Лина Гамос - Притворись для меня счастливой
- Ну, же, - он зажимает ее подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза. - Главное, не вино, глупая, а то, что я туда добавляю. Знаешь ли, утомился ждать соответствующей реакции на собственную близость, вот и принял должные меры. Тебе же понравилось, не так ли? Ты у меня голос сорвала, пока кричала от наслаждения.
Он смотрит в ее глаза, но кроме ужаса загнанного в угол животного ничего не видит.
- Я прощаю тебя, - и Кения вздрагивает, словно от удара. - Перестань разыгрывать представление, любовь моя, лучше поведай на сон грядущий, куда надумала отправить это занимательное видео?
- Прости...
- Простил уже, - нетерпеливо перебивает Энтони. - Теперь жду откровений.
- Твоя мать, - Кения судорожно сглатывает, затравленно глядя в немигающие глаза. - Она сказала, что семья не любит скандалов и тогда я подумала...
Голос срывается и Кения замолкает.
- И тогда ты надумала продать наше видео на тв? - она лишь слабо кивает, соглашаясь с его предположением и подписывая себе приговор. - Мило, любовь моя, и подло.
Грава поднимается, подходит к прикроватному столику, вытягивает сигарету из пачки, прикуривает и жадно затягивается. Кения трясется так, что зубы стучат. Оказаться в подвале за провальный план? Плохой каламбур. Отвратительный план. Глупая гусыня.
- Я не стану тебя наказывать, - Тони поворачивается к ней, снова затягивается, смотрит тяжело, сквозь прищур, оценивающе. - Во-первых, чего ждать от дешевой шлюхи, во-вторых, ты меня приятно удивила, характер не потеряла, значит, выбивать из тебя еще есть что.
- Пожалуйста, - Кения глотает слезы, умоляюще глядя в самые холодные глаза на свете. - Пожалуйста, я больше ни за что...
- Мы вернемся к этой теме чуть позже.
Грава криво усмехается, делая знак, приблизиться и Кения ползет, подчиняясь повелительному жесту, не смея ослушаться приказа.
- Проси прощения, любовь моя, упрашивай с пристрастием, так, чтобы я мог поверить в искренность твоего раскаяния.
И она просит, целует ему ноги, что - то сбивчиво лепечет и выдыхает только, когда его ладонь властно ложиться на затылок, а член касается ее губ.
Она ненавидит себя за жадность, которая в итоге привела в постель Грава, за трусость, которая не позволяет вырваться из-под его власти, за глупость, за малодушие, за то, что посмела мечтать о головокружительной карьере, когда следовало довольствоваться малым.
Кения оттирает слезы, включает воду и снова шагает под ледяной дождь, пытаясь прийти в себя от пережитого ужаса. Жесткий трах и в итоге его милость, прощение за не совершенный проступок. Грава умеет наказывать. Нет, он не стал ее бить, просто изнасиловал с особенным усердием. Получил удовольствие от ее криков и ее боли. Когда это закончится? Когда она перестанет трястись перед ним и унижаться?
Кения выключает воду, заворачивается в халат и подходит к зеркалу, касаясь отражения рукой. Все те же белокурые волосы и правильный овал лица, губы и маленький, чуть вздернутый нос, что и пять лет назад. Только в потухших глазах теперь пустота. За прошедшие годы интерес Грава к ней не угас. Он все также хочет ее и все также мучает, получая удовольствие от ее унижения. Когда это закончится? И что станет с ней после этого?
Кения обхватывает себя руками. Из этой ситуации есть единственный выход. Вопрос в другом, что станется с нею, если она перестарается? Не рассчитает силу удара? Что страшнее, ожидание подвала, сам подвал или строгость закона? Выбор очевиден. С нее хватит. При любом раскладе она хотя бы получит удовольствие, настоящее, ничем не замутненное удовольствие от того, что насильник получит по заслугам.
Энтони Грава безмятежно спит, уткнувшись аристократическим личиком в подушку. Кения мешкает всего секунду, кровь стучит в висках, руки трясутся, а потом, решившись, со всей силы опускает на его голову бутылку с виски. Грава сразу обмякает. Кения прижимает руку к шее, пытаясь нащупать биение пульса и страх отступает, когда под ее пальцами ощущается слабое трепетание. Не убила, лишь оглушила. Удачный день для того, чтобы стать свободной. Сомнения отступают, остается холодный расчет и отточенность движений. Кения связывает руки и ноги Грава его же дизайнерскими галстуками, затягивает туго, чтобы наверняка, не смог освободиться и только после этого выливает на него кувшин ледяной воды. Тот глухо стонет, но в себя не приходит. Тогда Кения идет в ванную за аптечкой и швыряет ему под нос полотенце, смоченное нашатырным спиртом. Энтони дергается, стонет и открывает глаза.
- Что за...
- Заткнись, Тони, - Кения с улыбкой смотрит на его жалкие попытки освободиться. - Бесполезно, на этот раз я действительно постаралась.
- Ты...
- Я.
Кения забирается на кровать, и Грава недоуменно таращиться на ее наряд.
- Что...
- Спортивный костюм и кроссовки, - Кения склоняет голову к плечу, наблюдая за жалкими трепыханиями беспомощной жертвы. - Я подумала, что это самый подходящий наряд к предстоящему между нами разговору.
Грава снова дергается, и Кения снисходительно усмехается тщетности попытки освободиться от стягивающих его пут.
- Я не шлюха, и никогда ею не была.
- И для того, чтобы объявить об этом ты меня связала, сука? - Грава буквально уничтожает ее злобным взглядом.
- Пришла пора ответить за свои проступки, - и Кения со всей своей закоренелой обидой бьет ногой ему в пах. Серые глаза стекленеют от боли, но он не кричит, кусает губы, рвано дышит, но не кричит. - Я не шлюха, Тони, это ты жалкий насильник. Злобный монстр, свихнувшийся на абсолютной власти. Скажи мне, насколько тебе приятно лежать у моих ног в моей власти?
Впрочем, она не ждет ответа, бьет, бьет его снова, и снова, и снова. Бьет куда придется, остервенело, вымещая гнев на беспомощно связанном чудовище.
- Я ненавижу тебя и если мы снова встретимся, лучше убить меня сразу, потому что я точно убью тебя при следующей встрече. Мне нечего терять.
Грава тяжело дышит, смотрит на нее и молчит. Кения спрыгивает на пол, подхватывает приготовленную заранее сумку и оборачивается к мужчине.
- Таким ты мне нравишься больше, жалким, ничтожным, униженным, - Кения идет к двери спальни и останавливается на пороге. - И знаешь, я не получила удовольствия от твоего избиения. Даже не знаю, что ты находишь в подобном времяпровождении. Тони, тебе нужен килограмм успокоительного и психотерапевт. А я буду жить, наслаждаясь воспоминаниями твоей нынешней потерянной физиономии. Знаешь, все самой лучшее в моей жизни случалось без тебя.
Кения не была глупой хотя бы, потому что однажды догадалась оставить пакет документов, переданных однажды бароном, в камере хранения одного крошечного городка. Она оставила его там на всякий случай, для страховки, потому что и ей иногда приходили в голову умные мысли. Кровь бурлила, адреналин зашкаливал, и сердце замирало от страха, но Кения ни о чем не сожалела. Грава получил то, что давно заслуживал и плевать, что он с ней сделает потом. Она отомстила, она почувствовала себя человеком, она начала уважать себя. На каждого подонка найдется управа, а в ее положении можно сожалеть только об одном. Кения усмехнулась, она жалела о том, что ограничилась одним ударом в самую болезненную часть великолепного тела банкира.
