитель. Одно ее присутствие заставляет меня чувствовать себя непобедимым. Ее существование вызывает во мне желание бросить свою жизнь в пламя ради нее.

— Элла. — Как бы я ни говорил мягким голосом, он превращается в хрип под давлением потребности внутри меня. — Мне не нужно что-то держать над твоей головой, чтобы заставить тебя делать именно то, что я хочу.

Она раздвигает губы, чтобы заговорить, и я просовываю между ними большой палец, любуясь тем, как она сжимает зубы и кусает первую костяшку пальца, чтобы не дать мне продвинуться дальше. Теперь, когда ей приходится держать рот закрытым, я не тороплюсь говорить.

— Я заплатил за тебя, потому что не хочу, чтобы у вас с Люком были какие-то проблемы. Я заплатил, потому что ты мне небезразлична, и я всегда буду заботиться о тебе, что бы между нами ни происходило. Но если ты действительно мне не веришь, я могу остановиться. Тогда я все равно подчиню тебя своей воле. Я все еще буду показывать тебе, что ты отчаянно хочешь быть хорошей девочкой для меня. Просто чтобы показать, что я не плачу за контроль над тобой.