Марго (СИ) - Люче Лина

Второпях расчесав волосы, Марго успела нанести на лицо тональник и натянуть джинсы с сексуальной маечкой. Но когда телефон завибрировал и на экране высветилось его имя, ее глаза и губы все еще были не накрашены.

- Привет. Код от подъезда? — спросил он, и Марго замерла с телефоном в руках.

- Эмм.

- Это не похоже на код, — нетерпеливо сказал он.

- Пять-пять-три-звездочка-четыре-шесть-ноль, — продиктовала она. — Только не звони, Майя спит.

- Я не буду заходить, малыш, не волнуйся. Встреть меня у лифта.

- Ага.

Бросив трубку, Марго схватила тушь. Едва не ткнув ею себе в глаз, она дрожащими руками накрасила ресницы, считая про себя секунды. Когда время вышло, она сунула ноги в кеды, тихо открыла дверь и выскользнула на площадку. Стоя там, Марго целую минуту абсолютно серьезно молилась, чтобы ее глаза не выглядели так, как те, которые однажды нарисовала Майя на самодельной тряпичной кукле.

Но когда двери лифта открылись, она мгновенно забыла про глаза и даже потеряла дар речи на пару мгновений.

- Ник! Это что, пара лимонов?

- Я выразился фигурально, — невозмутимо сказал он, выгружая сумки из лифта. Четыре. Огромных. Пакета.

- О, боже.

Не обращая внимания на ее реакцию, Ник указал пальцем на один из пакетов:

- Смотри, тут фрукты и овощи. Я не знаю, что вы любите, поэтому взял всего понемногу. В этом пакете молоко, мед, масло и сыр. Там еще минералка и гранатовый сок. Здесь хлеб и… я забыл.

Ник наклонился, деловито открыл третий пакет, изучая его содержимое:

- А, да. Там еще круассаны, малиновое варенье и йогурты.

- Ты скупил весь магазин? Я боюсь спросить, что тогда там, — растерянно спросила Марго, указав на самый большой пакет с какими-то коробками.

- Это самое классное — суп из моего любимого кафе. Он вкусный и еще теплый. Но там несколько порций, вам на два-три дня должно хватить. Как ты себя чувствуешь? — спросил он, резко поворачиваясь и обхватывая ладонями ее лицо.

- Заболеваю, — призналась она. — Тебе лучше держаться подальше.

- Это обычный грипп, верно? У тебя нет тяжести в груди и всего такого?

Его лицо стало по-настоящему тревожным. Марго улыбнулась и покачала головой. Сейчас Ник был не похож на мастера из клуба. Он был свежим, красивым в ярко-синей ветровке, но… просто другим. На его лице проступила двухдневная щетина, глаза выглядели уставшими. Он замотался. И все-таки приехал к ней с половиной ассортимента из супермаркета.

- Ник… ты серьезно привез мне суп? — спросила она, все еще не в силах преодолеть изумление.

- У тебя болеет ребенок, и ты работаешь из дома. Я подумал, что тебе некогда готовить.

Марго почувствовала, что сейчас расплачется, и прикусила губу.

- Ты очень сексуальная, малыш, — негромко сказал он, поглаживая ее щеки большими пальцами. — Не болей, ладно? Если нужны лекарства, могу съездить в аптеку.

- Пока все есть. Спасибо тебе, — пробормотала она, все еще сражаясь с комком в горле.

- Я на связи, — сказал он, отпустил ее и нажал на кнопку лифта.

Через мгновение Ник исчез, а Марго зажала рот рукой, словно пытаясь скрыть счастливую улыбку от самой себя.

Втащив пакеты в квартиру, она первым делом открыла тот, в котором был суп, вылила в тарелку одну порцию и с удовольствием съела ее. А потом убрала неразмороженное с утра мясо обратно в холодильник и стала выкладывать продукты из пакетов.

Ник позвонил снова вечером, когда она уже была под одеялом в кровати.

- Нам лучше. Майя слопала полбанки варенья, — улыбаясь, отчиталась Марго слабым голосом. — И почти треть ананаса.

- Сколько ей лет? — спросил Ник, и она услышала, что он тоже улыбается.

- Одиннадцать.

- Ха. Скажи, что она плохо лопает. Должна была слопать всю банку в таком возрасте. И как минимум половину ананаса, — заметил Ник. — А суп она ела?

- Конечно. Мы обе ели. Я уже говорила тебе большое спасибо?

- Не благодари, малыш. Я корыстен, у меня на тебя планы.

- Я помню, — снова улыбнулась она. — Но круассаны от этого не стали хуже.

- У тебя температура?

- Откуда ты знаешь?

- Я слышу. Ты там лечишься или работаешь? — строго спросил он.

- Я лечусь и работаю.

- Если завтра вечером тебе не станет лучше, то я приеду и привяжу тебя к кровати. Ребенку будешь объяснять это сама.

- Ребенок тебе поможет, — улыбнулась Марго. — Она сегодня уже делала мне выговор.

- Умная девочка, — заметил Ник.

После этого он еще минут пятнадцать выпытывал, какие лекарства она пьет, нужен ли ей врач, витамины и дополнительные препараты. Марго отказывалась от всего, но чувствовала себя такой счастливой, что к концу этой беседы ей физически стало лучше.

Отложив телефон, она закрыла глаза, уверенная, что вот-вот провалится в спокойный сон. Но вместо этого внезапно ощутила, что задыхается. И резко села на кровати, приложив руку к груди. Ее сердце колотилось и воздуха не хватало физически. Так же, как уже было десять дней назад, когда она ночевала у Артема.

Глава 17. Что бы ни случилось — я люблю тебя

Артем.

На полигоне было так холодно, что рука примерзала к оружию — весна, которая всего пару дней назад была больше похожа на лето, внезапно поменяла настроение. И конец марта превратился в февраль. Все матерились. Отлично понимая, что на работе идеальных условий не бывает, сотрудники все же предпочитали тренироваться в теплую погоду.

Круто чувствовать себя крутым, но еще круче — не стать инвалидом к сорока годам, пока получишь право на досрочную государственную пенсию. Большинству это не удавалось, и иногда, размышляя об этом, Артем чувствовал, как падает настроение. Но только не сегодня.

Удивляя коллег прекрасным расположением духа, он показал один из лучших результатов и в беге, и в стрельбе, и уехал домой с той же улыбкой, которая прилипла к губам еще утром. Некоторые друзья уже догадались, что дело в женщине и начали с циничными ухмылками выяснять размер груди и задницы. Артем лишь улыбался еще шире — потому что знал, что большинство этих прожженых циников были бы шокированы, если бы узнали, чем так прекрасна его новая подружка на самом деле.

На третью ночь с Томой Артем перестал врать самому себе и признался, что ему нравится. Попробовав с ней порку, принуждение, приказы, ощутив, сколько адреналина поступает в кровь, когда она встает на колени у его ног, он понял, что недоволен лишь одним: каким неуклюжим себя чувствует.

Он написал Максу, что хочет учиться. Признание о том, что он столько лет обманывал сам себя, а его друг все это время был прав, нелегко ему далось. Но быстро — потому что Артем понимал, что если не начнет учиться прямо сейчас, то Томе может стать с ним скучно. А он не хотел ее потерять.

И это еще слабо сказано — начало их отношений походило на сумасшествие. На второй день он пригласил ее остаться, ожидая возражений и опасений, готовый опровергать их все по очереди. Но Тома согласилась и перевезла два чемодана вещей. Эмоциональная и порывистая — почти сумасшедшая. Именно таких женщин Артем раньше избегал, но теперь вдруг понял, что такое Томино сумасшествие нравится ему гораздо больше, чем Анжеликина рациональность. Его бывшая жена никогда бы не переспала с мужчиной в первую ночь — она ждала бы минимум недель пять, а потом принесла бы себя в спальню как большое одолжение и ставила кучу условий о том, что можно делать, а что нельзя. Раньше он думал, что именно так правильно.

Тома не ставила никаких условий, и он довольно быстро понял, что просто из кожи готов вылезти, лишь бы узнать, что именно ей нравится. Он чувствовал себя таким благодарным за все, что она показывала, чему учила его, что готов был часами доставлять ей наслаждение. И сам чувствовал, что меняется. Он, конечно, делал приятные вещи и для бывшей жены, но никогда не чувствовал, что настолько заворожен процессом, и что получает от этого больше удовольствия, чем она.