Сильвия Дэй - Наслаждения ночи
— Но если Ключа не существует, как ты объяснишь наше пребывание в этом промежуточном измерении? — осведомился Коннор, устраиваясь на похожем стуле напротив.
Согласно легенде, Кошмары нашли Ключ к старому миру Стражей — миру, которого Эйдан не мог помнить в силу своей молодости, и стремительно распространились там, убивая все и вся. Старейшие едва успели сотворить в сжатом пространстве разлом, позволивший им ускользнуть на эту водоносную равнину, лежащую между человеческим измерением и тем, которое Стражи вынуждены были покинуть. Эйдану потребовалось время, чтобы осмыслить концепцию сосуществования подобных равнин в пространственно-временном континууме как физического пространства, так и метафизического. Но идея того, что единственная сущность — Ключ — обладает способностью как угодно кромсать межпространственные разломы, обеспечивая частичное взаимопроникновение изолированных измерений, была чем-то таким, чего ему так и не удалось постигнуть полностью.
Он верил в то, чему имелись доказательства, например в физиологическую трансформацию, произведенную этим измерением с их видом. Оказавшись здесь, прежде беззащитные Стражи сделались почти бессмертными и эфемерными, подобно Кошмарам, став для них полноценными противниками.
— Старейшие переместили нас в это измерение без всяких Ключей, — указал Эйдан. — Уверен, Кошмары тоже могли проделать нечто подобное.
— Таким образом, ты отбрасываешь общепринятый ответ и заменяешь его предположениями. — Коннор допил пиво и смял пустую банку. — Вино, женщины и славные драки, Кросс. Такова жизнь Избранных Воителей. Наслаждайся ею. Что тебе еще нужно?
— Ответы. Я устал оттого, что Старейшие говорят со мной проклятыми загадками. Я хочу знать правду, причем всю.
— Да уж, ты никогда не отступаешься, — фыркнул Коннор. — Эта настойчивость делает тебя великим воином, но одновременно донимает тебя, как колючка в заднице. Тебя можно обозначить тремя словами: Мне. Нужно. Знать. И сколько, скажи на милость, было выполнено миссий, когда ты был единственным, кто знал, что за чертовщина на самом деле творится?
— Это не одно и то же, — возразил Эйдан. — Временная задержка информации — это один сценарий, но тут речь о постоянном умалчивании.
— Надо же, и это говорит тот, кто некогда был самым большим идеалистом, которого я только встречал. Что случилось с практикантом, некогда клявшимся, что, став Стражем, он найдет Ключ и уничтожит его?
— Ну, то была подростковая бравада. Тот парнишка повзрослел и устал.
— Мне нравилось быть юнцом: всю ночь трахаешься напропалую, а на следующий день потрошишь Кошмары. Но теперь дудки: или то, или другое.
Эйдан понял, что его друг пытается перевести разговор в более легкое русло, однако ему трудно было так долго таить в себе дурные предчувствия, а Коннор являлся единственным, с кем он мог поделиться.
Зная друга достаточно хорошо, Коннор ощутил его настрой.
— Послушай, Кросс. — Он положил руки на колени и уставился на Эйдана, сузив глаза и выставив челюсть. — Я тебе говорю как друг, а не как твой лейтенант, — ты должен наплевать на эти сомнения и присоединиться к войску.
— Мы попусту растрачиваем ценные ресурсы.
— Приятель, а вот я уверен, что это своего рода переключение. То, что делалось раньше, не срабатывало. И теперь решено испробовать новый подход. Это прогресс, чтобы ты знал. А у тебя в голове застой. Перешагни через себя и действуй по программе.
Эйдан покачал головой и поднялся на ноги:
— Подумай о том, что я тебе сказал.
— Уже подумал. Это вздор. На том и закончим.
— И как тебе вонища?
— Чего?
— Ну, если башка не варит, а служит вместо задницы, так она и вонять должна.
— Ну вот, понесло. — Коннор тоже встал.
— Как ты можешь отметать что-то с ходу, не дав себе труда даже на миг задуматься?
Несколько нескончаемых мгновений они мерили друг друга взглядами, в то время как каждого пропекало собственным жаром.
— Что это за чертовщина? — наконец прорычал Коннор. — Какого долбаного хрена ты от меня хочешь?
— Я хочу, чтобы кое-кто — а конкретно ты — принял в расчет возможность того, что Старейшие нечто утаивают.
— Ладно. Но я хочу, чтобы ты принял в расчет возможность того, что они этого не делают.
— Прекрасно. — Эйдан запустил пальцы во влажные от пота волосы и вздохнул. — Я собираюсь помыться.
— А потом? — поинтересовался Коннор.
— Не знаю. Придумай что-нибудь.
— Всякий раз, когда я что-нибудь придумываю, все кончается плохо. Поэтому капитан ты.
— Нет. Я капитан, потому что я лучше тебя.
Откинув назад золотистую голову, Коннор зашелся в глубоком, горловом смехе, звук которого прорвался сквозь напряжение, словно порыв ветра сквозь туманную мглу.
— Что-то из тогдашней бравады в тебе все-таки осталось.
Эйдан промолчал, но отправился под душ, надеясь, что у него осталось и нечто большее, чем помянутая бравада. Он знал: чтобы справиться со ждущими впереди нелегкими заданиями, заданиями, против которых восставали все его инстинкты, ему потребуются решительно все силы.
ГЛАВА 1
Лисса Бэйтс бросила взгляд на настенные ходики в виде кошки с видавшими виды усами и хвостом, служившим маятником. Было около пяти, впереди выходные, и она уже не могла дождаться, когда же кончится рабочий день.
Вымотанная до предела, она пробежала рукой по длинным волосам и зевнула: казалось, сколько ни отдыхай, ей все равно не удастся подзарядиться. По выходным она большей частью беспокойно ворочалась в постели или, отбросив одеяло, хлестала бадьями кофе. Общение становилось все более скудным, времени в кровати она проводила все больше, но, поскольку выспаться не удавалось, сил это не прибавляло. Никакие прописанные медиками средства от бессонницы не помогали, но ведь дело было вовсе не в том, что ей не удавалось заснуть. На самом деле она не могла побороть тягу ко сну.
Ей просто-напросто никак не удавалось хоть чуточку отдохнуть.
Встав, Лисса подняла руки над головой, потянулась, и каждое сухожилие ее тела отозвалось протестом. Огоньки ароматических свечей поблескивали на верхушках металлических картотечных шкафов, забивая медицинские запахи ароматом сахарного печенья. Правда, пробудить в ней, как предполагалось, аппетит этим вкусным запахам все равно не удавалось. Она теряла вес, слабела, и врач собирался отправить ее в стационар, чтобы провести мониторинг «быстрого сна», а она была готова согласиться. По мнению доктора, сопровождавшее ее всю жизнь почти полное отсутствие воспоминаний о сновидениях представляло собой ментальное проявление некоего физического расстройства, сути которого он пока не уловил. Лисса была благодарна ему уже за то, что он не прописал ей смирительную рубашку.
