Юрия Флёри - Всё, как ты захочешь
Прошептал на ухо, носом потёрся о висок, чуть прижимаясь. Тут же в глаза заглянул, а там, не смотря на всю интимность его шёпота, веселье и издёвка. Я присмотрелась внимательнее, а Дима уже во всю мою грудь нацеловывал, пользуясь замешательством.
— В смысле?..
Он нехотя от своего занятия оторвался, я чувствовала его возбуждение, которое с промежутком в пару секунд уверенно упиралось в мою попу, но не могла отделаться от ощущения какого-то подвоха.
— Есть хочу, малыш. — Улыбнулся он, радости своей не скрывая, а я нахмурилась.
— И с чего это ты взял, что я буду тебя кормить?!
Попыталась с колен его спрыгнуть, но Дима как всегда предусмотрительно сжал пальцы вокруг талии.
— Потому что я ласковый и нежный? — Предположил он, заискивающе в мои глаза заглядывая.
— А вариант, что я готовить не умею, ты не рассматривал? — Уточнила, явно издеваясь, а он улыбнулся шире.
— Да? И давно разучилась? — Я нахмурилась сильнее. — Нет, я ничего не говорю, просто не далее как пару дней назад, твоя бабуля нахваливала мне кулинарные способности моей жены. Не хочешь продемонстрировать?
— Ты разговаривал с ней?..
— Ты ведь не считаешь, что я мог безнаказанно похитить её внучку, нет? С самого утра отправился для мирного урегулирования и, поверь, сделать это было не так просто. — Продолжал веселиться он, а мне уже было не до смеха, поэтому, пытаясь сползти с колен, я с силой упиралась в его грудь, на что Дима только посмеивался, то и дело, мои руки перехватывая.
— Не глупи, Галь. Я не бандит с большой дороги и самоуправство не в моих принципах. Да, настоял на том, чтобы ты ушла со мной, но не собирался удерживать против воли, тем более, заставлять твою бабушку нервничать. Перестань! — Прикрикнул он, когда бороться со мной надоело. — Галя!
— То есть, если я захочу уйти, я смогу сделать это прямо сейчас?! — Вцепилась в него взглядом, пытаясь понять, чего он хочет от меня.
— Для этого нужно сначала захотеть. — Строго проговорил Дима, сильно сжимая мои предплечья. — И, нет, ты не уйдёшь ни сейчас, ни завтра, ни через неделю.
Мы замолчали, глядя друг другу в глаза, как обнажённая правда, когда непозволительно солгать… по отношению к самому себе унизительно. Я облизала губы, борясь с желанием закрыться от него, отвернуться, спрятать лицо в ладонях.
— Что тогда?
— Просто попробуй узнать меня получше.
— Я стараюсь, правда, но у меня не получается понять тебя.
— Понимать не нужно. Пока не нужно. Потом, может быть…
— Как тогда?
— Просто верь мне.
— А если я так не умею?
Дима молчал. Слишком долго, как мне показалось.
— Я научу тебя. Покажу, каково это.
— Нельзя открыться человеку настолько, чтобы безгранично доверять ему, Дим. Я так не могу.
— Я оставляю тебе место для собственных секретов. Личное пространство, помнишь?
— А сам? Сам ты так же мне доверишься?
— На всё нужно время, Галь. — Отрицательно покивал он головой, пытаясь объяснить.
— Тогда не требуй этого от меня!
— Я не требую. Просто предлагаю делать шаги навстречу. Точно такие же, какие делаю я.
Моё напряжение ослабло, сопротивление погасло, Дима почувствовал это и не видел больше смысла удерживать, поэтому руки мои отпустил.
— Почему ты бросил меня, Дим? Только теперь давай, как ты говоришь… сделай шаг навстречу.
— Я хотел, чтобы ты научилась жить самостоятельно.
— Проверка на прочность? — Неприятно даже для самой себя ухмыльнулась я, Дима меня тут же по ладони погладил, успокаивая.
— Нет… Нет! Не так. Я не хотел навязывать тебе свою точку зрения. Зависимость от меня, делать тебя удобной для себя, безвольной. Не хотел, чтобы, как ты говорила про семью своего Антона, на твоём лице появлялась накрахмаленная улыбка. Ты должна была расти, развиваться, а рядом со мной ты бы просто не знала, как может быть по-другому.
— Зачем тогда так рано вернулся, я ещё не всё узнала о взаимоотношениях. Или это было случайностью?
— Да. Случайность. В некотором смысле. Только… я объяснить хочу. Маленькая девочка, молодая жена, девушка, она ведь и жизни не видела, поэтому в чём-то как пластилин, мягкая, податливая, что вылепишь, то и получишь в результате. Тебе нужно было обтесаться, понять, что хорошо, а что плохо, почувствовать границы дозволенного.
— И тебе не противно знать, что твоя жена была с кем-то…
— «Противно» это не то слово, Галь. Я не мог быть рядом и контролировать, я не видел, не знал…
— Сейчас знаешь. — Резко перебила я.
— Да, но всё не так, как может показаться со стороны.
— А как?
— Можешь считать, что я осознал ошибки и хочу построить нашу семью не на смысле «прав тот, у кого больше прав», а на взаимопонимании, доверии. Начать с ухаживаний, признаний. Всё как в нормальных отношениях.
— Кое-что не учёл. — Заметила я, а Дима стиснул зубы. — Ты оставил меня одну в тот момент, когда мне нужна была твоя поддержка. Как сам только что сказал, что вылепили, то и получите. И что бы ты сейчас не говорил, не могу просто взять и довериться, только потому, что ты пообещал.
Я отвернулась, так как Дима по-прежнему не отпускал, а он носом ко мне между лопаток пристроился и шумно дышал, пытаясь согреть своим дыханием.
— Ладно. — Расправила плечи, а он и не думает отстраняться, — я тоже голодная, наверно нужно что-то приготовить…
— Всё найдёшь в холодильнике. — Тихо пробубнил Дима, но сжал меня только сильнее и я всё же улыбнулась, поддаваясь на его уловку. Обернулась, глянула, как он старается состроить честные глазки и покачала головой.
— А где, кстати, делась женщина, которая готовила до этого? Я видела, как она носила чай в твой кабинет.
— Это домработница. Приходит три раза в неделю, убирает, разбирает бельё, следит за домом в целом, а завтраки это что-то вроде жеста доброй воли. — Дима уже устроил свой подбородок на моём плече. — Обедаю и ужинаю, где придётся.
Я обернулась, поглядывая на него подозрительно.
— Не думаешь же ты, что я буду содержать любовницу только ради вкусных обедов?!
— Я думаю, что нет никого коварнее любовницы, которая хочет стать женой. — Изрекла, пытаясь казаться опытной и умудрённой жизнью женщиной. На что Дима фыркнул.
— Уже женат.
Я кивнула, якобы соглашаясь. Дёрнулась раз, другой.
— Отпустишь? — Приподняла одну бровь, на что Дима тут же зеркально приподнял свою.
— Я женат. — Повторил настойчивее и с явным намерением меня в этом убедить.
— Твоя жена может идти и готовить ужин?
— Только в том случае, если запомнила, что она моя жена.
— А я никогда об этом не забывала. — Гордо выпрямила спину и посмотрела с вызовом. Дима свои руки разжал, помог подняться, и когда я уже нажала на ручку, чтобы открыть дверь, тихо, словно сам себе, сказал:
