Беспощадный босс (ЛП) - Энжел Клэр

— Я волновалась за тебя. — Ее слова заставляют меня на секунду замешкаться, но я продолжаю идти с коробкой в руках. Она следует за мной и спускается к машине с другой коробкой в руках.

— Я могу их отнести, ты же знаешь. — Тяжелая работа помогает проветрить мозги. С тех пор как она мне позвонила, я делаю все, что в моих силах, чтобы работать как можно больше. Все, что могу сделать, чтобы занять свои мысли, облегчает мне жизнь.

— Что еще произошло? — Я знаю, что она пытается вести светскую беседу, чтобы сохранить непринужденный тон, но сейчас мне не до этого.

— Была драка в клубе, мама умерла, и мой лучший сотрудник предал меня. — Несмотря на то, что последний комментарий направлен против нее, я не хотел ее обидеть, и слова прозвучали легче, чем я надеялся. Она хочет знать, что происходит в моей жизни, и я рассказываю ей типичные вещи, которые могут знать все, кто меня окружает.

— Грейс умерла? — Она ставит тяжелую картонную коробку на заднее сиденье своей машины, а я ставлю свою рядом с ее. Она поворачивается и прислоняется спиной к машине, прикладывая руку к голове, как будто ошеломлена. — Мне очень жаль это слышать.

Я поднимаю оба плеча, не в силах испытывать какое-либо одно чувство по поводу всего этого. Не думал, что почувствую что-то, когда она уйдет из жизни, потому что между нами было слишком много плохого, и я не чувствую себя дерьмово, как таковым. Я расстроен, что жизнь, которая у меня должна была быть, была отнята. Я оплакиваю родителя, которым хотел бы, чтобы она была, а не того, кем она была на самом деле. Так что, хотя потеря и болезненна, она происходит не по тем причинам.

— Можно тебя обнять? — Я киваю, и она протягивает руки, обхватывает меня за плечи и прижимается ко мне. На мгновение замираю, не в силах расслабиться в ее объятиях. Затем ее запах проникает в мой нос, и я наклоняюсь, глубоко вдыхая. Она пахнет комфортом, спокойствием и любовью — всем тем, чем она не должна быть для меня. Но я все равно благодарен.

Не говоря больше ни слова, она отпускает меня, и мы продолжаем таскать коробки с едой туда-сюда. Позволив ручному труду захватить мое тело, я продолжаю размышлять о переменах в моей жизни.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь? — Ее приятный голос выводит меня из задумчивости, и она продолжает говорить, закрыв глаза и слегка покачивая головой. — Мне кажется, я ничего не могу сказать, чтобы это не звучало глупо или безразлично.

— Со мной действительно все в порядке, и спасибо тебе за заботу. — Я смог принять то, что не любил свою мать. Мне не нравится, что я должен исполнять ее последние желания, но делаю это с чувством долга. Она взвалила на меня все. Она оставила мне свой дом, все свое имущество, все. И я уверен, что это был просто последний «Да пошел ты» от нее. Она не могла заставить меня быть частью своей жизни, пока была жива, но теперь, когда ее нет, она абсолютно точно может заставить меня впустить ее в свою жизнь.

Я продолжал носить коробки туда-сюда, думая о том, какая Сандра невероятно милая. Как бы я ни стремился приехать и помочь ей, сейчас я рад, что сделал это, и когда мы загрузили последнюю коробку в ее машину, я закрыл дверь, и она опустила окно, улыбаясь мне.

— Я поеду за тобой и помогу все разгрузить. — С этими словами я пару раз стучу по крыше одной рукой и направляюсь к своей машине.

— Спасибо! — Она выкрикивает это слово в окно, пока я иду к своей машине.

Просто проведенное с ней время значительно подняло мне настроение, и я задаюсь вопросом, а не умер ли я сейчас. Она предала меня, продала, рассказала моей матери личную информацию обо мне. Так почему же мне нравится проводить с ней время? Почему я не ненавижу ее? Я должен ее ненавидеть. Я бы возненавидел любого другого, кто так поступил со мной. Я бы вычеркнул их из своей жизни, как вредную привычку, но Сандре каким-то образом удается не только оставаться под моей кожей, но и забираться все глубже.

Может, мне нужно вычеркнуть ее из своей жизни навсегда, просто чтобы защитить себя от того, что я чувствую к ней, и не дать ей возможности снова так со мной поступить.

В доме ее родителей я помогаю ей разгрузиться, но вижу взгляды, которые бросает на меня ее мать, и понимаю, она прекрасно осведомлена о том, что происходит между мной и Сандрой. Меня это не смущает — я знаю, что у ее матери нет скрытых мотивов, она не желает мне зла и не хочет портить мне жизнь. Честно говоря, меня всегда беспокоило, что люди говорят за моей спиной, — это страх, что другие используют эту информацию против меня.

— Спасибо за помощь. — Ее мать, Этель, ласково улыбается и обнимает меня.

— Рад был помочь. — Я нежно обнимаю ее, а затем отпускаю и поворачиваюсь к Сандре.

Сандра обнимает меня и крепко сжимает, тихо говоря мне на ухо:

— Спасибо, это очень много значит. Пожалуйста, дайте мне знать, если я могу тебе чем-то помочь.

— Обязательно. — С этими словами я отпускаю ее и покидаю дом ее родителей. Звеня ключами, направляюсь к своей машине и думаю, как моя жизнь может быть еще более странной.

Когда возвращаюсь домой, на пороге обнаруживаю посылку. Неуверенно взяв ее в руки, я вижу, что на ней нет обратного адреса. Любопытство берет верх, и я использую ключи, чтобы разорвать ленту и открыть коробку. Когда замечаю, что внутри, мне кажется, что судьба ударила меня по нутру, и я закрываю коробку, заношу ее внутрь и ставлю на стол, а затем отступаю назад и смотрю на нее, как на бомбу, которая может взорваться в любой момент. Моя кровь стынет в жилах, а на лбу выступают бисеринки пота.

Звонит телефон, и я отвечаю на звонок, не задумываясь, благодарный за возможность думать, о чем угодно, кроме того, что только что увидел в этой коробке.

— Рико, мне очень жаль. — Это голос Блейка на другом конце, и мое внимание разрывается между ним и коробкой, лежащей на столе.

— За что? — Его слова не доходят до меня, пока я смотрю на картонку.

— Журналистка получила членство; она ищет компромат на клуб. Она уже знает некоторые вещи, которые не подлежат огласке, видимо, кто-то проболтался. — Блейк звучит обеспокоено, и мои мысли переключаются с того, что лежит на столе, на то, что происходит в разговоре с Блейком. В его голосе звучат эмоции, значит, все серьезно.

— Откуда ты знаешь? — Частью протокола для новых членов является проверка биографии каждого, кто пытается попасть в клуб. Так мы защищаем себя от наших врагов. Одна из вещей, на которую мы обращаем внимание, — это профессия человека, так что этого не должно было случиться.

— Она просто столкнулась со мной, и я узнал ее. Я не знаю, как она проскользнула мимо меня. Я облажался, и мне очень жаль. — Блейк, похоже, в ярости от самого себя, и я пользуюсь моментом, чтобы успокоить его.

— Мы разберемся с этим, хорошо? Спасибо, что рассказал. Есть идеи, кто может снабжать ее информацией? Ты видел ее с кем-то? Камеры слежения зафиксировали что-нибудь? — У меня голова идет кругом, но как бы ни старался сосредоточиться на текущей задаче, коробка как будто гудит, и звук становится все громче и громче, отвлекая меня от разговора и заставляя, вернуться к тому, что внутри.

— Я ничего ей не сказал и аннулировал ее членство еще до того, как она переступила порог клуба. Она застала меня за разговором со швейцаром. — Спокойный тон Блейка сменяется решимостью найти ответы.

Кто-то рассказал прессе о моем клубе. Как бы я ни старался прогнать эту мысль, я тут же вспоминаю Сандру. Неужели она сказала журналисту то же самое, что и моей маме? Считает ли она, что общественность имеет право знать определенные детали или информацию о том, как работает клуб «Ред» и что там происходит?

Ненавижу, когда меня это беспокоит.

— Просто продолжай копать для меня, пожалуйста. Мне нужно идти. — С этими словами я заканчиваю разговор и подхожу к коробке. Протянув руку, словно то, что находится внутри, может меня укусить, я осторожно открываю ее. Сверху лежит записка, написанная почерком моей матери.