Эрика Йонг - Сердце Сапфо
— И женщины тоже, господин. Я — Сапфо, а это — Праксиноя. Мы обе с Лесбоса.
— Сапфо! Я — брат Алкея! — воскликнул Антименид.
После этого мы втроем, рыдая, заключили друг друга в объятия. Да, передо мной был не Алкей, но его родной брат. Я хотела обнять Антименида уже потому, что он был похож на Алкея.
— Когда ты в последний раз видел брата? — спросила я.
— При дворе Алиатта, когда он отправлялся в Дельфы.
— А где он сейчас?
— Это известно одним богам, — сказал Антименид. — Надеюсь, он жив, если нет — я бы наверняка об этом услышал. Он может быть в Дельфах, в Сардах, в Сиракузах, в Эфесе — кто может знать?
— Твой брат и в самом деле жив, — раздался голос, в котором явно слышалась издевка.
Это была Родопис, поднявшаяся из трюма. На ней не было ничего, кроме самой соблазнительной из ее улыбок, да еще от тела исходил аромат самых терпких ее духов.
— У тебя есть известия от него?
— Подойди поближе. Я тебе расскажу все, что мне удалось узнать о нем в Дельфах.
Я в панике посмотрела на Праксиною. Не хватало еще, чтобы Родопис соблазнила и этих моряков.
Эзоп тоже возвратился на палубу, оценил обстановку и отозвал Антименида в сторону, чтобы перекинуться с ним парой слов. Люди Антименида хотели обыскать корабль в надежде найти сокровища, но он остановил их.
Эзоп и Антименид разговаривали долго. Они что-то бурно обсуждали и спорили.
Наконец эти двое о чем-то договорились. Мы с Праксиноей изумленно смотрели на Антименида, который отдавал своим людям приказы на каком-то варварском, непонятном мне языке.
Его люди без лишних разговоров схватили Родопис, наткнули ей рот кляпом, связали руку с ногой — она стала похожа на египетскую мумию. Родопис издавала хриплые звуки через кляп, а мы смотрели на нее, разинув рты. Она сверкала глазами, глядя на меня, словно хотела скапать: «Ну подожди, я тебя еще достану!» Потом ее унесли па другой корабль. Мы освободились от Родопис!
Мы отблагодарили людей Антименида, отдав им часть наших золотых подношений. Мы даже передали им нескольких людей из команды, все еще пребывавшей в беспамятстве, — они валялись, словно мертвые тела на поле битвы. Ну и удивятся же египетские моряки, когда придут в себя и обнаружат, что направляются в Вавилон, а вовсе не в Дельфы.
Люди Антименида были рады заполучить Родопис, не говоря о золоте. Мы низко поклонились Антимениду и не пожалели слов благодарности. Им еще предстояло узнать, какой подарочек они получили! Наконец наши спасители вернулись на свой корабль.
Антименид, прежде чем покинуть нашу палубу, обнял нас и пожелал счастливого пути.
— Если увидишь моего дорогого брата, передай ему мой горячий привет, — сказал он.
— В этом можешь не сомневаться, — сказала я, пожирая глазами лицо Антименида, так похожего на моего возлюбленного.
Глядя, как он нам машет, как удаляется его корабль, я вспомнила мое прощание с Алкеем, и рана моего сердца снова открылась.
— Что ты сказал Антимениду? — спросила я Эзопа.
— Я просто напомнил ему кое о чем, что он знал и без меня. Навуходоносор очень любит светловолосых куртизанок, и за Родопис в Вавилоне можно выручить хорошие деньги. А кроме того, во время пути им будет не скучно.
— Значит, ты продал Родопис вавилонскому царю?
— Ни одно другое существо я бы не продал в рабство — я просто высказал предположение о том, сколько она может стоить как украшение висячих садов. И потом, Родопис никогда не остается в рабстве надолго. Она знает, как превратить хозяина в раба. Иные женщины умеют только превращать рабов в хозяев.
— Надеюсь, ты не меня имеешь в виду, — сказала я. Эзоп смерил меня ироническим взглядом.
Наконец мы подняли нашего капитана, и корабль был готов продолжить плавание, но я должна признать, что мне не хватало беспокойной Родопис. Без нее наше судно казалось пустым и печальным, а Дельфы — более скучным местом назначения, чем Вавилон. Мне и самой хотелось бы посмотреть на легендарные висячие сады.
12. Среди амазонок
Дикие женщины верхом на своих крылатых конях
Скачут по бледным кольцам луны.
АмазониадаМы снова плыли в Дельфы. Официально наша миссия состояла в том, чтобы от имени фараона выслушать пророчество, предназначенное для него. Но втайне я, конечно, желала найти Алкея и завоевать его упрямое сердце. Не знаю, почему я думала, что в этот раз найду Алкея в Дельфах, ведь в прошлый мне это не удалось. Может быть, из-за того, что в Дельфах его видела Родопис, а чем я хуже ее. Мои надежды были безосновательными. В своем воображении я представляла, как встречаю Алкея, говорю ему, что Клеида — его дочь, и мы вместе возвращаемся на Лесбос, чтоб предстать перед моей матерью и Питтаком и предъявить наши права на ребенка. Все это были пустые мечты. Эзоп был слишком проницателен, он чувствовал — что-то гнетет меня, хотя я ничего ему не говорила.
— Кто ждет тебя в Дельфах, Сапфо?
— Никто, кроме Пифии и тех, кто ей служит.
— Почему я в этом сомневаюсь?
— Потому что ты слишком много думаешь, Эзоп. Ты никогда не принимаешь мир таким, каков он есть.
— Потому что я знаю: мир редко бывает таким, каким кажется. Похоже на то, что вас с Родопис связывает любовь. Если не друг к другу, то к какому-то мужчине. Мой соперник, претендующий на твою любовь. Кто он?
— Никакого мужчины нет. Не говори глупостей.
— Родопис — красавица, которая подчиняет себе любого мужчину, бросившего на нее взгляд. Она капризна, как Афродита, и не менее прекрасна. Тебя это не раздражает?
— Совсем нет. Моя мать была красавицей. Ну и что она с этого получила? Неверного мужа и любовь тирана. Даже для Афродиты красота оказалась ловушкой. Я бы предпочла петь о ней, чем быть ею.
Так я говорила, но в глубине души мне хотелось быть похожей на Родопис. Она была высокая и статная, а я низкорослая и кривобокая, она сияла, словно золото, а я была смугла, она могла похвастаться пышной грудью, а я казалась себе плоской, как доска. Если бы к моему умению петь у меня была красота Родопис, весь мир принадлежал бы мне — только протяни руку. Я неплохо преуспела для обыкновенной девушки, но я никогда не забывала, что я — обыкновенная. Если бы я была красивее, Алкей не оставил бы меня. В этом-то все и дело. Я вспомнила Родопис, связанную, как жертвенный ягненок, и рассмеялась.
— Почему ты смеешься таким злым смехом? — спросил Эзоп. — Ты вспоминаешь своего заклятого врага — Родопис?
— Вовсе нет!
— Осторожнее с желаниями — они имеют свойство сбываться!
