Сердце вне игры (ЛП) - Лоусон Никки

— Тренажеры? С каких это пор у вас, ребята, есть тренажеры?

— Поскольку у них была большая распродажа в одном из крупных супермаркетов города, — сообщает она. — И твой папа решил, что сейчас самое подходящее время для него заняться фитнесом. Его цель — победить в марафоне.

Я моргаю.

— Он хочет пробежать марафон?

— Ну, полумарафон, — поправляет она себя. — Но, по его словам, это все еще имеет значение.

Я смеюсь, недоверчиво качая головой.

— Имею в виду, я рада, что папа старается оставаться активным, когда становится старше, но… здесь у него есть шансы от нуля до шестидесяти. Как человек, утомленный подъемом по лестнице, может однажды проснуться и решить, что он собирается пробежать марафон?

— Ты делаешь маленькие шажки, — говорит мама. — Бегаешь понемногу каждый день и прибавляешь больше по ходу дела. Но ты думаешь, это то, что сделал твой отец?

— Судя по твоему тону, ответ — нет.

Она цокает языком.

— Ответ — черт побери, нет! Этот мужчина попытался пробежать пять миль на беговой дорожке в первый день тренировок и напряг почти каждый мускул своего тела. Теперь эти тренажеры лежат там неделями и пылятся. Я постоянно уговариваю его позвонить твоим братьям, чтобы они помогли ему как-нибудь в субботу поднять их и перенести в подвал, но он меня не слушает.

— Я могу помочь, когда буду в городе на дне рождении Джоша, — предлагаю я.

— Не хочу заставлять тебя поднимать эти вещи. Говорю тебе, дорогая, они весят тонну. Но, может быть, если между тобой и этим новым парнем все пойдет хорошо, и ты сможешь взять его с собой, — добавляет она. — Мы могли бы использовать всю рабочую силу, которую сможем от него получить.

Я ухмыляюсь, думая о том, как Ноа прилагал недавно много усилий. Но потом вспоминаю, что разговариваю по телефону с матерью, поэтому прилагаю сознательные усилия, чтобы выкинуть из головы образ того, как он без рубашки поднимает тяжелую технику.

— Возможно, еще слишком рано приводить этого парня на семейные мероприятия, — уклончиво бормочу я. — У нас еще даже не было первого свидания.

— Знаю, знаю. Я просто пошутила… наверное.

— Мама, — говорю я предупреждающим тоном.

— Что? — она смеется. — Я просто рада за тебя, вот и все. И надеюсь, что этот парень окажется хорошим. Ты заслуживаешь это.

Теплое чувство разливается в груди. Не хочу обнадёживать маму, говоря это, но я никогда не была так взволнована первым свиданием в… ну, когда-либо.

— Спасибо. Я тоже на это надеюсь.

Прежде чем она успевает что-то сказать, с ее стороны раздается звуковой сигнал.

— Ой! — щебечет она. — Кто-то еще пытается дозвониться до меня. Это может быть ремонтник.

— Ответь ему. Мы можем поговорить позже в эти выходные.

— Ты уверена? Я не против отправить его на голосовую почту.

— Нет, не делай этого. Мне все равно скоро выходить, я почти дома. Люблю тебя мама. Я скоро позвоню еще раз, хорошо?

— Хорошо. Я тоже люблю тебя, дорогая! Повеселись на свидании!

Мы заканчиваем разговор, и шум в машине замолкает. Меньше чем через пять минут я припарковалась перед своим многоквартирным домом, и когда беру свой телефон из маленького держателя на приборной панели, вижу, что есть сообщение от Ноа, спрашивающего, благополучно ли я добралась до дома из аэропорта.

Я отвечаю ему, сообщая, что только что прибыла, и в следующем сообщении получаю улыбающийся смайлик, за которым следует рецепт жареного чесночного цыпленка.

Ноа: Подходит ли это для нашего свидания в пятницу вечером? Я знаю, что никогда не стану заменой твоего фаворита, но хочу, по крайней мере, составить ему конкуренцию.

Я: Ням. Выглядит вкусно!

Ноа: Как и ты.

Я: Ты даже не можешь меня сейчас видеть.

Ноа: Я знаю, но ты всегда выглядишь очень аппетитно;)

Я убираю телефон и выхожу из машины, сгорбившись, чтобы защититься от холода. Несмотря на мрачный пасмурный день, не могу сдержать улыбку, когда поднимаю сумки на этаж и вхожу в квартиру.

Вместо того, чтобы прыгнуть прямо в душ, как я обычно делаю, когда возвращаюсь из аэропорта, ловлю себя на том, что валяюсь на диване с телефоном в руке. Начинаю отвечать на сообщение Ноа, смеясь про себя, когда придумываю кокетливый и остроумный ответ.

В итоге мы переписываемся до поздней ночи, и я даже не помню, когда приняла душ, но это точно было позже десяти.

Глава 20

Марго

В пятницу днем, ровно за три часа до свидания с Ноа, я сижу в спорт-баре и провожу несколько интервью для рекламного коллажа, который собираю. Бар в основном является неофициальной штаб-квартирой фан-клуба «Денверских Тузов», и даже по вечерам, когда команда не играет, часто собирается большая толпа, чтобы посмотреть основные моменты и повторы старых игр.

Я надеюсь получить несколько звуковых фрагментов от мега-фанатов, но заставить этих парней сделать заявление без постоянного использования нецензурных слов оказалось сложнее, чем ожидала.

— Можешь повторить это еще раз, но без ругательств? — спрашиваю человека, сидящего рядом со мной в баре.

Я разговаривала с ним и его приятелем около тридцати минут, и за это время они оба допили пиво. Им, вероятно, под сорок или чуть больше пятидесяти, и я заметила их обоих сразу, как только вошла в бар, потому что они оба одеты в изношенные майки «Тузов» и бейсболки.

— Мне нельзя ругаться матом в этом интервью? — говорит мужчина, смеясь, сигнализируя бармену, что ему нужно повторить. — Каким, блять, хоккейным фанатом я был бы, если бы не ругался матом?

— Я знаю, что это непросто, — говорю ему. — Но наши общедоступные каналы должны оставаться семейными. Это большая часть нашего бренда, и мы действительно стремимся показать людям, что хоккейные матчи не обязательно должны быть такими грубыми или шумными, как они думают. Мы хотим, чтобы люди чувствовали, что могут привести своих детей на игру, понимаете? Твои родители водили тебя на игры «Дeнверских Тузов», когда ты был ребенком?

Мужчина улыбается и хлопает друга по руке.

— Ты слышал это? Она хочет знать, ходили ли мы на игры, когда были детьми.

Другой парень усмехается. Он наклоняется через стойку мимо своего друга и смотрит мне прямо в глаза.

— Дорогуша, в нашей жизни был момент, когда мы с Джимом не пропустили ни одной игры «Дeнверских Тузов».

— Конечно, тогда билеты были намного дешевле, — добавляет Джим. — И мы копили все наши карманные деньги в течение года, чтобы могли купить билет на каждую домашнюю игру, когда придет время.

— Это замечательно! — я ухмыляюсь. — Пожизненные фанаты, которые копили мелочь, чтобы увидеть каждую игру. Это именно та история, которую мы пытаемся рассказать.

— Если тебе нравится эта история, — говорит его друг, — тогда тебе понравится и эта. Однажды в колледже мы с Джимом набрались смелости, чтобы пригласить пару девушек из женского общежития на игру. И я скажу, что эти девушки были далеко не в нашей лиге.

— Даже до сих пор, — добавляет Джим. — Они были далеко не такими красивыми, как ты.

Я улыбаюсь и качаю головой, отмахиваясь от комплимента.

— Я уверена, что это неправда.

— О нет, это так, — вмешивается другой парень. — Они были великолепны, но они меркнут на твоем фоне. В любом случае, мы берем их на эту игру, и мы с Джимом очень нервничаем, возимся с закусками и пытаемся сохранять спокойствие, даже несмотря на то, что в ту ночь «Тузы» довольно сильно проигрывали.

— Самое глупое, — комментирует Джим, — это то, что мы продолжали объяснять этим девушкам правила игры. Мы думали, что они никогда в жизни не видели хоккейного матча.

— Оказывается, они бывали на многих хоккейных матчах. И они были супер-фанатками.

Я отрываю взгляд от телефона, который использую для записи интервью.

— Серьезно?

— Да, — Джим фыркает. — Мы тоже были в замешательстве. Сначала. Но насколько сильно им понравилась игра, мы узнали после второго периода, когда девочки подбежали к стеклу и сняли майки. У них на груди были написаны имена двух игроков, и они стучали по стеклу, прося игроков пригласить их на свидание.