Роузи Кукла - С милой рай и в шалаше
— И даже если ты станешь…
— Даже если я стану для своего Господина… Ведь я его давно выбрала, только не знала, как к нему подступиться, с какого бока? Научи меня, Ассаханушка, я тебе отслужу, если я буду со своим Господином…
— Ты меня спрашивала, что говорили девушки каждый раз твоему Господину? Так? Ну, тогда послушай.
У туарегов существует такой обычай собираться вокруг костра с наступлением ночи. Молодежь обменивается шутками, поет песни, танцует. Тут и находят себе женщины очередного мужчину. Они его выбирают и говорят при всех такие слова. На томашек или арабском не буду, а говорят они так. Мужчина спрашивает о том, что сможет ли он нанести визит ей сегодня ночью. А она, если ей нравится этот мужчина, отвечает: иди в мой шатер, я догоню тебя.
И потом он приходит, и они вместе станут наслаждаться тем, как в нее приходит его белый верблюд…
— Да! Ах, вот почему ты меня спрашивал! А я — то думала… Так это у вас так называется? Кататься на его белом верблюде? А что за тайна?
— Ну, я только тебе добавлю, что у многих туарегов из высших сословий кожа белая, потому и верблюд его мехари, тоже белый…
— Ну, а почему же все — таки верблюд, что, не нашлось другого сравнения? Я, например, знаю, как у нас его называют и не только как, — запнулась на полуслове и поправилась, — как матюгом, но и можно сказать еще, что он…
— Погоди, погоди, женщина, не торопись! Сначала дослушай, а уже потом будешь о том, что каждый знает, кто учился в Союзе, про эти слова и о нем, что он, как ты говоришь — хобот и про нее, как ты назвала бы ее — звездою. Я ведь отвечу тебе, ты слушай и сама соображай, где и в чем тайна туарегских мужчин скрыта…
— А я знаю! Знаю! Она у них между ног, только почему же верблюд?
— Ты дашь мне, в конце–то концов, договорить? Ну вот, так слушай.
По большому счету каждый мужчина туарег знает, что его в любой момент и любая из их женщин может за собой поманить, и вот тут он им отказать не может! Таков обычай и такова воля предков. Потому у туарегов–мужчин нет ничего за душой. Все, что им нажито в семейной жизни все у нее останется. И земля, и скот, и дети, и все остается у нее, и если она не захочет с ним жить дальше, он так и уйдет ни с чем.
— Здорово! Вот бы и у нас так!
— Женщина, прошу тебя, не перебивай! Ты хоть и Госпожа мне, но такая же нетерпеливая, как и все туарегские женщины!
Так вот! Единственное, на что мы можем рассчитывать, это на самого верного и самого преданного друга мехари, который всегда…
— Всегда у вас между ног.
— Да что же это такое? Ты дашь мне до конца высказаться или нет? Последний раз прошу, не перебивай меня Госпожа. Так вот, мечта любого из бедуинов, это иметь себе верблюда. Ты ведь даже не представляешь, какие они преданные? Их не покупают, так как они все равно уйдут сами к своему прежнему хозяину.
— А как же тогда? Ну, их же как–то разводят, продают?
— Да, продают! Но только самку беременную и потом у нее весь приплод так и останется у нового хозяина. Понятно?
— Понятно. Это что же получается, если я забеременею, то мой приплод тут так и останется? Как у верблюдихи, о которой ты мне рассказываешь.
— Ну причем тут приплод твой? Я же не о тебе, а о верблюде. Так вот, теперь так можно сказать, что у нас мужской орган всегда при нас, как тот же верный верблюд.
— А, теперь–то я поняла! Раз при вас, то он ни к кому не уйдет, и потом он же у вас белый, потому и белый верблюд. Так?
— Так, так.
— А покататься или поехать на белом мехари, это значит…
— Так, так, правильно. Соображаешь!
— Ну и где же тут тайна? В чем? Что вы нас катаете на белом верблюде? Так?
— Ну, так и не так!
— Постой, ничего не пойму? Так это что же и есть ваша такая знаменитая тайна? Покатать и все? Фи. и! Как неинтересно…
— Нет, Госпожа! Как раз интересно. Но об этом я не скажу, не смогу. Потому что тебе об этом должна рассказать та, кто не раз и не два сменила под собой верблюда и катается, как она хочет и думает, потому что у нас…
— Потому что у вас — асри! Замечательно! Я тоже хочу поскорее на верблюда!
— Ну, а как же асри? Про него ты забыла? Погоди… Я тебе расскажу…
Но я уже поняла, как мне показалось, и спрыгнула из кузова, потому что мы приехали наконец–то к нашей очередной стоянке в оазисе. Но теперь–то я все поняла, как мне показалось, и теперь я вовсе не собиралась давать какой–то туаречке покататься на его белом верблюде…. Вот так–то!
Как кататься на мехари
Все в этот раз было, как всегда. Пришли гости, готовилось кофе и я …. Я ждала! Да! Теперь–то уж я точно собиралась оседлать его белого верблюда!
Пока они беседовали, я все решала, как я, с чего мне начать, что сказать. Нет! Говорить не буду. Надо не так! А раз не говорить, то как? Как? Затрепыхалась в беспомощности. Гости — то, ведь, уже говорят и сейчас он попросит им уда, окурит и…
— Баххар ва рух! — Как не ждала, но услышала неожиданно.
Все! Дальше я не могу уже. Или я с ним, или… Нет! Только с ним! Нет же, на нем!
Как только он уселся за мытье чашек, я тут же вышла Медленно, как всегда выхожу, и стою. Меня всю колотит, как в Антарктике. Стою перед ним и молчу. Смотрю ему прямо в глаза, как меня научил Ассахан и молчу! Но глаз не отвожу. Он смотрит и смотрит, молча, а потом:
— Ана махтаг афаккар. (Что–то о том, что ему надо подумать).
— Ди хедэйя ляк! (Это тебе подарок)! — Говорю ему и, приседая, добавляю…
— Босс квайес! (Посмотри получше)!
Я же ведь голая вся, абсолютно голая! Это я так в самый последний момент решила. Потому медленно опускаюсь, сажусь перед ним, широко раздвигая ноги и как самая, самая заезженная проститутка руками себя между ног обняла, дрожащими пальцами нащупала и потянула в разные стороны свои молчаливые губки…
— Тааль гхена! (Иди сюда)! — Говорю дрожащим от возбуждения и напряжения голосом.
Потом все! Потом он уже стал действовать. Сначала я ловлю его белый, да ведь действительно белый! Целую, целую и чувствую, что моих сил не хватает, и я так могу закончить все, не начав, еще, как следует…Он ароматен, он невероятен! И я упиваюсь, постепенно успокаиваюсь, наслаждаюсь… В голове только одна мысль: вот он, и он мой, мой!
Потом я на нем. Я сверху, уселась, как они на своих белых верблюдах медленно, величаво я еду на нем… Величаво, медленно… Минуту я так, медленно, величаво и чувствую в себе этот невероятно упругий шест, горячий, заполняющий всю меня, всю меня поднимающий, упирающийся куда–то в меня, покоряющий до… И чем больше я о нем думаю, тем сильнее меня разбирает и я, я…срываюсь! Бросаюсь на нем, как на их чистокровном арабском скакуне и я вскачь…
