Дакота Рэбел - Ненавидеть и Владеть
Подсунув руку ему под живот, я потянул Этана к себе, чтобы, кончая, впиться клыками ему в плечо. Я пил его кровь, пока мой член пульсировал внутри него, выплескивая горячую, густую сперму.
Я отпустил его, и, упав на кровать, он некоторое время вздрагивал всем телом, надеюсь, что от наслаждения, а потом застыл, уткнувшись лицом в подушку. Я вышел из него, застонав от прикосновения своей руки к сейчас чересчур чувствительному члену. Перевернувшись на спину, я лег рядом с Этаном, восстанавливая дыхание и улыбаясь ему.
— И тебе добрый вечер, — сказал он, хрипло рассмеявшись.
Я чмокнул его и встал, чтобы снять презерватив. Я взял с пола джинсы и, надевая их, не отводил взгляда от лежащего на кровати обнаженного великолепного тела. Без сомнения, мне будет не хватать возможности смотреть на него, когда я этого захочу. Никогда мне не казалось, что Чикаго находится так далеко отсюда, как в этот момент.
Этан вылез из кровати, натянул джинсы, в которых был прошлой ночью, и сел на кровать. Он провел рукой по волосам и слегка улыбнулся.
— Полагаю, нам надо теперь поговорить об этом, да?
— Полагаю, что так, — ответил я, сел рядом с ним и положил голову на его плечо.
— Знаешь, месяц назад я даже и представить себе не мог, что это будет так тяжело сделать, — сказал он тихо.
Мне хотелось, чтобы он сказал, что не хочет разрывать узы, что хочет остаться со мной навсегда. Но я знал, что он этого не сделает. Да он дни считал, ожидая этого момента. С чего бы ему передумывать?
— Я знаю, о чем ты говоришь. — Я оглядел комнату. За проведенные с ним недели наша с ним одежда перемешалась. Пора было собираться, и я должен был забрать с собой не только вещи, которые привез к Этану.
Я подумал о том, чтобы сказать ему о Чикаго и попросить его поехать со мной. Было эгоистично не рассказать ему об этом. Я знал, что своим молчанием щажу только свои чувства. Черт, может быть, если бы я сказал Этану о том, что через несколько дней уезжаю из города, ему было бы намного легче.
Я повернулся, чтобы сказать это, но он смотрел на меня с такой грустной улыбкой, что я не смог этого сделать. Не смог ухудшить все, не сейчас. Я решил, что скажу ему об этом на церемонии снятия заклятия. Или перед отъездом. Я знал, что лучше будет, если он узнает об этом от меня, чем от кого-либо еще.
— Итак, что будем делать сегодня? Хочешь заниматься сексом до самого восхода?
— Звучит заманчиво, — сказал я с сожалением, — но мы только что использовали последний презерватив, и мне нужно собрать сегодня все свои вещи. Тогда ты сможешь избавиться от меня сразу же, как… — я прервался, не в силах сказать это вслух.
— Ну, спасибо тебе огромное за это, — ответил он, мягко толкнув меня локтем. — Я прямо жду не дождусь, когда ты свалишь.
Я был уверен, что он шутит, но уточнять не стал.
— Ты останешься сегодня, или это был последний раз, когда я просыпался рядом с тобой?
Я вздохнул.
— Думаю, будет лучше, если я останусь сегодня у Бет. А ты как думаешь?
— Наверное, — он тоже вздохнул. — Мне помочь тебе собраться?
— Нет, сам справлюсь. Спасибо.
Мы были такими невероятно вежливыми, такими благоразумными, что мне хотелось кричать. Мне хотелось заплакать, накричать на него, ударить, сделать хоть что-то, чтобы разрушить ту ужасную пропасть, которую мы создавали друг между другом каждым сказанным словом. Мне казалось, что с каждой пройденной минутой узы разрываются сами по себе. Мы воздвигали стены любым действием или словом, отгораживаясь друг от друга. Я пытался защитить себя, но не понимал, почему так поступает он.
Я сказал ему, что люблю его, а он проигнорировал это. Если я был ему нужен, то у него была прекрасная возможность сказать мне об этом, а он этого не сделал. Может, он и не так сильно жаждет нашего разрыва, но вряд ли близость расставания убивает его так, как меня. Я умирал внутри.
— Ну, думаю, что тогда переночую у родителей, — сказал он, а я настолько погрузился в свои мысли, что подпрыгнул от его голоса.
— Да?
— Да. Я вернусь после… после. Если я найду тут что-нибудь твое, то принесу к Бет, ладно?
— Да, это было бы хорошо.
Мы оба говорили о моем доме, как о квартире Бет. Как будто он больше не был моим домом. И я не чувствовал его своим домом. Моим домом был дом Этана, и я все равно не буду больше жить в своей квартире. Я буду жить в сотнях километров отсюда, и Этан не сможет ко мне просто взять и зайти.
Я хотел попросить его поехать со мной. Я думал об этом. Почти открыл рот, чтобы попросить, а он вдруг повернулся и поцеловал меня. Все мысли вылетели у меня из головы, когда наши языки, губы, клыки столкнулись в поцелуе.
Это было прощание. Я чувствовал его так глубоко внутри себя, как будто клыки Этана пронзили мое сердце. Он прощался со мной этим поцелуем, и я не мог ничего сделать, чтобы изменить это. Наше время вышло, и он не любил меня… не достаточно для того, чтобы хотеть удержать.
Он разорвал поцелуй, и хорошо, что сделал это, потому что я мог целовать его целыми днями. Он встал, сунул ноги в ботинки и взял свитер из кучи одежды на комоде. Я смотрел, как Этан заканчивает одеваться, стараясь отвлечь себя от мыслей, что он собирается отказаться от меня. Отказаться от нас.
Он наклонился и снова поцеловал меня, лишь слегка коснувшись губ.
— Увидимся завтра в Храме?
Я кивнул, боясь, что если отвечу, то мой голос дрогнет. Этан улыбнулся, но радости в этой улыбке не было. И вышел за дверь. Секундой позже хлопнула входная дверь, и я понял, что упустил последний шанс, который у меня был, чтобы попросить его остаться.
По дому поползло молчаливое уныние, и я вскочил, чтобы начать собираться. Я кидал свою одежду в коробку, и, не задумавшись, зачем это делаю, бросил туда же, на самый верх, кожаный пиджак Этана. Я подумал, что к тому времени, как он обнаружит пропажу, буду уже далеко, и ему придется проделать немаленький путь, чтобы забрать пиджак у меня.
Я хотел обойти дом, вспоминая все хорошее, что между нами было, но потом подумал, что будет глупо так растравливать себе душу, поэтому просто положил ключи на кухонный стол, купленный нами после того, как мы сломали стол Этана, когда в первый раз занимались сексом, и вышел за дверь с коробкой, набитой одеждой, и сердцем, наполненным болью.
Бет не было дома, когда я пришел, и я был рад этому. Мне не хотелось общаться с ней сейчас. Я знал, что Бет скоро вернется, она редко работала в воскресные вечера, но было здорово хоть немного побыть в одиночестве.
Пройдя в свою комнату, я кинул коробку на пол и, достав пиджак Этана, залез с ним в кровать. Я глубоко вдохнул, чувствуя на пиджаке запах кожи Этана и его одеколона, и во мне снова поднялось желание закричать.
