Неизбежный (ЛП) - Граната Кристен

— Что, черт возьми, с тобой случилось?

Я плюхаюсь в кресло, напротив.

— Все хорошо.

Дианна наклоняется вперед и ее светлые локоны рассыпаются по плечам.

— У тебя огромный синяк на лице.

— Прошлой ночью на меня напали. Ничего особенного.

Ее брови доходят до линии роста волос.

— Ничего особенного? Эва, что случилось?

Я вздыхаю, проводя рукой по волосам.

— Два чувака в фургоне пытались проследить за мной до дома после того, как я оставила тебя с Уиллом в баре. Потом подъехала к строительной площадке и спросила их, почему они следят за мной.

— Зачем? Ты с ума сошла? — Ее рука взлетает вверх, ладонью ко мне. — Забудь. Не отвечай на этот вопрос. Я уже знаю ответ.

Показываю ей язык, как проказник.

— Как бы то ни было, они выскочили из фургона «Крипер» в лыжных масках, и вот тогда я попыталась отбиться от них. Один удерживал меня, в то время как другой вырубил, отсюда и синяк.

Потираю запястье под столом, все еще ощущая неумолимые пластиковые стяжки, которыми связали мои запястья.

— Потом они бросили меня на тротуаре возле дома.

Диана ахает, прикрывая рукой рот.

Пожимаю плечами и делаю глоток своего латте, который она заказала раньше, пропуская ту часть истории, когда папа настоял, чтобы врач осмотрел меня с помощью набора для изнасилования.

— Я просто хочу быть уверен, — сказал он.

Отец и не подозревает, что этот набор почти так же агрессивен и унизителен, как и само изнасилование.

Но я бы солгала, если скажу, что такая мысль не приходила в голову. Мне было противно просыпаться в замешательстве, неуверенной в том, что над моим телом издевались, пока была без сознания.

— Зачем кому-то намеренно делать это с тобой? — спрашивает Дианна.

Потому что люди больные.

— Понятия не имею.

— А твой папа знает?

— Да.

Только собираюсь рассказать ей о его нелепой идее приставить ко мне охрану, когда на наш столик падает большая тень. Кто-то стоит прямо за окном, загораживая свет заходящего солнца.

Мне даже не нужно поднимать голову, чтобы увидеть, кто это.

Я уже знаю.

Не свожу глаз с Дианны, надеясь, что она не заметит.

— Итак, как обстоят дела с Уиллом?

— Э-э, ты знаешь этого парня? — Взгляд подруги устремляется к окну.

— Какого? — Я делаю еще один глоток латте, притворяясь невежей.

Дианна тычет большим пальцем влево.

— Огромный мужчина, который прямо сейчас смотрит на тебя из окна, как серийный убийца.

Низкое рычание зарождается в моей груди, когда отодвигаю свой стул и встаю.

— К сожалению, да. Сейчас вернусь.

Выйдя на улицу, заворачиваю за угол здания и сильно толкаю его в плечо. Он не двигается с места — вместо этого пячусь назад, что только еще больше злит меня.

— Зачем ты здесь?

Парень тяжело вздыхает, как будто я — огромный комар, который никак не хочет улетать.

— Думал, мы это уже обсудили. Я твой телохранитель. Куда бы ты ни пошла, я с тобой.

Моя челюсть сжимается.

— Мне не нужен телохранитель.

— Разве не было разговора об этом всего пять минут назад? Может быть, тебе стоит сходить к врачу и проверить голову?

Мое лицо вспыхивает. Вторгаюсь в его личное пространство, пока не вытягиваю шею, чтобы посмотреть на парня снизу-вверх.

— Может быть, вместо этого врачам следует проверить твой слух, потому что я уже сказала, что ты мне не нужен.

— Это лицо говорит об обратном.

— Синяки заживут.

— Нет, если ты труп.

Мы стоим там, охваченные ярким пламенем, пока рядом с нами не раздается жизнерадостный голос.

— Привет, я Дианна. Лучшая подруга Эвы.

Здоровяк не вздрагивает, поэтому продолжаю сверлить взглядом дырку в его солнцезащитных очках, когда говорю:

— Зайди внутрь, Ди.

— Я бы с удовольствием. Почему бы вам обоим не присоединиться ко мне? Что любит пить твой друг?

— Он мне не друг.

Голова парня поворачивается к Дианне.

— Я телохранитель Эвы.

У нее отвисает челюсть.

— О, вау. Не знала, что у тебя есть телохранитель, Эва.

— Я тоже. Папа думает, что мне это нужно после той ночи.

— И он прав, — говорят они в унисон.

Я хлопаю по бедру, когда смотрю на небо и стону.

— И ты туда же, Ди. Мне не нужно, чтобы кто-то ходил за мной по пятам весь день. Брось, это безумие.

Она усмехается.

— Эва, на тебя напали. Ты дочь одного из самых богатых людей в городе. В чем плохого, когда кто-то прикрывает твою спину? — Подруга наклоняется ко мне, скривив губы в одну сторону. — Особенно кто-то, вроде него.

Я не упускаю ухмылку на лице Здоровяка.

Самоуверенный ублюдок.

Закатив глаза, поворачиваюсь лицом к Дианне.

— Знаешь только потому, что ты говоришь уголком рта, это не означает, что он тебя не слышит.

Подруга пожимает плечами, лукаво улыбаясь ему.

Я встаю перед ней.

— Прекрати. Не улыбайся ему. Ты должна быть на моей стороне.

— Я и так на твоей стороне, — говорит Дианна. — Вот почему хочу, чтобы ты была в безопасности. Так что, у тебя есть телохранитель? Не понимаю, в чем тут проблема.

— Это просто еще один способ контроля отца надо мной? — кричу я, распугивая нескольких ближайших голубей. — Думает, что может отслеживать каждое мое движение. Он думает, что может указывать мне, куда идти, как одеваться, что делать. Я просто хочу быть нормальной девушкой, Ди. Хочу свободы. Это очередная вещь, которую он пытается у меня отнять.

Дианна смотрит на меня с жалостью, отражающейся в глазах.

— Он просто не хочет, чтобы ты закончила так же, как Эрик.

Ненавижу, когда она так на меня смотрит, и еще больше ненавижу, когда упоминает имя Эрика. В этом мире многим людям приходится еще хуже, чем мне. Я не заслуживаю ничьей жалости.

Возвращаю свою сардоническую броню на место, свирепо глядя на занозу гигантских размеров сбоку от себя.

— Ты будешь стоять здесь с видом психопата-преследователя, пока я наслаждаюсь своим латте? Валяй.

Я нехотя топаю обратно внутрь с Дианной. Смахиваю наши чашки со стола, за которым мы раньше сидели, и прижимаю средний палец к окну перед его лицом. Затем пересаживаюсь за иной стол в другом конце зала, самом дальнем от окон.

У Дианны чуть ли не пена изо рта идет, когда мы садимся на свои места.

— Пресвятая Богородица, этот мужчина прекрасен! Тебе так повезло!

Я стону и роняю голову на стол.

Да, точно.

Просто везунчик.

ГЛАВА 3

ГРЭМ

— ДОБРОЕ УТРО, ГРЭМ.

Энтони Монтальбано распахивает дверь и выходит в коридор. В безупречно застегнутом на все пуговицы темно-синем костюме, с накрахмаленным белым воротничком и подобранным по цвету галстуком.

Я сдержанно киваю ему.

— Доброе, сэр.

— Розмари приготовила на кухне замечательное блюдо. Заходи, попробуй.

— Нет, спасибо. — Поднимаю свою чашку на вынос. — Я купил кофе по дороге сюда.

— Чепуха. Человек, который защищает мою дочь, заслуживает весь завтрак, который он может впихнуть в себя. Пожалуйста, я настаиваю.

Энтони уходит на работу, что дало бы мне беспрепятственный доступ в дом. Это именно та возможность, которая нужна, но я не могу показаться слишком нетерпеливым.

— Эва не будет возражать против нашего вторжения, сэр?

Он морщится.

— Она доставляет тебе столько же хлопот, сколько и мне?

— Я справлюсь с этим.

Он протягивает руку и похлопывает меня по плечу.

— Позаботься о ней. Эва моя единственная малышка. Она — все, что у меня осталось.

Чувство вины подступает к горлу, заглушая мой ответ.

Это больше, чем сказал бы обо мне отец.