Зверь. В плену его желаний (СИ) - Шторм Вера

— Нет, — мотаю головой, уверенная в своих словах. — Нет. Я не такая. 

Не знаю, что меня заставляет отрицать его слова. Умом понимаю: я должна молчать, чтобы не потерять свое место. За длинный язык меня могут послать к черту, а я очень нуждаюсь в этой работе, но всё равно не могу я заткнуть себе рот. 

— Она тебя использует, Ника, — мое имя вырывается из его уст так нежно... — Я зол на нее, потому что еще вчера она должна была принести мне эти гребаные документы, но ни вчера, ни сегодня утром не соизволила прийти. Знаешь, что это значит? 

Я отрицательно мотаю головой. 

— Это то же самое, что сказать: «Андрей Алексеевич, вы никто. Вы не наш босс, и я не обязана вам что-либо доставлять». Да, Ника? Иначе почему бы человеку не появиться и нормально не объяснить сложившуюся ситуацию? В конце концов, я тоже могу что-то не успеть. Я могу ее понять, но это повторяется уже в третий раз. И в этот раз она перегнула палку! 

Не зная, что ответить, просто прокручиваю в голове слова босса. А ведь он прав, и Инна поступила тупо, нелогично. Зря я послушала ее. 

— Простите, Андрей Алексеевич, — искренне прошу прощения. — Я не думала, что всё так серьезно. Со стороны Инны это неверный поступок, я понимаю... 

— Ни хрена ты не понимаешь! — прерывает мою речь и рывком задирает подол юбки вверх. Снова вскрикиваю от неожиданности, потому что он сначала сжимает мои бедра, а потом начинает их гладить. — Каждый раз тебя кто-то будет использовать ради своих целей. Как та стервозная баба, например. Будет «очень-очень» что-то просить, а ты... Ты будешь подчиняться. Мелкая, наивная дурочка. 

Господи, сейчас я его почти не слышу, только чувствую, как горят те места, где он прикасается, сжимает, проводит рукой вверх-вниз. Не отрывает от меня взгляда. Мои глаза же начинают закатываться... Но отчего? Сама не понимаю... Я просто таю, потому что так... Ну так меня еще никто не трогал! 

— Точно так же сейчас использую тебя я, как презерватив, например, и выкину. Потому что с такими глупышками, как ты, поступают именно так.   

Я вздрагиваю от его слов, недоверчиво смотрю в глаза цвета океана, пытаюсь понять, шутит он или говорит на полном серьезе. Но, судя по тому, что я вижу, он совсем не шутит. 

По телу рассыпаются мурашки, становится холодно, и теперь прикосновения не кажутся такими приятными. 

Сравнил меня с презервативом... 

Сглатываю удушающий ком в горле, глубоко вдыхаю. Протянув руки вперед, упираюсь ими в каменную грудь босса. Пытаюсь оттолкнуть, но он, наоборот, нависает надо мной. Становится обидно, потому что я не хочу быть с ним, тем более после того, с чем он меня сравнил. 

Черт! Мне хочется врезать боссу звонкую пощечину, но я терплю, кусаю нижнюю губу с внутренней стороны. 

— Отойдите. От меня, — шиплю змеей, поправляя свою юбку. 

Дьявол! Смотрит на меня так, будто я букашка. Будто недостойна ничего хорошего в этой жизни. Впервые мое мнение о человеке поменялось несколько раз всего за час. Сначала он показался мне таким хорошим, а сейчас... Сейчас я не вижу разницы между ним и отчимом. 

— Почему же? Я «очень-очень» хочу тебя, и ты будешь моей, Ника. 

Он ставит ударение на слове «очень» и повторяет дважды назло мне. Потому что я точно так же произнесла эти слова, сказав: «Меня очень-очень попросили передать эти бумажки». Ему явно не понравилось это предложение. 

— Я сказала, отойдите! — голос срывается, хрипит, я же чувствую себя слабачкой, последней трусишкой. 

Он же мне ничего не сделал, просто пытается задеть словами, и у него это отлично получается. Он хочет приручить меня, хочет наказать за то, что я делаю всё, о чем меня просят. 

— Ну почему, Ник? Назови хоть одну причину. Я тоже тебя «очень-очень» прошу: будь моей, — шепчет хриплым голосом, слегка касается своими губами моих. 

Тело прошибает током. Невыносимо так стоять и молчать. Не могу отстраниться, да и обидно очень... Ведь он действительно меня использует! 

— Хватит! — вскрикиваю. — Хватит! Прекратите! 

Но босс меня не слышит, скользит по бедру, резко касается клитора сквозь ткань трусиков, от чего я вскрикиваю сильнее. Да что он творит со мной, дьявол раздери! 

— Отпусти! — отталкиваю его от себя, но он, словно каменная стена, даже не шевелится. — Бо-о-оже... 

— Отпущу. Обязательно отпущу, но пусть это будет для тебя уроком, Вероника. Еще раз сделаешь то, о чем тебя просят другие... Ты пошлешь всех на хуй и будешь выполнять свою работу, а не чужую. Ты поняла меня? 

— С-сумасшедший! 

— Я спросил: ты поняла меня, Вероника? 

—Да! — кричу ему в лицо. — Да, черт бы тебя побрал! 

— А теперь вон отсюда! Еще раз увижу тебя вблизи себя или же своего кабинета... Я за себя не ручаюсь!     

Глава 3

До самого вечера работаю, не зная отдыха. Утром встала поздно, и, чтобы не опоздать, пришлось быстренько одеться и покинуть дом. То есть позавтракать не успела. Обед точно так же — дел  столько, что даже голову почесать минуты не нахожу.

Прошел целый месяц, и я почти забыла тот день, когда Андрей Алексеевич чуть ли не... Бр-р... Просто нужно забыть. Забыть — и точка. 

Я сняла квартиру и переехала. В конце концов, у Даны есть своя личная жизнь, и не могу же я пользоваться ее добротой и жить там месяцами, хоть она и настаивала! 

Наш босс уволил Инну прямо на следующий день. Она рыдала и обзывала меня всеми нецензурными словами, обвиняла в том, что я что-то сказала Андрею Алексеевичу и якобы он из-за меня ее уволил. Кхм. Знала бы она, что со мной сделал Андрей... Нафиг мне нужно было соваться в его кабинет лишь из-за того, что меня об этом попросила «стервозная баба», как выразился Зверь. 

Мама приехала на родину, вчера позвонила и попросила встретиться. Поговорили по душам, а когда она спросила, где я работаю, я просто наврала, назвала совсем другое место, которое, кстати говоря, тоже принадлежит нашему боссу. Если я скажу матери правду — ее муж тоже узнает, и, несмотря на то, что наш фитнес-клуб находится в другом конце города, я уверена: отчим хотя бы пару раз в неделю будет приходить и выносить мозги. 

Нет, лучше пусть мама ничего не знает. Она же не догадывается, какой кретин ее супруг. А еще она даже не спросила причину, по которой я покинула дом ее любимого мужчины. Обидно стало, однако. 

— Держи, Дан. Эти папки ждет босс, — положив стопку документов на стол, сажусь в кресло. 

Мысленно подмечаю, что подруга с утра грустная, неразговорчивая. Странно всё это. 

— Спасибо, — слегка улыбаясь, Дана листает папки, но ее мысли совсем не тут. Думает она явно о другом, а эти бумажки ее вообще не интересуют. 

— Дан, что случилось? — интересуюсь осторожно. 

Поднимаюсь, подхожу вплотную и заправляю прядь ее волос за ухо. Дана так напряжена, что даже сидеть не может. Ходит туда-сюда, кусает губы. 

— Папа, — она всхлипывает, шмыгает носом. 

Мгновение — и слезы катятся по щекам подруги градом.

— Он в плохом состоянии, Ник. Ему нужна операция. 

— Так. А в чем проблема? 

— У меня нет денег. Я смогла найти только половину той суммы. Почти все мои подружки отказались помочь. Смылись, сказали, нечем, хоть многие из них из богатых семей. 

— Испугались, что не вернешь, — хмыкаю. Богатые все такие. Для них каждая копейка — миллион. По отчиму знаю. — Ты из-за этого сегодня на такси приехала, да? Почему ты мне соврала, Дан? Ты же сказала, твоя тачка сломалась... Продала? 

— Прости, Ник. Я просто не хотела грузить тебя своими проблемами. Да, продала, но и этого недостаточно. 

— Глупая. Не хотела грузить, видите ли... — закатываю глаза, а потом выдыхаю. Хотелось бы помочь единственной подруге, но как? Может, у мамы попросить? Черт! Она сразу мужу своему расскажет, что я задолжала. А он меня из-под земли достанет. — Так. Когда должны сделать операцию? 

— Послезавтра. А сейчас срочно в больницу позвали. Ему снова стало плохо.