Galit - Потому что ты - единственный
Стремление к легким путям. Именно оно, по мнению многоопытного профессора, и побудило в свое время девушку выбрать не тот факультет, где она была бы одной из равных (а то и похуже многих), а тот, где гарантированно была умнее сверстников и даже старшекурсников. Сам Снейп не одобрял философии «лучше быть первым в деревне» и не терпел последователей этого принципа: в Слизерине всегда уважали стремление выделиться, тягу к силе, власти, богатству и прочим составляющим успеха, но успехом считалась победа над равным или даже более сильным противником, а слабых просто отбрасывали с дороги. (Потому и откровенно слабых на подчиненном Северусу факультете не было.)
А бывшая гриффиндорская «заучка» предпочла самый легкий вариант вхождения в магическое общество - несмотря на то, что над семьей Уизли многие посмеивались из-за чрезмерной любви к размножению и увлеченности магловской культурой, они были, тем не менее, из чистокровных волшебников - их невестку автоматически приняли в обществе. Но (и это наверняка стало для нее серьезным разочарованием) - в обществе таких же, как сами Уизли, а высший свет, аристократия от магии, где и были сконцентрированы наибольшие силы, знания, влияние, остался ей недоступен. Сюда пускали маглорожденных, но очень редко и исключительно за личные заслуги, никакой брак в этом не был подмогой... Убедившись в безрезультатности своего поступка, она попыталась продвинуть куда-нибудь своего тупого муженька, но добилась лишь того, что тот стал уходить из дома к друзьям, родным, в пабы и клубы - куда угодно, лишь бы не слышать ее нуденья...
Стоило ли удивляться тому, что в конце концов он встретил девушку, которую устраивал таким, как есть? Роза Целлер, белокурая, маленькая и полненькая хаффлпаффка на четыре года моложе знаменитого выпуска 1998 года. Северус отлично знал ее отца, Джозефа Целлера, владельца лавки старинных артефактов, знал саму Розу с детства, в свое время удивился и немного обиделся, когда при распределении она пошла не к нему в Слизерин. «Видимо, договорилась со Шляпой, не желая, чтобы в столь бурные времена ее имя связали с той мишенью, в которую превратился уважаемый прежде факультет...»
Младшему из сыновей Уизли, по-видимому, везло на умных женщин (Мерлин знает, что они в нем находили): прекрасно учившаяся в Хогвартсе Роза была к тому же единственной наследницей и достойной преемницей своего отца. Исподволь и ненавязчиво привязывала она к себе Рональда Уизли: сначала он считал девушку просто другом и помогал, чем мог, потихоньку принимая все больше участия в ее жизни, потом начал изо всех сил тянуться, чтобы стать ей в делах ровней... Мисс Целлер никогда не читала своему избраннику долгих нотаций, взывая к его лучшим качествам и гражданскому долгу, нет. Она просто беспомощно-укоризненно смотрела на него и жалобно вздыхала, говоря: «Ничего страшного, сейчас я все сделаю». Обычно этого хватало, чтобы рыжий дылда, забыв о приступе лени или собственных планах, со всех ног бросался выполнять то, чего в данный момент хотел его «цветочек».
Законная супруга, узнавшая об их отношениях от нескольких доброжелателей, приняла Оборотное зелье и явилась лично убедиться в «грехопадении» мужа, какое-то время понаблюдала за парочкой, а когда действие зелья кончилось, объявила развод с возвращением девичьей фамилии. «Если только такие отношения и такая женщина могут принести ему счастье, - пожав плечами, заявила она перед уходом к родителям, - то мне здесь делать нечего». Ее благородный порыв смогла оценить лишь сама «счастливая соперница», а вот неверный муж так и не смог понять подобного рационализма, вдохновенно поливая грязью «душевную черствость и холодный расчет» супруги и рассказывая всем желающим слезливые истории в духе «Она меня никогда не любила!..»
Такие откровения никак не могли улучшить их отношений, и без того натянутых, а затем и вовсе раскаленных - когда выяснилось, что на протяжении всего их брака Гермиона еще-чуть-чуть-и-снова-Грэйнджер применяла Противозачаточные чары и зелья. Вначале она училась в Магическом Университете, выбрав профессией создание волшебных книг, потом был период стажировки в библиотеке Министерства магии («Большая честь и ответственность!»), потом - хроническая усталость от новой, интересной, но сложной работы, потом... и потом... и еще... Проще говоря, мисс Гермионе претила идея бесконтрольного производства себе подобных, следуя традициям семейства Уизли, и она всеми способами «увиливала от своих прямых обязанностей» (как однажды высказалась Молли), желая родить ребенка, когда сама будет к этому готова.
В результате почти десятилетнее супружество развалилось с гулким эхом и полным обрывом связей... что никак не соответствовало устремлениям Северуса поговорить с ними обоими. Ему пришлось потратить вдвое больше времени, чем предполагалось заранее, чтобы выяснить... абсолютное незнание ими судьбы и местонахождения Гарри Поттера! Неудачная, как и все предшествующие ей, попытка привела профессора в тупик.
Северус практически первый раз в жизни пребывал в растерянности, не представляя, что можно предпринять в такой ситуации, и постепенно впадая в уныние. Его настроение усугублялось с каждым зря проведенным днем, с каждой новой идеей, им же критически отвергнутой. Даже весна, с приходом которой он невнятными ассоциациями связывал успех своего предприятия, в этом году была какой-то депрессивной: наступив очень поздно и неуверенно, она «радовала» британцев непостоянством погоды и промозглой сыростью.
Как-то раз, будучи в достаточно мерзком настроении, Северус сказал себе: «Последняя попытка. Наудачу. Не получится - брошу всю эту затею к чертовой матери!», махнул рукой и... просто привязал письмо с просьбой о встрече к лапке одной из школьных сов. На пергаменте не было, естественно, никакого адреса, а только имя адресата, выведенное аккуратным почерком профессора. «Гарри Поттеру».
Сова укоризненно посмотрела ему в глаза, убедилась во вменяемости корреспондента и серьезности его намерений, вытянув шею, рассерженно закричала и попыталась его укусить. Мужчина отдернул руку, ловко щелкнул обиженную птицу по клюву и, удостоверившись, что в совятне он один («Что и следовало предполагать, в одиннадцать-то часов вечера!»), шепотом сказал:
- Извини. Я знаю, что посылаю тебя в никуда, но ты - мой последний шанс. В утешение могу лишь твердо пообещать, что никогда не стану повторять такого, если ты вернешься ни с чем. - На «лице» совы отчетливо читалось недоверие к такого рода обещаниям, но возражать она больше не стала, а тяжело захлопала крыльями (как будто несла не маленький сверток пергамента, а по меньшей мере десятифунтовую посылку) и не спеша полетела в сторону Запретного леса, провожаемая пристальным взглядом. Еще какое-то время ее силуэт был виден на фоне неба с редкими звездами, потом растворился в темноте...
