Люсинда Кэррингтон - Девяносто дней Женевьевы
– Да, подглядывал, – ответил он. – Неужели вы не догадались об этом?
– Нет.
А следовало бы догадаться. Музыка, которую выбрала Бриджит, как нельзя лучше соответствовала моменту, и это не могло быть простым совпадением.
– Когда я за что-то плачу́, я всегда требую, чтобы мои деньги отрабатывали сполна, – сказал он. – А Бриджит сто́ит довольно дорого.
– Вы хотите сказать, что она… она профессиональная… – Женевьева попыталась подобрать нужное слово. Однако заикалась она не от смущения, а скорее от удивления.
– Проститутка? – подсказал с улыбкой Синклер. – Да, это правда. И очень дорогая проститутка. Когда-то она была балериной и танцевала в Королевской опере. Однако это занятие приносило весьма скудный доход, и Бриджит стала стриптизершей. Потом она поняла, что, торгуя собственным телом, сможет зарабатывать намного больше и ей удастся довольно быстро сколотить приличное состояние. Бриджит хочет открыть школу верховой езды и как только накопит нужную сумму, сразу же завяжет с древнейшей профессией.
– Куда вы меня привезли? Что это за отель? – накинулась на него Женевьева. – Может быть, здесь во всех комнатах двусторонние зеркала?
– Нет, не во всех. Существуют и другие (не такие примитивные и очевидные) способы спрятать того, кто подглядывает. Этот отель построили еще в викторианскую эпоху, а люди в то время были довольно изобретательными. Они проделали в стенах специальные отверстия, через которые можно подглядывать.
Синклер затянулся сигарой и выпустил в воздух голубоватое облако дыма.
– Я надеюсь, что вы запомнили советы, которые дала вам Бриджит. Я имею в виду стриптиз. Она не случайно заговорила с вами об этом. За свои деньги я привык получать максимум удовольствия. Порепетируйте дома. Вскоре вам предстоит исполнить для меня приватный танец, и я хочу, чтобы он мне понравился. – И, затушив сигару, Синклер положил окурок в пепельницу. – А теперь идемте. Сегодня мы будем танцевать нечто более традиционное.
Женевьеве очень понравилась вторая половина вечера. Атмосфера светского приема, где все строго соблюдали установленные правила, резко контрастировала с теми сексуальными играми, в которых она участвовала. Однако в глубине души она затаила обиду и злость. Нет, не на Бриджит. Профессионалы такого уровня обычно не болтливы, они умеют хранить тайны. А вот Синклер, раздев ее в коридоре, поступил крайне неосмотрительно. Он подверг Женевьеву реальной опасности. Если бы ее кто-нибудь увидел и узнал, ее репутация была бы навсегда испорчена. Синклер нарушил условия их договора, и это ему с рук не сойдет. Она обязательно выскажет ему все, что думает по этому поводу.
Отзвучали аккорды последнего вальса, и Синклер, взяв Женевьеву под руку, повел ее к выходу из танцевального зала. Она увидела, что к ним приближается величественная Маргарет. Ее голубые глаза блестели от любопытства.
– Надеюсь, моя дорогая, вы хорошо провели время.
– Просто отлично. Благодарю вас, – ответила Женевьева.
Интересно, что сказала бы Маргарет, если бы узнала о том, каким именно развлечениям она предавалась этим вечером.
– Все прошло как нельзя лучше, – сказал Синклер. – Спасибо вам, Маргарет.
– Несмотря на свой почтенный возраст, я по-прежнему хорошо справляюсь со своими обязанностями, – произнесла Маргарет, и они с Синклером засмеялись.
Женевьева не поняла, что именно их так рассмешило. Наверное, это какая-то известная только им двоим шутка, подумала она. Однако как только Женевьева оказалась в машине Синклера, она сразу же набросилась на него.
– Вы нарушили условия нашего договора!
Синклер включил двигатель, и «мерседес» плавно отъехал от тротуара.
– Я никогда не нарушаю соглашений.
– Вы обещали, что меня никто не узнает, что бы вы ни заставили меня делать, – напомнила она ему. – И вот сегодня вы раздели меня в коридоре и… – Женевьева замолчала, вспомнив, что на какое-то время сама забылась настолько, что совершенно не думала о том, что ее могут увидеть. – Вы сами прекрасно помните, что сделали, – заикаясь, пробормотала она.
– Я заставил вас испытать самый яркий и бурный оргазм, – произнес Синклер. – А страх быть узнанной придал ощущениям особую остроту. Потому что втайне вы мечтали о том, чтобы вас кто-нибудь увидел.
– Это неправда! – раздраженно воскликнула Женевьева.
– О-о, простите, увидели, но не узнали. Признайтесь, это вас заводит.
Она не собиралась ему ни в чем признаваться, потому что понимала: он прав.
– Вы обещали, что никогда не подвергнете меня опасности, – упрекнула она его.
– Я сдержал свое обещание.
Женевьева хотела возразить, но Синклер остановил ее, сказав:
– Там, в коридоре, вас никто не мог увидеть. Дело в том, что весь второй этаж был забронирован для членов ордена и их гостей.
– И вы хотите сказать, что лично попросили каждого из них не появляться в коридоре до тех пор, пока мы не уйдем оттуда?
– Нет, я этого не делал. Все устроила Маргарет. Она же следила за тем, чтобы никто не появлялся на лестнице, пока мы не удалимся в свою комнату.
– Маргарет? – переспросила Женевьева. Ей трудно было в это поверить.
Он улыбнулся.
– Неужели вы не поняли ее намека по поводу традиций?
Женевьева удивленно посмотрела на него.
– Мистер Синклер, скажите, что на самом деле представляет собой Великий орден рыцарей знамени? – спросила она строгим голосом.
Он остановил машину у светофора.
– Это самый настоящий благотворительный орден, который совершает много добрых и полезных дел, – сказал Синклер. – Когда орден только основали, примерно девяносто процентов его членов были такими строгими моралистами и консерваторами, что их запросто можно было бы причислить к лику святых. Остальные же были людьми более демократичных взглядов. – «Мерседес» снова тронулся с места. – В викторианскую эпоху рыцарям уже надоели длинные и скучные собрания, и они завели довольно забавный обычай. Можно было незаметно ускользнуть из зала собраний и, уединившись в одной из комнат второго этажа, немного поразвлечься. При этом соблюдалась строжайшая конфиденциальность. Профессиональным проституткам хорошо платили за их услуги, а обычные гостьи просто весело проводили время. Со временем этот обычай превратился в традицию, которая сохранилась до наших дней. Для этой цели мы всегда используем второй этаж и все те выдуманные изобретательными викторианцами приспособления, которые помогают приятно отдохнуть.
– Такие, например, как отверстия в стенах? – спросила Женевьева холодновато-спокойным тоном, в котором слышался легкий упрек. – Я просто не могу поверить, что Маргарет нравятся подобные развлечения, не говоря уже о том, что она согласилась вам помочь.