Эрика Йонг - Сердце Сапфо
Праксиноя вздохнула и обменялась понимающими взглядами с Эзопом.
Для меня план Эзопа все еще оставался загадкой. Я потеряла Клеиду, потеряла Алкея… как я могла рисковать потерять и братьев? Но я доверяла мудрости Эзопа. Он обладал спокойствием, которого не хватало мне. Он был заботлив, в отличие от моих братьев. Возможно, он с самого начала влюбился в меня, но был слишком умен, чтобы сразу сказать об этом. Вместо этого он завоевывал меня философией. Он был мудр.
Алкей все еще оставался в моем сердце. Я думала о нем. Он снился мне. Я с нетерпением ждала того дня, когда мы сможем воссоединиться. Но пока на меня навалились проблемы, и Эзоп мог помочь их решить. Нужно было спасать виноградники моей семьи. Моим братьям следовало преподать урок, а потом освободить их из рабства. Я должна была действовать осмотрительно и не торопиться, смиряя тоску по Алкею и моей дочери.
Египетские аристократы пришли на наш первый симподий и сразу же оценили мое пение. Они стали приходить снова, приводили с собой друзей и других придворных фараона. По городу поползли слухи, что раб Эзоп и поэтесса Сапфо устраивают необыкновенные симподии, и элита Навкратиса (включая самых богатых египтян) была заинтригована. Но часто желающие получали отказ. Мы приглашали только знатнейших из знатных, остальным же оставалось только мечтать о приглашении.
По прошествии какого-то времени нас пожелал увидеть фараон. Нехо спросил, могу ли я научить его петь под кифару. Он хотел импровизировать, когда ему передадут миртовую веточку. Фараон горел желанием устраивать при дворе настоящие симподии.
— Я постараюсь, царь, — сказала я фараону, — но песенный дар дают боги. Я могу научить тебя играть на лире. Я могу научить тебя перебирать струны. Я могу научить тебя песням других поэтов. Но чтобы ты мог сочинять собственные песни, тебя должен коснуться божественный огонь. Этого я тебе дать не могу. Это дают только боги.
Никто никогда еще не отказывал фараону. Моя честность понравилась ему, и он захотел и дальше слушать мои наставления.
— Египет когда-то был колыбелью цивилизации, но мир меняется, — сказал он. — Вы, греки, владеете искусством поэзии и притчи. Лидийцы изобрели чеканку монет и коммерцию. Я опасаюсь, что вскоре против всех нас выступят персы. Я знаю, что смогу защитить свой народ, если только буду знать все, что есть нового в музыке, литературе и искусстве ведения войны. Я приказываю тебе научить меня, Сапфо.
— У меня к тебе только одна просьба, фараон. Прекрасная куртизанка этого города обратила моих братьев в рабство, и я боюсь, как бы они не умерли от тяжелой работы. Не освобождай их пока, но пусть твои чиновники посоветуют тюремщикам моих братьев дать им послабление, чтобы они хотя бы остались в живых.
— Я с удовольствием сделаю это для тебя, — сказал фараон.
— Тогда я буду давать тебе уроки от всего сердца.
Так я стала учителем великого фараона. Ох, нелегко учить того, кто имеет столько власти, что вполне может приказать убить тебя. У него было множество жен и наложниц, и тем не менее он верил, что, обучаясь искусству песен, нельзя забывать и об обучении искусству любви. Какое-то время мне удавалось сдерживать его, цитируя мудрые слова Эзопа: «Лучше зарабатывать деньги головой, чем телом». Но вот как-то вечером, когда в его частных покоях мы несколько часов подряд импровизировали друг для друга и извлекали из наших лир гармоничные звуки, фараон приказал мне раздеться и лечь на позолоченное ложе с ножками в форме львиных лап.
Это испугало меня — раздетой я выглядела не лучшим образом. Даже с Алкеем и Исидой я старалась не обнажаться полностью. Моя искривленная спина была не самым привлекательным зрелищем… по крайней мере, гак мне казалось. И все же я под страхом смерти сделала то, что мне было сказано. Угроза казни сильно обостряет умственную деятельность.
Великий фараон приблизился ко мне, снял свой золотой пояс и тунику, золотой нагрудник, льняную юбку и набедренную повязку. Он зарычал, как лев. Он ударил себя по обнаженной груди. Но когда он возлег между моих ног, его громадная вздыбленная змея — конечно, обрезанная по египетской традиции — внезапно обмякла.
Он опустил взгляд на себя, потом посмотрел на меня.
— Сапфо… ты околдовала меня! Ты умрешь самой медленной и мучительной смертью, какой когда-либо умирала женщина!
Я знала, что он не шутит. Я знала, что он варил наложниц в кипящем масле за то самое преступление, что совершила я. Если член фараона опадает, это, уж конечно, не вина фараона. Это всегда вина женщины. В конечном счете если ты фараон, то иначе и быть не может.
«Афродита… если ты когда-либо любила меня, спаси меня теперь», — взмолилась я.
Но ничего не произошло. Я простилась с жизнью.
«Пусть моя смерть будет быстрой, — просила я богиню. — Пусть Афродита даст мне хотя бы это, если не хочет дать ничего другого!»
Она молчала уже столько лун. Было ясно, что Афродита не одобряет тот поворот, который принимает моя жизнь. Я представила свою судьбу — как я медленно, словно рыба, варюсь в масле и наконец умираю в мучениях. Останется лишь Эзоп, чтобы рассказать мою историю, если только фараон пощадит его, в чем я не была уверена.
Внезапно змея фараона снова начала дыбиться. Она гордо подняла голову, как птица в полете, и нашла влажное гнездо между моих ног.
— Ты можешь сочинить об этом песню? — спросила я у фараона.
— А ты?
Ты пришел, когда я лежала, томясь по твоему прикосновению,
И охладил жар моего сердца.
Он остановился посреди качка.
— Даже фаллос бога в нерешительности останавливается перед музой, — сказал он без малейшей иронии.
Потом он взял меня, как насильник, и влюбился в меня, как мальчик.
Чем больше власти у мужчины, тем беспомощнее он бывает в любви. Я узнала это в Египте, и это помогало мне в последствии. Мужчины заявляют, что они требуют покорности от женщин, но я обнаружила, что Они предпочитают сами быть подвластными, если только это можно выдать за уступчивость. Женщина, отважная и честолюбивая, уверенная в своих силах, может повелевать теми, кто повелевает миром.
Фараона беспокоило, как бы его низкое происхождение не стоило ему уважения его народа. Поэтому мы с Эзопом и были ему нужны в качестве советчиков. Эзоп рекомендовал фараону взять золотой таз для ножных ванн и перелить его в прекрасную статую богини Ио. И когда люди падали ниц перед ней, он напоминал им о скромном происхождении этого таза.
— Прежде эта статуя была тазом для ножных ванн, и котором омывали грязные ноги, куда плевали и блевали, а теперь ему поклоняются. Вещи редко бывают тем, чем кажутся!
