Уитни Грация - Разумное сомнение. Часть 3 (ЛП)
- Конечно. - Я взял документы. - Иными словами, появился новый парень, которого тебе не терпится трахнуть. Знает ли он, какая ты настоящая?
- Серьезно? Ты получаешь свой драгоценный развод. Почему ты еще беспокоишься?
- Я не беспокоюсь. - Я надел очки для чтения и посмотрел на документы. - Никаких запросов на алименты, издевательских претензий или требований на собственность? Я пропускаю страницы?
- Я говорю тебе. Я покончила с ложью.
Я не верил ей ни одной секунды, но взял свой телефон и позвонил нотариусу, говоря, что это было чрезвычайно важно.
- Ты знаешь... - Ава прислонилась к моему столу. - Я помню тот торт, который ты купил мне на нашу годовщину свадьбы. Он был бело-голубой, и на нем были все эти хорошенькие нью-йоркские украшения. Также были ароматные слои. По одному за каждый год, что мы были вместе. Помнишь ли ты об этом?
- Я помню, как ты трахалась с моим лучшим другом.
- У нас не может быть одного хорошего момента, прежде чем мы закончим все навсегда?
- Нас давно уже нет, Ава. - Я пытался сохранить голос ровным, монотонным. - Когда что-то заканчивается, заключительные слова - хорошо это или плохо, не делают большой нахрен разницы.
Она вздохнула, и я заметил, как ужасно она выглядела сегодня. Ее глаза были налиты кровью, волосы завивались и были связаны в свободный хвост, и даже, несмотря на ее голубое платье, которое подходило ей идеально, она и не попыталась его погладить.
- Что это за так называемая чрезвычайность у вас, мистер Гамильтон? - Нотариус вошла в комнату, улыбаясь. - Вы просите, чтобы мы купили другую кофеварку за тысячу долларов? - Она перестала говорить после того, как увидела Аву.
- Мисс Кэннен, это Ава Санчес, моя в скором времени бывшая жена. Мне нужно, чтобы вы засвидетельствовали подписания бумаг о разводе и сделали три копии, оформив одну из них для почтовых целей.
Она кивнула и вытащила печать из своего кармана.
- Ты заметил, что я охотно отдала тебе нашу квартиру на Вест-энд? – спросила Ава.
- Квартиру, которую я купил? - Я поставил подпись. – Так щедро.
- У нас было много воспоминаний в этом доме.
- Подписание документов не требует разговора, - сказал я.
Она выхватила у меня ручку и поставила свою подпись над моей, потратив дополнительное время, чтобы добавить двойной завиток к последней букве.
- Я сейчас вернусь с вашей копией. - Мисс Кэннен старалась не смотреть на нас, когда выходила из комнаты.
- Вот и все, полагаю, - сказала Ава. - Я официально ушла из твоей жизни.
- Нет. - Я отрицательно покачал головой. - К сожалению, ты все еще в поле моего зрения.
- Тебя бы убило пожелать мне всего наилучшего? Хотя бы пожелать просто удачи?
- Наблюдать, как ты возвращаешься обратно в тюрьму, полагаю, что это было бы подходящим. - Я пожал плечами. - Удачи. Власти ждут тебя снаружи, так что пользуйся временем, которое тебе нужно. Есть даже торговый автомат по коридору, если ты хочешь почувствовать вкус свободы в последний раз... хотя, так как ты будешь заперта с большим количеством женщин, я уверен, поглощать киску после того, как погаснет свет, будет на вкус ничуть не хуже.
- Ты, блядь, донес на меня? - Ее лицо побледнело, в то время как я поднял свой телефон, показывая ей текст, который отправил в ту секунду, когда увидел ее в моем офисе. - Как ты мог так поступить со мной?
- Как я мог?
- Я действительно сделала тебе так ужасно больно, Лиам? Я…
- Не вздумай, блядь, звонить мне.
- Чем я сделала тебе так больно? - повторила она, качая головой.
Я ничего не ответил.
- Это... это из-за Эммы, не так ли? - Она зашипела. – Ты об этом? Ты все еще хочешь выплеснуть это дерьмо мне на голову?
- Пошла вон. Сейчас же.
- Прошло уже шесть лет, Лиам. Шесть. Гребаных. Лет. Ты должен был это отпустить. - Она открыла дверь, и хитрая улыбка распространилась по всему ее лицу. - Такие вещи случаются все время... как жаль, что это было, но это помогло сделать тебя таким человеком, какой ты сегодня, не так ли?
Я сидел как вкопанный, даже не мог броситься за ней.
Во мне все кипело, я подождал немного и подошел к окну, наблюдая, как она вышла на стоянку, как подняла руки в воздух, как офицеры кричали на нее.
Потом, как и шесть лет назад, она улыбнулась, когда к ней начали применять наручники, и засмеялась, когда они бросили ее в заднюю часть автомобиля.
Черный транспорт медленно отъехал, и знакомая боль ударила мне в грудь.
Схватив ключи, я бросился на стоянку и скользнул в свою машину, подсознательно говоря себе ехать домой, а сознательно управляя в сторону ближайшего пляжа.
Я поставил телефон на беззвучный режим, и как только выскочил на шоссе, то потерял счет времени, город исчез в зеркале заднего вида. Здания появлялись все реже и реже, и, в конечном итоге, единственное, что было за моим окном, это деревья и песок.
Когда я, наконец, достиг уединенной бухты, то припарковал машину перед скалой. Я открыл бардачок и достал красную папку, которую Обри однажды пыталась открыть. Затем я вышел и сел на ближайшую скамейку.
Глубоко вздохнув, я вытащил фотографии и пообещал себе, что это будет последний раз, когда я смотрю на них: мы с дочерью гуляем вдоль берега Нью-Джерси по пляжу, когда солнце зашло. Ее улыбка, когда я поднял ракушку и прижал ее к уху. Я, несущий ее на плечах, и, указывающий на звездное ночное небо.
Хотя я знал, что это приведет к холодному поту и неизбежному кошмару позже, все равно продолжил листать фотографии.
Даже те, что без меня: на одной - ее грустный и одинокий взгляд в парке, на другой она смотрела вдаль на что-то или кого-то, чего не было там.
Эмма...
Мое сердце сжалось на последней фотографии. Это был снимок, где она возилась со своим зонтиком, плача. Она была расстроена, потому что они заставляли ее зайти внутрь, поскольку не понимали, что, хоть ей и нравилось быть в парке в солнечную погоду, она предпочитала играть на улице, когда шел дождь.
Глава 2
Эмоциональный стресс:
Отрицательная эмоциональная реакция, которая может включать в себя страх, гнев, беспокойство и страдания, за нее также может быть присуждена денежная компенсация.
Обри
Я выглядела ужасно. Абсолютно ужасно.
Сегодня была первая полностью костюмированная репетиция «Лебединого озера», и я не выглядела пригодной для этого. Глаза были опухшими и отекшими, потому что я плакала из-за Эндрю, губы были сухими и потрескавшимися, а кожа была настолько бледной, что мистер Петров, проходя мимо, спросил: - Вы играете белого лебедя или белого призрака?
