Роксана Морган - Кто рискнет согрешить
– Что вы думаете? Пожалуйста, снимите с меня эти штуки.
Кори продолжала пристально смотреть на него. Она сделала несколько шагов вправо, затем влево. Хвосты плетки поглаживали ее затянутое в кожу бедро.
– Значит, говоришь, это ошибка? Я вот что тебе скажу. Ты говоришь мне: «Клянусь, я не хочу быть в цепях», – и я тут же отпускаю тебя.
Она подождала.
Он опустил глаза. Через мгновение он весь залился краской, его щеки запылали.
– Нет! – запротестовал он наконец. – Я не хочу оставаться здесь! Такие вещи не для меня!
– И ты позвонил просто так, из любопытства. Просто чтобы посмотреть, на что это похоже. И сейчас, когда ты здесь, – промурлыкала Кори, – тебе это не нравится. Маленький мальчик хочет пойти домой.
«У него очень прозрачные голубые глаза», – заметила она, когда он поднял голову. Теперь они блеснули.
– Отпустите меня!
– А не кажется тебе, что сейчас уже… немного поздновато… для этого?
Он медленно попятился назад, глядя на нее как загипнотизированный, пока не натолкнулся лопатками на голые кирпичи стены. Она заметила, что он даже не пытается дернуться к двери. «Пароль, – напомнила она себе. – Голубой. Э, милый, ты действительно завязан на этом. С тобой будет легко. Мы еще повеселимся!»
Она ударила себя плеткой по бедру. Дюжина кожаных хвостов стегнула кожу. Он испуганно вздрогнул. Она почувствовала, как тепло разливается у нее между ног. Ее глаза заблестели.
Он повысил голос:
– Вы не можете удерживать меня здесь против моей воли!
Кори сделала несколько шагов по голым доскам, подошла и внезапно сильно дернула на себя цепь с наручниками. Ей не следовало дергать так сильно. Мужчина подался вперед, споткнулся и упал прямо к ее ногам. Кори выпустила цепь из рук.
– Не надо… – Он перевернулся на спину, а руки в наручниках оказались на голове.
Пинком ноги она отбросила его руки в сторону.
– Я не давала тебе разрешения говорить. Я не разрешала тебе двигаться. И уж точно я не разрешала тебе приходить сюда под смехотворным предлогом и надеяться, что я тебе поверю. Встать!
Он с трудом встал на ноги. Галстук съехал, верхняя пуговица на рубашке расстегнулась, на коленях его широких серых брюк остались следы пыли. Кори подняла руку. Он испуганно вздрогнул.
Укрытая за зеркальными очками, Кори хищно ухмыльнулась. Она завершила движение, резко потянув за галстук и вздернув вверх плечи его клетчатого пиджака. А затем довольно больно ударила его по щеке.
– Чего ты боишься, малыш? Я ведь тебе ничего не сделала – пока что.
– Мне надо вернуться на работу.
– А я так не думаю.
– Вы не можете оставить меня здесь!
– Могу, да еще как. Навсегда, если захочу. Ты ведь даже не знаешь, где находишься.
Кори подошла поближе. От духоты в закрытой мансарде на ее коже выступил пот. Она стояла совсем близко, едва не касаясь его грудью. Он кинул взгляд вниз, затем закрыл глаза и отвернулся, залившись краской. Что-то уперлось в затянутый кожей живот Кори.
Она опустила глаза и стала внимательно рассматривать твердую выпуклость на его брюках. Когда она подняла взгляд, его щеки пылали. Он зажмурился.
– Ты мне все врал… – произнесла она почти ласково. И тут же резко бросила ему: – На колени!
– Что? – Его глаза широко раскрылись. – Я не понимаю, что вы хотите сказать.
– Ты все отлично понимаешь. И ты будешь наказан за то, что пришел сюда. А еще больше будешь наказан за то, что пришел сюда без разрешения. Здесь все учитывается, малыш. – Последнее слово прозвучало как удар хлыста. – Так что ты можешь сказать в свое оправдание?
– Я так думаю, что ничего. – Он обиженно отвернулся.
– Похоже, ты не осознаешь, где ты находишься, – сказала Кори. Повисло напряженное молчание. И затем она тихо произнесла: – Теперь ты мой.
Он поднял голову. Их взгляды встретились. Он поднял было руку, но цепь на наручниках натянулась, мешая движению. Он открыл рот, собираясь что-то сказать. Кори смотрела ему прямо в глаза, зная, что он видит только безликие очки. Он побледнел.
– Пожалуйста…
Медленно, с опаской он опустился на колени на голые доски прямо перед ней и склонил голову. Он раздвинул колени, и между ними повисли его скованные наручниками кисти рук. Ей пришлось напрячься, чтобы разобрать, что он сказал. Это был почти шепот:
– Пожалуйста. – Он воздел к небу скованные руки: – Пожалуйста! Отпустите меня.
Она не вымолвила ни слова. Она просто ждала. Наконец он заставил себя посмотреть на нее. Он весь покрылся потом, его глаза блуждали. Бугор на его брюках заметно увеличился.
Он хрипло произнес:
– Что вы собираетесь сделать со мной?
– Я преподам тебе урок. Я научу тебя говорить правду. – Кори наклонилась и ухватила его цепь. Грудью, выпирающей из кожаного бюстгальтера, она мазнула его по лицу. У него перехватило дыхание. Она намотала на руку цепь и потянула вверх. Он медленно встал на ноги.
Кори подтолкнула его в спину. Пошатываясь, он двинулся к центру комнаты, она последовала за ним. Поперечная балка остановила их продвижение.
– А теперь снимай брюки! – приказала Кори.
– Что?
– Ты меня слышал.
Он выпрямился. И теперь, когда она стояла рядом, было видно, что он был намного выше и массивнее ее. Она улыбнулась.
– Ты знаешь, как меня называть, – сказала она мягко. – Ну, как?
Адриан уставился на нее. Странное дело, еще недавно он был ей совершенно чужим, но за эти несколько минут она стала видеть его насквозь: спутанные, слипшиеся от пота волосы падали ему на глаза, безвольный рот, едва заметно дрожащее тело. Минуту спустя его плечи поникли.
– Госпожа, – сказал он.
Она ощутила странную дрожь между ног. «Я все же научилась, – подумала она про себя. – И одно я усвоила как следует: во время игры хорошо резко сменить направление на сто восемьдесят градусов».
– Пожалуй, я накажу тебя за то, что ты не называл меня, как следует, до сих пор. И за то, что ты не сразу же исполняешь мои команды. Ты будешь меня слушаться. Ты действительно хочешь узнать, что я с тобой сделаю, если ты меня опять ослушаешься?
В этот раз голос был если не громче, то яснее:
– Нет, госпожа.
– Тогда снимай брюки, раз я тебе приказываю! – Она засмеялась. – Я не буду это делать за тебя. Ты все должен сделать сам.
Она слегка пощекотала хвостиками плетки у него между ног. Его лицо побледнело, дыхание перехватило. В полнейшей растерянности он произнес:
– Но вы же видите, госпожа, в каком я состоянии!
– Я не разрешала тебе говорить! – Она взмахнула рукой, и дюжина хвостов кожаной плетки прошлась по его бедрам. Его член заметно дернулся.
– Простите! – с трудом выдавил он, поднимая скованные руки к поясу. – Но, может, вы, госпожа, хотя бы отвернетесь?
