Мартин Ронделл - Пурпурные этюды
Но это было только начало.
Он вынул пальцы, развел ее ягодицы и осторожно ввел пенис, медленно продвигая его во внутрь, пока тот не вошел целиком, и их промежности не сомкнулись.
Женщина невольно вскричала от боли. Ей было больно и в то же время приятно, чувствуя, как большой, толстый стержень с трудом проникает во внутрь ее тела.
Первый миг он ничего не делал, давая возможность ее телу свыкнуться с новыми ощущениями. Затем он приступил к характерным движениям взад-вперед, постепенно наращивая темп.
Женщина почувствовала, как начало жечь ее зад изнутри. Она зажмурилась и прикусила нижнюю губу, дабы сдержать крик.
Мужчина схватил ее за волосы и задрал ей голову назад.
– Тебе больно, куколка? – грубо спросил он.
– Да! – отозвалась она.
Жжение усиливалось и разливалось по всему телу.
– Тогда кричи, куколка! – посоветовал он. – Кричи!
И она застонала. А он еще ускорил свои движения.
– Тебе нравится так, детка?
– Да! – закричала она. – Еще!
Мужчина отпустил волосы и, взяв ее за талию, начал качать в такт своим движениям. Обнаженная грудь терлась об грубую, шершавую поверхность стола, прибавляя массу противоречивых ощущений. Набухшие соски задевали бугорки и трещины на поверхности, еще сильнее возбуждая ее.
– Быстрее! – потребовала она – Еще быстрее!!!
Он ускорился до предела своих возможностей. Его движения стали резкими, промежность звонко хлопала ее по ягодицам, а стол жалобно скрипел под ней.
Женщина закричала, уже не сдерживаясь, ибо не могла терпеть больше эту боль, этот огонь внутри себя. Вместе с тем, именно эта боль и этот огонь, давали ей то неописуемое наслаждение, которое испытывала сейчас.
Она чувствовала, что вот-вот кончит, наступит оргазм.
И вот, этот момент, наконец, настал. Оба, и мужчина, и женщина, почувствовали, как пульсировал его член у нее внутри, выплевывая вязкую жижу. И хотя жижа была горячая, женщине она показалась живительным бальзамом для ее разгоряченного зада.
Оба были на вершине блаженства.
Мужчина, тяжело дыша, снова исчез во мраке, а женщина, ублажено расслабившись, осталась лежать на столе в изнеможении.
