Степанида Воск - Чувственная пытка
– Что вы делаете? – хриплый голос набатом ворвался в мои уши.
Тут до моего сознания дошло, что я только что лизнула постороннего человека. Незнакомого мне человека.
Что со мной творится? Я в ужасе подняла взгляд, чтобы узнать, в чьих глазах я только что упала ниже плинтуса, и встретилась с черными смородинами вместо радужек. В глазах бесились чертята. Мамочка. Опять. Это опять произошло.
Только я собралась кинуться в пучину позора за содеянное и посыпать голову пеплом, осуждая себя за непонятные видения и поступки, как автомат лязгнул, и мне пришлось срочно принять меры, чтобы нас не обдало горячей струей сладкого или не очень напитка. Я уже запомнила, как обычно ведет себя автомат, и по звуку могла определить намерения этого монстра.
В настоящее время он был настроен совершить гадость. Потому я отставила все свои терзания в сторону и уделила внимание чуду техники. Главным было вовремя поймать выплюнутый стаканчик и придержать рукой, поскольку предохранительный щиток самоустранялся в самый неподходящий момент.
Я ловко подхватила стаканчик и протянула опешившему мужчине.
– Хотите? Еще горячий.
– Хочу, – и так двусмысленно это прозвучало, с придыханием.
Словно он не кофе попросил, а в постель потянул. От него исходила такая аура желания, которую я не могла не заметить. Голос заставлял проваливаться в эротические видения и совершать странные поступки, за которые я злилась на себя, а еще больше на обладателя этого сексуального голоса. В глаза я боялась смотреть, да и гадости проще говорить, когда не глядишь на человека.
– Тогда пейте и идите доделывать проводку, а то вас коллега уже заждался, – и добавила мстительно. – Вообще-то, это его кофе.
– Был его, станет моим.
И зачем так рычать? Можно же нормально сказать. Или у него по-другому не получается?
Однако стаканчик с кофе он не взял, а я как дура продолжала протягивать его ему. Ну и как это понимать? Очередное неловкое положение? Я стала тихо ненавидеть этого мужика.
Не сказать, что он был красив. Черты лица грубые, резкие, словно состоящие из одних углов, без мягких линий и округлостей. Волосы иссиня-черные, коротко постриженные, но не настолько, чтобы казаться прической лагерного зэка. Рост. Хм. Рост большой, даже с учетом моих каблуков он был выше меня почти на голову. Ширина плеч могла бы быть и поменьше, на мой вкус, уж больно подавляла фигура свой мощью. А вот бедра казались на удивление узкими. Неужели его ваяли в скульптурной мастерской по спецзаказу? «Злой Кен» пришло на ум прозвище. Именно так бы выглядел антипод слащавой куклы-мутанта, если бы его оживили и увеличили до нормальных размеров.
Судя по всему, кофе забирать у меня не собирается, поганец. Я уже ступила на путь, откуда обратной дороги нет. А потому решила закончить начатое. Раз он не желает протягивать свою лапищу, то стаканчик самостоятельно окажется в ней. С моей помощью. Всего-то надо его туда транспортировать.
Свободной рукой я сцапала кисть мужчины и бухнула в нее кофеек, но поскольку сделала я это очень быстро, то жидкость благополучно продолжила свое движение по инерции.
Расширившимися от страха глазами я наблюдала, как горячий кофе выплескивается на руку мужчине. Твою ж мать, я только что ошпарила ремонтника. В моем воображении уже рисовались волдыри, скорая помощь и курс лечения от ожогов. И все за мой счет, начиная от лечения волдырей и заканчивая компенсацией морального вреда.
– Решили мне дать проверить температуру напитка? Не слишком ли остыл? – ровным голосом с легкой хрипотцой произнес брюнет.
Ни единый мускул не дрогнул на его лице. Кофе струйкой стек на пол, где расплылся грязными каплями. Теперь уже я удивленно смотрела на мужчину, не веря своим глазам. И продиагностировала напиток сама, засунув палец в стаканчик.
И тут же с криком отдернула руку.
– Ой, он же горячий!
Кофе опалил мне палец.
– Не верь глазам своим, – произнес мужчина.
Что он имел в виду? Что ему больно, и он не показывает это? Или кофе не настолько обжигающий, чтобы ошпарить? А может быть еще что-то?
Пока я гадала, мужчина перехватил мою руку, которую я только что засовывала в стаканчик. Палец я по-прежнему оттопыривала в сторону. Черноглазый склонил голову и втянул мой указательный палец в рот. Сказать, что меня обожгло, это не сказать ничего. Как мне показалось, температура во рту мужчины гораздо выше температуры злосчастного напитка. Горячий язык прошелся вдоль моего пальца.
– Кофе надо пить, а не лить на пол, – объяснил он.
Я застыла.
Мое тело вспыхнуло, словно бенгальская свеча в новогоднюю ночь, простой жест заставил раскалиться до предела все нервные окончания. Соски набухли и готовы были протаранить несколько слоев материала, дабы вырваться наружу. Одежда сразу стала тесной, и хотелось сбросить ее к чертовой матери. Я уже не контролировала собственное тело, оно жило своей жизнью, отдельной от мозга, который находился в ступоре. Из транса меня вывел громкий звук заработавшего внезапно перфоратора. Я вздохнула с облегчением: еще чуть-чуть – и я бы снова провалилась в видения, которые стали меня сильно беспокоить.
Фирма этажом ниже недавно разорилась, все оборудование продали с молотка, и помещения пустовали. Видимо, хозяин здания нашел новых арендаторов, и они приводили сейчас в должный вид распотрошенный офис.
– Брать надо, когда дают, – парировала я замечание мужчины.
– А вы еще не предлагали, – черносмородиновый взгляд, казалось, пронзал насквозь, словно хотел узнать, что я думаю. – Хотя мне это и не надо.
О чем это он? Мои мысли заметались, как осенние листья, подхваченные порывом ветра. Я уже почти забыла, что только что облила горячим кофе мужчину, и лишь по чистой случайности он не ошпарился. Или все же пострадал, да не признается? Спросить или нет?
– Разве вам не горячо? – не выдержала я.
– Очень, – и опять какой-то двусмысленный ответ. – Я весь горю.
– Ну, по вам не скажешь, вы даже не вскрикнули, – успокоив тем самым совесть, продолжила я. – Раз с вами все в порядке, то я пошла работать. Передавайте привет своему товарищу, – вырвалось у меня напоследок.
К чему я это произнесла, я и сама не поняла, но слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Мужчина моментально изменился в лице. Мне даже показалось, что у него заходили желваки, будто я сказала что-то оскорбительное. Глаза сузились и полыхнули странной решимостью.
– Сами передадите, – грубо ответил он.
Подобного я точно не ожидала.
– Но как же? Сегодня вы закончите, и я его больше не увижу.
Зачем я вообще это сказала?
– А вот в этом я сильно сомневаюсь, – скривился черноволосый.
Выяснять дальше у меня не получилось, поскольку до меня донеслись звуки разрывающегося телефонного аппарата. Он у меня был настроен на постепенное увеличение громкости звонка. Она как раз достигла максимального уровня.
– Ой, меня кто-то хочет… – слышать, я имела в виду.
Развернулась и, не сказав больше ничего, побежала к себе в кабинет. Уже краем уха услышала фразу.
– Это точно…
Странный ремонтник. Очень странный. А еще удивительнее реакция моего тела на его присутствие. Ничего подобного раньше не случалось. Точно надо завести любовника. Гормоны разбушевались. Вот только где же его взять?
Любовники же на дороге не валяются, штабелями под ноги не падают. И как только другие умудряются их подхватывать?
Вот взять ту же Светку; сказать, что она Мерилин Монро, это значит омрачить светлую память выдающейся женщины. Она же полнейший ее антипод. Крупная, «широкая в кости», сколько бы ни худела (а покушать она любит, да еще как), вряд ли станет меньше пятидесятого размера, ну, в крайнем случае, сорок восьмого. Такая вот конституция. И ничего поделать нельзя. Светлана старалась и так и эдак, но все было без толку. А мужики у нее менялись с частотой автоматной очереди. Мне кажется, она даже не запоминала, как их зовут. Причем ей ничего не надо делать, они сами как мухи на мед липнут. Наверное, их влекут огромные глаза с поволокой или длинные кудрявые черные волосы, поскольку фигурой подруженька не вышла. А может быть, она знает какой-то секрет? Который мне, глупой, до сих пор недоступен. Не знаю. А спросить как-то неудобно. Стыдно.
Я добежала до своего кабинета и вытащила из ящика злосчастный телефон. Ну точно, это она. Стоит только подумать про Светланку, как она тут как тут, звонит в дверь или по телефону.
– Да. Слушаю.
– Где тебя носит? Я уже трубку собралась бросить. Тебя спасло то, что я отвлеклась на разворот мужского нижнего белья, – начала наезжать моя драгоценная.
– Чего это ты с утра пораньше наяриваешь? Что случилось, а? – не осталась я в долгу. Не люблю, когда меня ни за что начинают распекать.
– Соскучилась. А ты нет? – недовольным тоном выдала она.
– Я-то тоже, но не с утра же пораньше, – пошла я в контратаку.
