Маделайн Монтегю - Иерархия
Калеб схватил ее и перебросил через плечо, пока женщина не очутилась подвешенной за лодыжки. Она закричала, схватившись за него:
— Что ты вытворяешь, сумасшедший?
— Не хочу, чтобы ты потеряла мое семя, любовь моя. Я хорошо потрудился, чтобы посеять его, — его голос дрожал от смеха.
Она укусила мужчину за ягодицу.
— Ммм, — промурлыкал он, не скрывая возбуждения. — Теперь за другую.
Вместо этого, Бронвин ударила его по заднице.
— Кровь приливает к голове! У меня случится аневризма!
Мужчина засмеялся, стащив ее с плеча и наклонившись, чтобы поставить на землю. Она зашаталась, схватившись за голову, и мужчина снова подхватил ее на руки. — С тебя капает, любовь моя. Я должен найти что-нибудь, чтобы заткнуть дырку.
— Ох, ты такой весельчак!
— Но, это же золотое семя, любимая! Семя Раджи. Его нельзя терять!
— Удивлена, что ты согласился им поделиться, — сухо сказала Бронвин.
— О, я не против делиться им с тобой. На самом деле, уверен, что мне придется повторно посеять его, как только мы вернемся в комнату.
Женщина не думала, что Калеб серьезен, но он доказал, как она ошибалась. Стоило им войти в комнату, он подошел к кровати, бросив ее сверху и перешел к "повторно посеять". К тому времени, как мужчина закончил, у нее так дрожали коленки, что она еле передвигала ноги, пока шла в ванную.
— Мне сделать тебе массаж, моя маленькая бабочка? — замурлыкал Калеб.
— Кушать! — слабо попросила Бронвин.
Он вздохнул с сожалением, но позволил ей обсохнуть и одеться, и присоединился к ней за завтраком, который был горячим, поскольку Янси несомненно заменил холодную еду, пока Калеб "помогал" ей купаться. Когда они закончили, мужчина поцеловал ее в макушку и вышел из комнаты. Она не видела его всю оставшуюся часть дня и даже ночью. Бронвин уже начала думать, что он совершенно забыл о ней. Однако, на следующее утро, когда она решила предпринять еще одну попытку к бегству, Калеб внезапно снова появился в облике льва и погнался за ней, повалил на землю, когда женщина полностью выдохлась, и затрахал до бессознательного состояния, но только после того как облизал ее, вырывая крик наслаждения.
— Ахх! Разве это не весело? — пробормотал он лениво, обнимая ее и устроившись отдыхать на ярком солнце.
— Ох! Просто супер! — слабо согласилась Бронвин, слишком устав, чтобы найти в себе силы язвить.
— Если бы я знал, что получу столько удовольствия от спаривания со своей парой, то сделал бы это раньше, — сказал он задумчиво.
Бронвин в удивлении посмотрела на него.
— Ты не спаривался раньше?
Мужчина глубокомысленно нахмурился.
— О, да! Я забыл. Раз или два, точно.
Она бросила на него кислый взгляд.
— Я думала, ты сказал, что не делал этого раньше.
Он хмыкнул, опершись головой о руку.
— У Раджей это немного по-другому, дорогая. Мы несколько… территориальны по природе.
— Нет! — воскликнула Бронвин саркастически. — Правда?
Мужчина взглянул на нее сверкающим взглядом.
— В действительности, да. Мы, как правило, одиночки, и должен признать, что тоже предпочитаю одиночество, но тогда бы у меня не было никаких… э-э… кого-то, чтобы поиграть время от времени.
Он просто играл с ней? Она чувствовала себя мышью в лапах кота, почти с того самого момента, как оказалась здесь.
Не то, чтобы это не имело своих преимуществ! Тем не менее, Бронвин до ужаса испугалась, когда Калеб решил поиграть с ней в догонялки. Она ничего не могла с этим поделать. Даже теперь, когда знала, что это он в облике льва, видя, как что-то большое и свирепое бросается за ней, инстинкт самосохранения не срабатывал. К счастью, мужчина, казалось, крайне наслаждался погоней, не заметив, что Бронвин на самом деле пыталась скрыться.
Или, может, он просто не понял этого?
Она отбросила эту мысль. Калеб был слишком умен, чтобы не понимать происходящего, и, вопреки этому, женщина впервые подумала, что он и не сумасшедший. У него просто было кошачье чувство юмора, что означало — в любой ситуации ему просто очень нравилось играть.
— Итак… обычно ты спариваешься и идешь дальше?
— На самом деле, самки спариваются и идут дальше. Когда они готовы, то находят мужчину и остаются с ним достаточно долго, чтобы убедиться, что семя прижилось, а затем возвращаются на свою территорию.
Бронвин нахмурилась.
— Значит, ты не знаешь, есть ли у тебя дети?
— Я совершенно уверен, что есть. Как сказал ранее, я спаривался раз или два, возможно три или четыре. Я забыл.
— Тебе… никогда не было одиноко?
Он удивился, но задумался над её вопросом.
— Я так не думаю.
Бронвин кивнула и села, стряхивая с себя траву и листья.
— Итак, — пробормотала она, ковыряя ногой землю, — когда ты будешь уверен, что семя прижилось, я смогу свободно уйти?
Он тяжело вздохнул.
— У меня выскочило из головы, что ты не Раджа.
Она оглянулась на него.
— Это имеет значение?
— На самом деле, нет, но я позабыл, что люди такие разные, главным образом потому, что я никогда не обращал на них большого внимания. Вы беременеете, не так ли?
Бронвин бросила на него удивленный взгляд и почувствовала, что ее лицо залилось краской.
— Я так думаю. — Женщина обдумала варианты и, наконец, сделала решающий шаг. — Тем не менее, я уверена, что с тобой этого не случится. Нана говорила, что я найду мужчину, который меня полюбит. И это его детей я рожу.
Калеб сел.
— Пророчество Раджи гласит, что появится женщина, которая понесет от Раджи и впустит в мир Раджу, который будет могущественнее, чем любой другой прежде.
Бронвин нахмурилась.
— В нем говорится "женщина"? Не другая Раджа?
— Раджина — нет, — исправил он ее. — Оно ясно гласит женщина-мужчина-ребенок, и так как ты носишь эту метку, солнце и луну, символизирующие соединение дитя солнца — тебя и дитя ночи — меня. Хотя, оно не говорит, что это буду непременно я. Только то, что она придет к Радже, и он станет отцом детеныша.
Ее грудь странно сдавило, и на нее опустилась необычная грусть.
— Странно, это пророчество так похоже на ту судьбу, что предсказала мне Нана, и все же они такие разные.
Калеб взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза.
— Что это я вижу, любимая? Тревожные мысли?
Бронвин вырвалась из его рук и отвернулась.
— Должно быть "критические дни", — пробормотала она.
Минуту, он выглядел озадаченным, а потом его осенило. Он слегка улыбнулся.
— Пророчество бы не сбылось, если бы не эти дни, милая! Конечно же, у тебя "критические дни". Я мог чувствовать сладкий аромат этого, как и запах ликана, когда ты приехала. Почему еще, ты думаешь, я так старательно спаривался с тобой?
