Случайная одержимость командора (СИ) - Гончарова Татьяна Викторовна

Взглянув на меня со стороны, никто бы не заподозрил, насколько сильно я возбуждена от наблюдаемого мною зрелища.

О, это мужчина мечты. И плевать, что на него сейчас пялятся и желают повально все женщины империи.

Этот во всех отношениях выдающийся экземпляр принадлежит исключительно мне.

Сверкающая белоснежная форма с маршальскими регалиями. Высокий рост. Мощное телосложение. Жёсткие властные жесты. Суровая красота мужественного лица.

Чёткая хлёсткая речь. Он просто размазывал всех возможных оппонентов тонким слоем, не давая ни шанса усомниться в объективности расследования и справедливости наказания.

Он всё ещё маршал, хотя император уже официально объявил его своим преемником. Я возглавляю генштаб, потому что, оказалось, это удобная должность для Бастиана иметь меня под рукой.

У нас с мужем активная жизнь. В том числе и интимная.

Нет, мы с ним не занимаемся больше любовью на его столе. В публичных местах тоже. Не потому что не можем. Просто не хотим. Нам в кровати, с нашей-то активностью, намного удобнее.

Но сейчас, глядя на него во всём его маршальском великолепии, я хотела его особенно ярко и сильно. Даже была готова затащить его в эдакое место, которое мы оба считаем жуткой пошлостью.

Бастиан задержал взгляд на мне, и продолжил речь. А я всё-таки покраснела. Насквозь меня видит. Уже всё считал. Все мои мысли.

Судя по самодовольно дёрнувшемуся уголку рта, Бастиан прекрасно всё насчёт меня понял. И жаркой ночи нам с ним не избежать.

Я всё-таки слегка покраснела при этих мыслях и сделала усилие, переключилась на деловой настрой.

Мысли плавно потекли вдоль текущих дел в генеральном штабе. Я радовалась, что наконец-то расследование завершено, и сегодня последний день суда.

Всех заговорщиков выявили. Благодаря решительным действиям императора совместно с маршалом, а ещё опыту по ликвидации программы у меня — нашли способ обойти внедрение. И даже выявить заражённых псиоников.

Сейчас по всей империи шла масштабная работа. Псиоников исследовали, при необходимости лечили. Та моя рабочая группа была выделена в особый отдел, который именно этим направлением и занимался.

Мне было тепло от этих мыслей. Всё в империи теперь будет хорошо.

Я положила руку на живот, погладила его, улыбнувшись. В нашей семье тоже всё будет хорошо.

Меня кольнуло чувство неправильности. Вынырнула из мыслей.

В зале была тишина. Бастиан молчал и смотрел на меня — точнее на мою руку на моём животе.

Мне стало не по себе, трансляция же идёт на всю империю. Это такой важный момент! Я огляделась. Многие были в ужасе, что маршал так грубо нарушает протокол. Но если любого другого тут же бы призвали продолжать, то сейчас все молчали.

Я заметила взгляд распорядителя, у него над губой проступили капли пота, бедолаге сейчас надо было сказать “маршал, продолжайте”, но он буравил взглядом Бастиана и молчал.

Все уважительно ждали. А Бастиан смотрел на мою руку на моём животе. А потом посмотрел прямо мне в глаза. Вопросительно приподнял брови.

Я улыбнулась, согласно прикрыла веки и улыбнулась мужу шире, снова погладив живот.

Глаза Бастиана вспыхнули. В нарушение всего и вся, он сошёл с трибуны, протянул мне руку. В его жестах было столько властной решимости, что я тоже не осмелилась ему перечить, или сказать что-то типа «Бастиан, нас же вся империя смотрит, ты чего?!»

Нет, я не осмелилась. Я положила дрогнувшую руку на его требовательно развёрнутую ко мне ладонь.

Он сжал мои пальцы. Потянул вверх. Повинуясь ему, я встала. Запрокинула голову, глядя в глаза.

— Сын или дочь? — спросил он у меня.

Я услышала совместный вздох вокруг нас, шепотки, но Бастиан резко обвёл взглядом зал, и тут же воцарилась тишина. Снова прожигающий взгляд на меня.

— Сын, — твёрдо ответила ему я и, вбирая каждое мгновения зрелища его вспыхивающего восторгом и обожанием взгляда, добавила: — и дочь.

Бастиан смотрел на меня несколько долгих мгновений.

— Люблю тебя, жена, — выдохнул он.

Утонула в его объятиях. Растворилась в нежном и властном поцелуе.

Плевать, что всё взрывается аплодисментами и поздравлениями, сверкают вспышками камеры, а нас в прямом эфире видит вся империя, потому что это имперское публичное мероприятие.

Есть только он. Мой Бастиан. Моя любовь. Мой муж. Отец моих будущих детей. Тот, кто ежесекундно делает меня самой-самой счастливой. Моя жизнь.

Эпилог

Логранд. Десять лет спустя.

Никогда не завидовал императору. Надеялся, что всё-таки из всех кандидатов выберут не меня.

Но когда приступил к работе, всё оказалось терпимо. Мне по силам.

С каждым годом убеждался снова и снова. Справляюсь. Более чем.

Более того. Получается значительно улучшать.

Моя Кира возглавила имперскую службу безопасности.

Не было кандидата лучше. И не было способа защищать её лучше. Причём не только от внешних угроз, но и от неё самой, с её-то жадным умом и кипучей жаждой деятельности.

Защищать не только её, но и троих наших детей. Старших близнецов и ещё одну дочку.

При мысли о жене и детях, как всегда, внутри потеплело, а уж думать о шкодах младшенькой мне было вовсе противопоказано, только дома, а то совсем размякал.

Я окинул взглядом расписание, передвинул на завтра несколько встреч, и своих, и Киры — перенос этих встреч она мне простит — и направился в её кабинет.

Когда я вошёл, она уже шла от стола к двери.

Свирепая до невозможности, и яростно красивая. Обожаю.

Моя девочка после материнства ещё больше расцвела. Фигура осталась тонкой, хоть и изменилась: высокая грудь потяжелела и бёдра стали ещё более соблазнительными.

Утонул в тёплом свете её глаз, со смешинками в глубине, когда она возмущённо остановилась напротив меня.

— Ваше величество, — начала она, — я протестую!

— Ваши протесты приняты, — усмехнулся я.

Не давая ей опомниться, схватил, вжал в себя, зарылся пальцами в волосы, смял поцелуем сочные зовущие губы.

Как всегда её сопротивление тут же погасло. Поддалась, обмякла, раскрылась — для меня.

Отпустил, удерживая в руках, жадно рассматривая. Раскрасневшаяся, возмущённая, и отчаянно желающая продолжения. Нестерпимо желанная.

— Я тебе давал время, пока ты курировала очередное расследование, — заявил я тоном, не терпящим возражений. — Все дела по нему завершены, все отчёты уже у меня. Остальное всё ждёт, — я широко улыбнулся, — начало твоего вечера моё, продолжение и завершение семьёй. С детьми. Не обсуждается.

— Как скажешь, Бастиан, — улыбнулась она.

По лукавым искоркам в её глазах всё сразу понял. Именно этого от меня и ждала.

— Любимая моя, — снова легко поцеловал её губы, сдвинул руки с поясницы на её соблазнительный зад, — на тебе ведь то самое бельё?

Её щёки вспыхнули, а глаза засияли.

— Любимый мой, а ведь я тебе этого не скажу, — облизнула губы она, глядя мне прямо в глаза. — Проверяй сам.