Она была создана для меня (ЛП) - Моррис Джен

— Ух ты. Это так жарко. — Сэди недоверчиво качает головой. — А что насчет твоего отца?

— Мои родители уехали из города на пару недель. План состоит в том, чтобы просто… я не знаю, побыть вместе это время, а потом… — Я замолкаю, покусывая губу, размышляя о том, что произойдет через две недели. Вернемся ли мы к работе, как раньше? Я думаю о вчерашних словах Кайла: я не хочу возвращаться. Я не думаю, что смогу, и мне интересно, каковы его планы, когда мои родители вернутся в город. И в любом случае мы оба вернемся к нашей реальной жизни где-то через месяц, и…

Я выбрасываю эту мысль из головы. Здесь я слишком забегаю вперед. И что еще более важно, я отвлеклась от цели: проделать потрясающую работу над этим проектом, чтобы потом получить достойную работу по управлению проектом и доказать отцу, что его вера в меня все эти годы была не напрасной. ничего. Меня охватывает беспокойство, когда я думаю о том, насколько я отвлеклась.

— А потом? — подсказывает Сэди, но мы сейчас в начале очереди, и она отвлекается, сдавая свои книги на подпись, и изливается на автора.

Я отступаю с улыбкой, наблюдая, как моя подруга болтает с Тессой, пока она подписывает книги Сэди. Сэди — одна из тех людей, которые всегда оптимистичны, всегда солнечны и позитивны. Она знает, кто она и что любит, и никогда не чувствует себя виноватой за то, что развлекается. Иногда мне хотелось бы быть больше похожей на нее.

Я брожу по книжному магазину, рассматривая столы, расставленные в центре.

Мое внимание привлекает небольшая книга о Бруклин-Хайтс. Он полон красивых фотографий окрестностей и цитат известных писателей, живших там, таких как Уолт Уитмен, Трумэн Капоте и Генри Миллер. Я открываю внутреннюю обложку и с удивлением обнаруживаю, что она подписана автором, который тоже местный, и сразу понимаю, что мне нужно достать ее для Кайла. На моих губах играет улыбка, когда я поднимаю глаза и вижу, что Сэди отворачивается от Тессы. Она сияет, пробираясь через магазин, нагруженная еще большим количеством книг.

— Это было так здорово, — говорит она, подходя ко мне. — Она была такой милой, как я и думала.

— Я рада. Нет ничего хуже, чем встретить своего героя и узнать, что он засранец.

Сэди торжественно кивает. — Точно. Но она была потрясающая! Они называют ее королевой грязных разговоров.

Грязный разговор.

Ты такая хорошая девочка, что принимаешь мой член вот так… Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя здесь? Заставишь свою хорошенькую киску прийти в сад за домом?

Вчерашние грязные слова Кайла проносятся у меня в голове, и я выдыхаю, чувствуя, как меня охватывает жар при воспоминании. Ни один мужчина никогда не говорил со мной так грязно, и это, черт возьми, самая горячая вещь. Все в нем горячее, от того, как он берет на себя управление в постели, до того, как он прижимает меня к себе и целует, нежно как перышко, после этого.

Глаза Сэди блестят от веселья, когда я наконец оглядываюсь на нее. — Ты снова думаешь о Кайле, не так ли?

Я смеюсь. — Это так очевидно?

— Это так, — ласково говорит она. — Я сказала грязные слова, а ты ушел с феями. Кайл говорит грязно?

Я киваю, мои щеки горят.

— Ух, я так завидую. Могу поспорить, что ему тоже нравится быть главным. Он настоящий суровый папочка.

Я снова смеюсь над этим термином. — Тим не такой?

Она поднимает плечо, ее взгляд ускользает в сторону. — Он милый, но иногда мне кажется, что он… не знаю, достаточно ли для меня.

Я хмурюсь. Что-то в ее тоне звучит не так, и я открываю рот, чтобы спросить больше, но она растягивает рот в улыбке.

— В любом случае, я хочу услышать больше о Кайле. Могу поспорить, что сейчас ты почти ничего не делаешь. Она одаривает меня улыбкой, которая должна была быть дерзкой и игривой, но ее слова снова возвращают мне чувство вины.

— Вообще-то, я отвлеклась, — бормочу я, прижимая к груди книгу «Бруклин Хайтс».

— Конечно. — Сэди прислоняется к столу с книгами и смотрит на меня. — Это нормально. Меня бы отвлек этот красавчик, гуляющий целый день.

Я слабо улыбаюсь ей, и она вздыхает.

— Ви, ты же знаешь, что у тебя… проблемы с работой, да?

— Проблемы?

— Ага. У тебя всегда есть. Вот почему мы не поддерживали связь, когда ты уехала, и поэтому я всегда прошу тебя сделать перерыв. Ты позволяешь карьере управлять жизнью, и это замечательно, но за это приходится платить.

Хм. Кайл сказал мне практически то же самое в тот первый вечер, когда мы пошли ужинать.

— Я думаю, это здорово, что ты немного развлекаешься с Кайлом. Почему нет?

Я скручиваю губы в сторону. — Потому что у меня… у нас… есть работа.

— Конечно. Это будет сделано. Я знаю, ты не позволишь всему развалиться. Это не то, кем вы являетесь. Тебе нужно немного больше доверять себе. Поверь, что ты сможешь хорошо поработать над проектом и при этом жить вне работы. Баланс между работой и личной жизнью и все такое.

Вы заслуживаете жизни и вне работы. Кто ты, когда не работаешь?

Я думаю о словах Кайла за ужином и понимаю, что Сэди права. В течение многих лет я ничего не делала, кроме работы, исключая все остальное в своей жизни. Мне разрешено веселиться, и это не обязательно означает, что на работе все рушится. Я могу сделать и то, и другое.

Взгляд Сэди падает на книгу в моих руках. — Что это такое?

— Ой. — Я смотрю вниз. — Как раз то, что, как я думала, понравится Кайлу.

Ее рот растягивается в понимающей улыбке. — Не может быть, чтобы ты пробыла здесь всего две недели, детка.

29

Кайл

— Мне нравится этот оранжевый цвет, — говорит Дейл, проходя мимо Вайолет в подвале. — Сначала я не был в нем уверен, но теперь он мне нравится.

— Спасибо, Дейл. Он называется «Осенний абрикос».

Вайолет ухмыляется, кисть в руке. Она выбрала насыщенный абрикосовый цвет для декоративной стены в подвале, и он хорошо сочетается с кремовой кухонной столешницей и темно-синей шестиугольной плиткой на задней стенке. Ей пришлось убрать свою «спальню» из подвала, когда мы начали работать над этим этажом, но это не имеет значения — каждую ночь она проводит в моей постели.

Вайолет бросает на меня взгляд через плечо, когда Дейл выходит из комнаты. Признаться, я тоже сначала не верил в выбор цвета, думал, что это может быть слишком, но я рад, что она выбрала что-то смелое. Это работает.

Я сказал ей, что она не обязана красить сама, но она очень твердо решила использовать свое рабочее время с упреждением и принимать в этом активное участие. Хотя мы никогда не отрывались от рабочего дня, чтобы провести его вместе, я знаю, что она чувствует вину за то, что проводит вечера со мной, а не работает. Она как будто пытается впихнуть в свои дни вдвое больше работы, чтобы компенсировать это.

— Я же говорила, что абрикос подойдет, — говорит она с довольной улыбкой.

Я хихикаю и подхожу ближе к стремянке, на которой она стоит. На ней джинсовая мини-юбка и черная майка, и, когда рядом никого нет, у меня возникает соблазн провести губами по обнаженной коже ее плеча, задрать юбку и зарыться в нее.

— Это работает, — бормочу я, наблюдая за тем, как она красит. Она очень осторожна, внимательна к каждому мазку кисти, хочет, чтобы все было идеально. Это Вайолет.

Я прижимаюсь лицом к ее плечу, вдыхая сладкий ванильный аромат ее кожи, а затем отстраняюсь и поднимаюсь наверх, где у меня не будет проблем.

Последние две недели пролетели слишком быстро. Как будто я моргнул, и они закончились. В одну минуту я целую Вайолет на заднем дворе и говорю ей, что у нас есть целых две недели без вины виноватых, а в следующую Рич пишет мне сообщение, что с нетерпением ждет возвращения в город и проверяет, как идут дела в доме. Я хочу отмотать время назад и начать все сначала.

Я вздыхаю, поднимаясь наверх, и вижу, что ребята делают перерыв на кофе в гостиной. Мы пригласили специалиста, чтобы переделать штукатурку, и скоро здесь тоже будет покрашено. Я стою в дверях, гордясь тем, как далеко мы продвинулись.