Сквозь волну (ЛП) - Хедли Таниша

— Да, — соглашается Коа, но когда поднимаю на него глаза, понимаю он смотрит не на океан. Он смотрит на меня.

Я чувствую трепет в груди, но мне нужно отвлечься, пока я не потерялась в том, как он на меня смотрит.

Поэтому перевожу разговор в другое русло.

— Почему ты решил уйти из команды, если так любишь серфинг?

Лицо Коа слегка меняется, его челюсть напрягается. Он не отвечает сразу, обдумывает вопрос. Его руки крепко обхватывают меня, как будто он держится за что-то более глубокое, чем просто момент.

Наконец вздыхает и откидывает голову назад на сиденье.

— Дело не в том, что я не люблю серфинг. Я люблю, — начинает он. — Но прошло много лет. Это все, что я знал так долго, и большую часть этого времени был вдали от своей семьи. Я скучаю по ним. Я хочу находить больше времени, чтобы быть с ними, жить, а не просто заниматься серфингом.

Я киваю, понимая, что он имеет в виду, но мысль о том, что его не будет рядом во время тренировок, что он не будет в команде, заставляет меня волноваться.

Он был рядом со мной столько лет, трудно представить, каково будет без него.

— Я все понимаю, но не думаешь ли ты, что будешь скучать по соревнованиям? Острым ощущениях? — спрашиваю я.

Он слегка пожимает плечами.

— Может быть. Но я не думаю, что соревновательный серфинг — это то, чем я хочу заниматься вечно. Мне это нравится, но в жизни есть что-то большее, чем просто катание на волнах ради очков, понимаешь? Я хочу понять, чем еще я увлекаюсь. Как ты и твоя выпечка. Может быть, тот дом, который я хочу купить, — это начало. И кто знает, может, в итоге мы окажемся на торгах за него.

Я тихонько смеюсь, но в его словах чувствуется какая-то тяжесть, которая задерживается в воздухе. Я и не подозревала, как много он думал о жизни за пределами серфинга.

Разговор затихает, когда мы приближаемся к вершине колеса. Город под нами живет огнями, океан отражает последние отблески солнца. Вид захватывает дух, но я чувствую, как в воздухе нарастает что-то ещё, что-то между нами, что кипело всю ночь.

Наша кабинка слегка покачивается, и я, не задумываясь, хватаю Коа за руку, вызывая у него тихий смех.

— Мы почти на вершине, — говорит он, его голос мягкий. — Ты в порядке?

Киваю, но мое сердце колотится уже по другой причине. Есть что-то такое в том, чтобы быть здесь, наверху, когда мир расстилается под нами, что заставляет все ощущать более напряженно. Как будто воздух заряжен.

Когда колесо плавно останавливается на самом верху, мы сидим там, паря над карнавалом.

Только мы, бескрайнее небо и гул мира внизу.

Смотрю на Коа, а он уже смотрит на меня, во взгляде знакомая напряженность.

— Знаешь, — говорит он, его губы кривятся в небольшой улыбке, — это был бы идеальный момент в фильме для фейерверка.

Я уже собираюсь рассмеяться, как вдруг, словно по заказу, вдалеке взрываются фейерверки. Яркие полосы цвета взмывают в небо, озаряя ночь.

Звук первого взрыва пугает меня, но потом я расслабляюсь и смеюсь, наблюдая, как небо заполняется вспышками красного, синего и золотого цветов.

— Ты это спланировал? — поддразниваю я, мое сердце бешено колотится.

Коа ухмыляется, в его глазах отражаются фейерверки над нами.

— Не в этот раз.

Поворачивается ко мне, его лицо настолько близко, что я чувствую тепло дыхания на своей щеке.

В небе взрываются фейерверки, но все, что я слышу, — это стук собственного сердца, который становится громче с каждой секундой.

Чувствую тяжесть момента, электричество между нами нарастает, превращаясь в нечто неоспоримое.

У меня перехватывает дыхание, когда его рука касается моей щеки, большой палец слегка проводит по коже. Он медленно наклоняется, его взгляд переходит на мои губы, а затем снова фиксируется на моих глазах.

Нет ни колебаний, ни сомнений. Я знаю, что будет дальше, и хочу этого.

Я хочу его.

А потом Коа целует меня.

Сначала мягко, нежно, словно пробуя воду.

Но как только отвечаю, поцелуй становится глубже, и все вокруг словно исчезает. Его губы прижимаются к моим с такой нежностью, что у меня замирает сердце, я таю в нем, моя рука скользит к его шее.

Мир исчезает, остаются только он, я и этот поцелуй.

Фейерверки продолжают взрываться над нами, калейдоскоп красок озаряет ночь, но все, на чем я могу сосредоточиться, — это Коа. Вкус его губ напоминает сладость сахарной ваты, которую мы ели раньше, его рука прижимается к моей щеке, а этот поцелуй похож на обещание.

Обещание всего, что может быть.

Мы наконец отстраняемся друг от друга, у меня перехватывает дыхание, моя грудь быстро поднимается и опускается, я снова встречаюсь с ним взглядом.

Он улыбается, этой глупой, мальчишеской улыбкой, которая каждый раз заставляет мое сердце учащенно биться.

— Видишь? — бормочет он, проводя большим пальцем по моим губам. — Фейерверк.

Я не могу удержаться от смеха, внутри меня бурлит смесь неверия и чистого счастья.

— Да…фейерверк.

Когда колесо обозрения снова начинает двигаться, медленно возвращая нас в реальность и обратно к камерам, понимаю, что что бы ни случилось дальше, этот момент — этот поцелуй — останется со мной навсегда.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

КОА | ТАИТИ, ФРАНЦУЗСКАЯ ПОЛИНЕЗИЯ

Солнце едва поднимается над горизонтом, отбрасывая золотистое утреннее сияние на пляж, когда мы собираемся на утреннюю йогу. Небо окрашено в цвета, которые заставили бы вас остановиться и сделать вдох, чтобы оценить, где вы находитесь.

Но все, на чем я могу сосредоточиться, — это Малия прямо передо мной, вытянувшая руки над головой в идеальной форме, ее тело двигается так, будто создано для этого.

И, черт возьми, это отвлекает.

Ее изгибы выставлены на всеобщее обозрение в этих обтягивающих лавандовых леггинсах и маленьком спортивном бюстгальтере, который обтягивает ее во всех нужных местах.

Светлые волны каскадом ниспадают по спине, ловя свет восходящего солнца, как ореол, и, клянусь, каждый раз, когда она наклоняется вперед, мои мысли лезут туда, куда не следует.

Остановись. Дыши, Коа.

Это должно расслаблять.

Сосредоточивать.

Время, чтобы очистить разум и обрести покой.

Но как, черт возьми, я могу найти покой, когда она находится прямо передо мной и так двигается? Не помогает и то, что я не выспался за ночь, все еще гудя от поцелуя на колесе обозрения, и восемнадцатичасовой перелет на Таити.

И вот я здесь, борюсь с желанием схватить ее, перекинуть через плечо и отправить обратно на нашу общую виллу.

Я поднимаю взгляд и замечаю, как один из операторов направляет свой объектив в нашу сторону, напоминая мне, что «СерфФликс» все еще существует. Отлично.

Мало того, что я занимаюсь своими личными мучениями, так еще и делаю это на камеру. Я уже представляю, как они будут это монтировать — я пытаюсь сосредоточиться на йоге, одновременно явно трахая глазами Малию.

Она переходит в другую позу, на этот раз в глубокий выпад, тело выгибается достаточно, чтобы вывести меня из себя. Мои пальцы дергаются по бокам, я заставляю себя не отводить взгляд от инструктора, пытаясь сосредоточиться на мягком голосе.

Либо это, либо поддаться первобытному порыву и утащить Малию отсюда.

Инструктор объявляет очередную растяжку, но это бесполезно. Я едва успеваю за движениями, потому что все, что вижу, все, о чем думаю, — это она.

Когда йога наконец заканчивается, я беру на себя миссию как можно быстрее вернуть Малию на нашу виллу.

Мое тело все еще гудит, с меня хватит сдерживаться в течении этого утра.

Пока мы идем обратно, я тяну ее за руку, в голове уже крутится мысль о том, чтобы отвести ее в душ.