Пойманная в ловушку (ЛП) - Робертс Тиффани

Ее одежда— которая уже порядком износилась, была выстирана и разложена сушиться на большом плоском камне, выступавшем в ручей. Прошла пара недель прежде, чем она преодолела смущение из-за своей наготы в присутствии Кетана. Она была такой же чужой для него, как и он для нее, и каких бы культурных стандартов красоты они оба ни придерживались, их невозможно было справедливо применяться друг к другу. Хотя он много смотрел на нее, когда она была раздета, часто довольно пристально, у Айви никогда не возникало ощущения, что он ее осуждает.

Но в его фиолетовых глазах всегда было что-то глубокое, что-то тлеющее, что-то… голодное. И всякий раз, когда она видела это, ее тело интуитивно реагировало.

Тот факт, что он не носил никакой одежды, помог ей немного успокоиться. Она не собиралась бродить по джунглям голышом, но в такие моменты… это было нормально. Конечно, учитывая, с какой скоростью истрепалась ее одежда, вскоре у нее не останется другого выбора, кроме как бегать с голой задницей. Еще пара недель, и от ее рубашки и шорт останутся не более чем рваные лохмотья, настолько выцветшие, что никто никогда не смог бы догадаться, что когда-то они были девственно белыми.

Возможно, ей удалось бы убедить Кетана позволить ей взять несколько кусков из его запасов тканей, чтобы сшить импровизированное платье или что-то в этом роде.

Рядом с ее одеждой лежала небольшая стопка чистых листьев, из которой она взяла еще один лист. Когда Кетан впервые показал ей это растение, его длинные, толстые, заостренные листья напомнили ей алоэ вера, но они были более губчатыми и округлыми.

Разорвав толстый лист посередине, она раскрыла его внутренности и перевернула на руку. Они сразу же начали шипеть. Она использовала это, чтобы вымыть верхнюю часть тела.

Айви повернула голову и посмотрела на Кетана через плечо. Он сидел на вершине большого камня — во всяком случае, сидел в версии вриксов, со сложенными внутрь ногами и прижатой нижней стороной тела к камню — и втирал в свою шкуру какое-то масло тремя из четырех рук. В четвертой руке он держал глиняный кувшин. Его настроение улучшилось с тех пор, как он вернулся из Такарала два дня назад.

Ее взгляд проследил за его руками, скользившими по груди и животу, и она отвернула лицо только тогда, когда эти руки опустились к его щели.

Ее щеки вспыхнули, и что-то внутри нее потеплело. Любопытство Айви не ослабевало с тех пор, как она впервые почувствовала, как что-то шевельнулось за этой щелью. Ее любопытство особенно возрастало, когда Кетан прижимал ее к себе по ночам. Между ними ничего не произошло с той бурной ночи, которая была много недель назад, и с тех пор он был чрезвычайно осторожен в обращении с ней. Но это не помешало ее телу жаждать прикосновений.

Айви зажмурилась.

Его прикосновений — она жаждала его прикосновений. Прикосновений существа-паука.

Если бы ее родители знали об этом, они, несомненно, попытались бы утопить ее в святой воде.

Она даже не знала, как справиться со своим желанием. Его прикосновения должны были быть неправильными на стольких уровнях, они должны были быть извращенными, они должны были вызывать у нее отвращение, они…

Они казались правильными.

Она открыла глаза и энергично потерла остальные части своего тела. Прикосновения Кетана не должны были быть правильным. Каждая логическая, разумная часть ее разума кричала: Неправильно, неправильно, неправильно, но это не могло заглушить мощный, всепроникающий шепот.

Это не могло заглушить правду.

Айви опустилась в воду и обмыла свою кожу, повернувшись, чтобы снова посмотреть на Кетана. Даже после месяца общения с ним она все еще пыталась понять язык его тела, все еще собирала воедино то, как его вид выражал себя, но она знала, что что-то беспокоило его последние пару дней. Она видела это по его позе, видела это по тому, как дергались и опускались его жвалы.

Айви вздохнула и направилась к берегу.

Кетан потянулся за спину, чтобы натереть маслом спину. Когда его руки продвигались к центру спины, он, очевидно, достиг предела своей гибкости. На мгновение он напрягся, стиснув челюсти, сведя жвалы вместе, и мускулы бугрились под его шкурой.

Он издал тихое шипение, когда вытянул руки перед собой и положил правую руку на левое плечо, перекатывая сустав и потирая шкуру, как от боли.

Нахмурившись, Айви вышла из воды на теплый, сухой камень берега. Она взяла большую шелковую ткань, которая ждала ее. Она поспешно вытерлась и обернула ткань вокруг тела, заправив уголок между грудями.

— Ты в порядке?

Кетан повернул голову и остановил свой взгляд на ней. Хотя из-за отсутствия радужки и зрачков было трудно точно сказать, куда он смотрит, она чувствовала, как его глаза блуждают по ней, она видела, как в них вновь вспыхивает напряженность. Но теперь в его взгляде был намек на что-то еще. На что-то… уязвимое.

— Я не могу двигаться так, как раньше, — сказал он, указывая на свою спину одной из нижних рук.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, подходя к нему.

Он согнул руку назад, тщетно пытаясь дотронуться до места, которое пропустил.

— Я не могу дотянуться.

Айви забралась на камень рядом с Кетаном и встала у него за спиной. Между его четырьмя плечами был участок кожи длиной по меньшей мере в фут, который не был тронут маслом.

Кетан посмотрел на нее через плечо.

Она протянула руку.

— Я могла бы сделать это для тебя.

Его взгляд опустился на ее руку, и его жвалы дрогнули. Он повернулся, чтобы передать ей кувшин. Она взяла его и поднесла к носу, принюхиваясь. Масло пахло землей и древесиной с пряным оттенком красного дерева. Она окунула в него палец и растерла его между большим и указательным. Оно было не жирным, а гладким и атласным.

Когда она снова обратила свое внимание на Кетана, он наблюдал за ней в ожидании.

— Ты повредил плечо? — спросила она.

Он напрягся, ноги подтянулись ближе к телу, и она увидела, как тонкие волоски на них встали дыбом, каждый из которых походил на призрачную серебряную нить в солнечном свете.

Айви нахмурилась.

— Это часть того, о чем ты не хочешь говорить?

Кетан фыркнул и отвернул от нее голову, расслабив тело. Некоторое время он молчал, прежде чем, наконец, заговорил.

— Мне причинил боль другой врикс. Наш джикарай.

— Джикарай? — Айви придвинулась ближе. Учитывая то, как он сидел, и положение его ног, ей пришлось бы прислониться к нему, чтобы дотянуться до места на его спине, хотя это все равно было бы непросто. Если не…

Уперевшись рукой в один из коленных суставов Кетана, Айви перекинула ногу через его заднюю часть и забралась на него.

Кетан напрягся, слегка расставив ноги.

— Что ты делаешь, Айви?

Она поймала себя на том, что положила руку ему на спину, когда его движение толкнуло ее вперед. Она никогда раньше не ездила верхом, но представляла, что это был похожий опыт. Уголок ее рта приподнялся. Она сидела верхом на арахнотавре без седла.

Айви пошевелилась, немного отодвинув задницу назад. Задняя сторона ее бедер прошлась по его толстой шкуре. Вода капала с ее мокрых волос, стекала по спине и впитывалась в шелковое полотенце, обернутое вокруг нее.

— Это, чтобы я мог лучше дотянуться. Ты… не против?

Он коротко кивнул и сел.

— Ты можешь доверять мне, Кетан, — сказала Айви.

— Я знаю, Айви, — он снова пошевелил поврежденным плечом, прежде чем скрестить руки на груди, отчего кожа на спине натянулась.

Ее взгляд остановился на его спине. Крупная отметина на ней была ярко-фиолетовой, очерченной белой полосой, ее рисунок набухал и сужался плавными изгибами, спускаясь вниз к пояснице и пересекая задние конечности. Здесь были шрамы, такие же, как на его груди, руках и ногах, хотя их было меньше. Некоторые выглядели так, как будто их нанесли когти, некоторые — лезвия, но все были старыми и поблекшими.

— Так что же такое джикарай? — спросила она, наливая немного масла на ладонь.