Неотразимый (ЛП) - Валентэ Лили

С возрастом я чувствовал, что должен заботиться о маме и братьях, быть мужчиной в доме, которым не смог стать отец. Я взвалил на себя груз и никогда не винил свою семью, но и не могу отрицать, что был рад, когда закончил школу и уехал, держась, наконец, на расстоянии от ответственности. Глядя на себя со стороны, полагаю, в этом и причина, что я не завожу серьезных отношений с женщинами. Глубоко внутри я боюсь снова взваливать на плечи эмоциональный груз.

Я не понимал, что такое возможно: моя женщина, которой смогу доверить помочь мне нести груз. Кто-то, кто может помочь мне осознать, как много из этого дерьма мне не потребуется.

У меня есть груз. Я годами знаю об этом, но никогда не размышлял о терапии. Мой груз похож на броню — тяжелую, но необходимую для моей собственной безопасности.

Но, возможно, я не прав.

Я размышляю о шорах на глазах лошадей, которые мешают им видеть трассу перед собой. Думаю о своей жизни, обо всем, что не видел прежде, о таких вещах, как надежда и доброта, о причинах верить в то, что люди на самом деле лучше, чем я их представлял.

Я настолько захвачен переменами внутри меня и ощущением руки Шэйн в моей, что не замечаю парня, который подходит, хватает Шэйн за руку и вырывает ее из моей руки.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Джейк

Шэйн вскрикивает, спотыкаясь и падая на тротуар. Мужчина, который схватил ее, снова тянется к руке, но я перехватываю его, толкаю плечом в живот и припечатываю к стене здания позади нас.

В мыслях нет ничего, кроме слепой ярости и потребности убрать этот кусок дерьма подальше от Шэйн. Оттолкнуть его и заставить пожалеть о той минуте, когда он решил к ней прикоснуться, на всю оставшуюся жизнь.

Я сжимаю кулак и наношу удар в живот. Он стонет и, прежде чем восстановить дыхание, получает от меня все новые удары.

Бью его до тех пор, пока он не начинает давиться, слюна стекает через черную маску на его лице. Бью, пока он не опускается на колени, а тихий голос в моей голове намекает, что пора остановиться, но я не могу.

Не останавливаюсь, пока не слышу крик Шэйн и, повернувшись, обнаруживаю еще одного мужчину в маске с дубинкой, которую он должно быть вытащил из мусорной корзины. Я изворачиваюсь, словив удар не по голове, как планировал он, а по плечу, разворачиваюсь, готовясь нанести удар второму парню и выбить у него оружие.

Но вместо этого парень бросает дубинку в меня. Я поднимаю руки, защищая лицо, но что-то царапает мою руку.

Я чертыхаюсь, ощущая, как по предплечью распространяется колющее ощущение. Протянув руку, вытаскиваю брошенную дубинку, обнажая покрытый кровью гвоздь. Но ее не так много, и я вполне в силах продолжать борьбу. Поднимаю кулаки, готовясь разобраться с тем, кто еще не попробовал мой кулак, и вижу, как оба мужчины уносят задницы по тротуару, поддерживая друг друга.

Собираюсь броситься за ними, но Шэйн хватает меня за руку.

— Не надо, Джейк. Прошу!

Страх в ее голосе заставляет мое сердце биться чаще.

Поворачиваюсь к ней, проверяя, не ранена ли она.

— Ты в порядке? Нигде не болит?

— Нет, я в порядке, — говорит она, качая головой. — А ты — нет. У тебя кровь.

Я опускаю взгляд на красное пятно, расползающееся по волокнам моего порванного свитера.

— Все хорошо. Это просто гвоздь. Когда мы придем домой, я промою рану.

— Нет и еще раз нет, Фальконе. Ни в коем случае, — взгляд становится жестче, пока она отрицательно качает головой, впиваясь пальцами в мой бицепс. — Мы едем в отделение скорой помощи, где тебе сделают прививку от столбняка. Я не собираюсь наблюдать за тем, как ты умрешь от него у меня на глазах.

— Мне не нужна прививка, — я смотрю через плечо, размышляя, что на самом деле нужно окончательно выбить дерьмо из мужчин, пытавшихся ограбить Шэйн, но их уже и след простыл.

Я со вздохом поворачиваюсь к ней и вижу, что Шэйн готова спорить, поэтому поднимаю руки.

— Серьезно, я в курсе последствий. Но доктора в команде проверяют нас и делают вакцинацию от гнойного менингита и столбняка, в случае, если мы порежемся о лезвие коньков и от мудаков, которые хватаются грязными руками за каппы во время игры.

Шэйн расслабляет плечи, огонь во взгляде исчезает.

— Хорошо. Но ты должен пообещать, что сдашь анализы.

— Обещаю, — говорю, взяв ее за руку. — Ты точно в порядке?

Она медленно кивает.

— Да. Просто потрясена. Это было… странно.

— Да, подобного дерьма явно не ожидаешь в центре города, — говорю я. — Здесь много полицейских. Не самое удачное место для грабежа.

Шэйн качает головой, задумчиво хмурясь.

— Более того, зачем лезть за моей сумочкой? Есть десятки женщин, рядом с которыми не стоит мужчина, который выглядит, как гора мускулов.

— Не знаю, — провожу рукой по волосам, хмурясь, когда костяшки пронзает боль. Еще пару дней я буду испытывать подобные ощущения, но моему противнику придется еще хуже. — В тебе есть что-то, говорящее о богатстве.

— Да? — она выгибает бровь. — И что же?

Я пожимаю плечами, чувствуя, что ступаю на опасную почву.

— Может, что-то в твоих волосах? Они мягче, чем у простых людей, — Шэйн фыркает, явно не впечатленная. — Может, одежда? Или сумочка? Они дорогие, верно?

— Одежда у меня от «Мэйси», не дорогая. Сумочка куплена на распродаже за пятьдесят баксов, — говорит она. — Волосы у меня мелированные, как у половины женщин вокруг. Ведь волосы — это то, что ежедневно с тобой и требует особого ухода, на них нельзя экономить, — я приоткрываю рот, но она не дает мне вставить слово, продолжив. — И если говорить об одежде. Мужчина, которого ты ударил, был одет в хороший свитер. И они оба приняли душ, я чувствовала аромат шампуня.

— Воры тоже купаются, Шэйн, — говорю я, хотя признаться, в ее словах есть смысл. — Может, они собирались пойти в клуб после того, как ограбят тебя и опустошат банковский счет.

— Или это не случайность, — говорит она, пронзая меня взглядом. — Может, это послание, Джейк. И может пришло время позвонить в полицию и рассказать им все о Кери прежде, чем мы серьезно пострадаем.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Шэйн

Как. Же. Я. Зла. Я так с ума сойду.

Я так злюсь, что останавливаю такси и собираюсь вернуться домой одна без крупных, глупых мужчин, но Джейк в последний момент забирается на заднее сиденье и говорит, что проводит меня до двери, чтобы убедиться, что я доберусь домой в безопасности.

Хочет убедиться, что я в безопасности. хотя не верит, что я права насчет Кери, что это ее попытка напугать меня и порвать с ним. Хотя он знает, что Кери преследовала меня, когда он улетел, и я не однократно замечала ее в подворотнях. И ведь я рассказала ему об этом.

Но он все еще не воспринимает мою теорию всерьез и отказывается идти в полицию, чтобы написать заявление о попытке ограбления, потому что «мы не видели лица нападавшего» и «в любом случае не поможем полицейским с опознанием».

Он безумец. И чертовски меня расстраивает.

И конченный осел, который игнорирует мои уверения, что я могу самостоятельно подняться в лифте, стоит, скрестив руки на груди, смотрит на меня, не отводя взгляд. А я смотрю в ответ, словно это моя работа.

— Прости, — говорит он, когда мы поднимаемся наверх. — Я тебя расстроил.

— Ты самый упертый человек, которого я встречала. В этом нет сомнений.

Он склоняет голову.

— Возможно. Но я просто хочу убедиться, что ты в безопасности.

— Если бы ты действительно этого хотел, мы были бы в полицейском участке прямо сейчас.

— Мы же не видели их лиц, Шэйн, — его тон указывает на то, что я самый упрямый, неразумный человек во Вселенной. — Тысячи мужчин на Манхэттене имеют такое же телосложение. Обращение в полицию ничего не дало бы. Поверь, если бы был хоть один шанс, я бы пошел с тобой. Для меня нет ничего важнее твоей безопасности.