Что-то в тебе (ЛП) - Натан Дж.

Открылась дверца кухонного шкафчика — точно Тайер пришел. Я понимал, что разочаровал его своей попыткой отделаться от контракта, но еще больше тем, что шантажировал Шей несуществующим видео. А дерьмом запахло, когда он узнал, что Кора запугивала Шей. Таким хорошим человеком, как Тайер, мне не стать, да и в последнее время он пренебрежительно относился ко мне, что означало только одно: он ненавидел того, в кого я превратился. Вот бы он увидел парня, которого однажды разглядела Шей. Парня, который хотел стать лучше.

Мой телефон завибрировал. Я схватил его с прикроватной тумбочки.

Мой брат еще не вернулся?

Жизель. В отличие от Тайера, она хотя бы всегда высказывала мне все, что думала.

Я бросил телефон, не собираясь отвечать. Она слышала, что произошло с Шей. И винила меня. Но ирония в том, что я тоже винил себя. Если бы я не влез в жизнь Шей, Кора бы никогда не выбрала ее своей жертвой.

Телефон снова завибрировал. Будучи мазохистом, я посмотрел на экран.

Если увижу тебя с Корой, я не отвечаю за свои действия. Это вас обоих касается.

Ага, жизнь полный отстой.

Я посмотрел на время, понимая, что пора ехать к Коре, иначе она весь телефон мне оборвет, но вставал с кровати, собираясь с последними силами. Я знал, что нужно сделать, и меня это сокрушало. Меня сокрушало то, что я причинял боль Шей.

Снова.

ГЛАВА 36

Кейсон

Мы с Джесси поднялись на подъемнике на трассу для слоупстайла. Солнце ярко светило, так что я надел защитные очки, чтобы приглушить красное свечение.

Нужно хорошо проехать. За мной с камерой поедет Джесси и снимет материал для соцсетей, а мне нужно отточить трюки, которые я буду выполнять в финале «Геймс». Некоторым нравилось начинать с размахом, в первом же заезде показывать все, что у них припасено. Я же не такой. Мне нравилось смотреть, что выполняли соперники, а потом выкручивать такой трюк, о котором они даже и не думали. Конечно же, я выполню привычный бэксайд — трипл и свич — бэк — твелв, но я изучал видео с трюками, которые Эймос и Остерман выполнили на последнем соревновании в Австрии: они оба лихо рисковали. Они великолепно справлялись с каждым заездом. Может мне стоит изменить стратегию? Может то, что раньше помогало мне, не пройдет с большим количеством соперников на такой огромной арене?

Мы с Джесси поднялись на гору и пропустили перед собой парочку новичков. Я вспомнил себя таким же, как они. Катался ради забавы. Не беспокоился о том, чтобы выполнить определенные трюки или впечатлить судей, соперников и фанатов. И хоть не всегда мои мысли в первую очередь занимало только это, давление перед отличным выступлением никуда не пропадало — его подогревали не только спонсоры, фанаты, хейтеры, но и я сам. Я должен отлично выступить для себя. Золотая медаль нужна мне для себя. Иначе весь труд, который я вложил за эти годы и все время, которое провел, пытаясь усовершенствовать свои навыки, напрасен.

— Готов? — Я взглянул на Джесси, стоявшего рядом со мной и с камерой на трости.

— Когда ты готов.

Я рассмеялся и поехал, сразу же круто свернув вправо, чтобы набрать скорость для высочайшего прыжка. Ветер бил в лицо, доска подскакивала на снегу, но все исчезло, когда в первом прыжке я, опустив руку, схватился за нос сноуборда и перевернулся в воздухе. Я крутил сальто в воздухе, как самый настоящий ребенок, которого в жизни ничего не тревожит. Доска снова затряслась, как только я выполнил трюк и поехал к следующей рампе. На этот раз мне хватило скорости, чтобы выполнить фронт — квод 1800, схватившись за нос доски и перевернувшись один раз… два… три раза… Нужно ещё раз его повторить. Я отдал все силы, чтобы перевернуться в четвертый раз, и приземлился на доске с аккуратностью золотого медалиста. Вскинул в воздух кулак, мчась к подножью склона, и остановился, осыпав все вокруг снегом.

— Чувак! Охренительно круто! — воскликнул Джесси, выключая камеру.

— Не выкладывай это, — ответил я.

— С чего бы?

— Может, выкручу в Аспене.

Он кивнул.

— Глупо не сделать.

Я кивнул в сторону подъемника.

— Пошли. Хочу ещё кое-что попробовать.

Мы запрыгнули на подъемник и вскоре оказались на вершине трассы для слоупстайла. Раз мне ничего не стоило выполнить фронт — квод 1800, то нужно попробовать трюк, который я смог бы добавить в заезд и который всех впечатлит. Я сделал вдох — лёгкие наполнились утренним воздухом — и поехал.

Я вновь помчался по склону, слыша только грохот доски на снегу. Затем целенаправленно повернул налево, уходя от нескольких трамплинов, чтобы заскочить на перекладину на максимальной скорости. С помощью рук и бедер я вскочил на железную перекладину и проскользил по ней спиной вперед. На конце перекладины я перекрутился, и в полной тишине, окутавшей меня, перевернулся в воздухе вне оси один… два… три раза. Я перекрутился ещё на четверть, отчего приземлился лицом вперёд, но жёстко и неровно. Нужно быстро выпрямиться. Я вскинул по бокам руки и выровнял бедра, чтобы сохранить равновесие. Удерживаясь на ногах, свернул направо, чтобы притормозить у подножья горы. В это мгновение тишину заглушил крик Джесси.

— Да это бэксайд — дабл — корк 1170! — воскликнул он, когда я остановился. — Бро, ну, ты отжег!

Он остановился рядом со мной.

— Приземлился не так уж хорошо. Давай ещё раз попробуем.

— Чувак, притормози. Ещё целый день впереди.

— Погнали, — настаивал я, направляясь к подъемнику.

Мной вдруг завладела нужда отточить каждый трюк. Все в моей жизни пошло коту под хвост. Я же мог контролировать только это. И будь я проклят, если кто-нибудь вдруг решит, что сможет меня остановить.

Заезд за заездом я мчался с горы, выполняя новые трюки и выжигая тело до предела. Мне нужно подготовиться. Мне нужна золотая медаль. Мне нужно что-то исправить в жизни.

Около четырех часов солнце стало садиться. Я стоял у подножия горы и не сводил взгляда с трассы.

— Бро, у меня камера даже ничего не видит. Если поедем ещё раз, то, когда спустимся, уже стемнеет.

— Едем, — ответил я. У меня чертова цель — цель доказать себе и всему миру, что я не все испоганил в своей жизни. Только важное.

Мы поднялись на вершину горы, и, как предупреждал Джесси, уже почти стемнело.

— Сейчас или никогда, — предупредил он.

Я поехал, Джесси следовал за мной по склону, снимая мой заезд. Я выкрутил бэксайд — файв, свич — бэксайд — найн и бэксайд — трипл — фотин — фоти, схватившись за мыс доски. Я сгруппировался, готовясь к приземлению, но нос доски зацепился за что-то в снегу, и мое тело на полной скорости перевернулось через сноуборд бесчисленное количество раз. Последнее воспоминание — я приземлился на голову. А потом все потемнело.

ГЛАВА 37

Шей

Профессор Реймонд позвал меня на помощь в лабораторию, где он и другие профессора трудились над каким-то проектом. Наконец-то, я в лаборатории. Я не была вовлечена в исследования, по большей части только выносила мусор и выполняла указания. Мой телефон беспрестанно вибрировал в кармане, но поскольку я впервые попала в лабораторию, мне не хотелось показаться незаинтересованной или неответственной, поэтому я не притрагивалась к нему.

В лаборатории я плавала как рыба в воде, полной научной терминологии, которую использовали профессора. Мое сердце сжималось. Я видела себя за их работой. Видела, как среди крутых лабораторных приборов делала судьбоносные открытия.

— Шей, можете идти, — объявил профессор Реймонд, моя руки. — Мы почти закончили.

— Уверены? — спросил я, радуясь возможности по уши потеряться в мире науки, потому что другая часть моей жизни превратилась в полную разруху.

— Да. Вы оказали огромную помощь, — заверил он меня.

— Спасибо за такую возможность. — Я собрала вещи, натянула куртку и накинула рюкзак. — Доброй ночи, — попрощалась я с профессорами, выходя из помещения. Оказавшись в коридоре, проверила телефон. Четыре пропущенных от Жизель.