Мир жизни и смерти 7 (СИ) - Пуничев Павел Михайлович

— Дол, давай вниз, покажем этому малышу, кто здесь батя. Реальность наполнилась гудением десятков файерболов с центром притяжения в виде роги, неспешно спускающегося на невидимой нити вниз на своём мохноногом скакуне, а нас, как более подвижную мишень, оставили на растерзание главарю, и он показал всё на что способен. Ему надоело швыряться сгустками лавы, которые всё время пролетали мимо подвижной цели и он, раздувшись минимум вдвое, показал на что способны величайшие элементали. Тихий хлопок и от него во все стороны начал расходиться поток огня, больше похожий на шляпку ядерного взрыва, чем на обычный огонь. Бурля и рокоча, он расходился во все стороны все быстрее и быстрее заполняя взбесившейся энергией весь объём пещеры. Ну что ж, обычный Армагеддон, у меня тоже такой есть, правда слегка его упрощённая версия, но это дело времени, когда он превратится в нечто подобное. Мы не стали пытаться уклониться от него тем более это было невозможно, а, сложив крылья, рухнули прямо в несущийся за нас ядерный взрыв и через миг были охвачены яростным пламенем, сжигающим сам воздух. Защита не помогла, все, кроме меня потеряли по две трети хитпоинтов, но нас было уже не остановить, приказ я отдал заранее и все знали, что делать: я ругался и кастовал, Флора лечила и накладывала регенерацию, а Дол, так и не открыв крылья, огненным метеором падал прямо на Величайшего.

Тот только начал нагибаться за очередной порцией плещущей у его ног магмы, как мы окутавшись всеми имеющимися у нас щитами, врезались прямо ему в макушку, расплёскивая его естество. Всёсокрушающий удар Дола пробил в нём дыру: не меньше, чем для ветки метрополитена, а скастованный прямо внутри тела элементаля ледяной смерч пробил его до самой задницы, вырывая из его нутра заиндевевшую плоть, вышвыривая её из тела и раскидывая почерневшие куски плоти на половину пещеры, а мы, пролетев его насквозь, с восторженным гиканьем взмыли в небеса, глядя, как выпотрошенный элементаль складывается внутрь себя, растекаясь по лаве безвольной лужей огня.

В тот же миг все малые элементали лопнули, будто мыльные пузыри, расплескав свою огненную плоть по скалам, только начавшая заполняться лавой пещера опять загудела, с хлюпаньем всасывая в своём нутро тонны расплава, а мне по голове врезали резиновой кувалдой, отправляя в очередной мягкий, однако от этого не менее глубокий нокаут.

В этот раз я оказался каких-то трущобах: подъезд многоэтажки в современных реалиях полный анахронизм, прямо говорящий, что это самое дно социальной лестницы, и об этом, как ни странно, как раз лестница и говорила. В нашем жилом комплексе, где мы проходили реабилитацию после недельного погружения в очередной виртуальный мир, несмотря на всю его скромность, существовали индивидуальные переходные камеры, к которым можно было причалить на летуне и после быстрой обработки оказаться своей квартире. Подъезды, как и лестницы, и лифты в них, в новых строениях отсутствовали в принципе, в моём же новом видении лестница была. Тёмный узкий лестничный проем, вся поверхность которого во много слоёв была изгажена бесталанными граффити и чёрными обгорелыми пятнами. И самый тёмный его угол, отделённый от лестницы крошечной стенкой был занят не только подтёками засохшей мочи, но и замызганным субъектом, с ног до головы завернутым в чёрную тряпку, которая, по всей видимости, должна была изображать плащ с капюшоном. Лица, скрытого под ней, было не видно, лишь узкая полоска бледной кожи, да пара глаз, горящих в темноте нездоровой краснотой от лопнувших капилляров. Он старался стоять неподвижно, но это плохо получалось, его заметно потряхивало от внутренней непроизвольный дрожи. Впрочем, когда на лестнице послышался звук усталых шагов, субъект смог взять себя в руки и замереть совершенно неподвижно.

Поднимающаяся по лестнице вполне ещё молодая женщина ничего не заметила. Уткнувшись взглядом себе под ноги, она дошаркала до обшарпанной двери и, нашарив в кармане магнитный ключ, приложила его к замку. Раздался тихий щелчок и тут же в руке загадочного субъекта тускло сверкнуло лезвие ржавого ножа, и он бросился вперёд, толкая всем телом женщину в спину, одновременно закрывая ей рот одной рукой и представляя лезвие ножа к её горлу второй. Безразличную гулкость лестничной площадки огласил лишь один короткий вскрик и грохот закрывшейся двери. Последнее, что я увидел — это было лицо напавшего мужчины, с головы которого при столкновении упал капюшон.

Затем лишь чернота, и отчаянные женские стоны.

Стоны, переходящие в отчаянные увещевания:

— Вася, Василий, Броневой очнись! К воплям добавились тычки худеньких женских кулачков в спину и вся та же шарманка:

— Василий вставай, очнись уже!

Я кое-как продрал глаза, изгоняя из них следы очередного видения и замотал головой, пытаясь оценить окружающие. Меня опять вернуло в ту же пещеру, вот только сейчас она рушилась.

От грохота и треска разрываемых скал можно было оглохнуть, и даже обычно флегматичный Дол всё норовил встать на дыбы и сбросить со своей спины глупых игроков, которые затащили его в этот кошмарный ужас. Я заорал, пытаясь успокоить его. Всё бесполезно, грохот свёл все мои потуги на нет, да к тому же это было всё бесполезно, ещё несколько мгновений и мы все умрём: многотонные булыжники вырывались из стен, в которых провели неисчислимое количество геологических эпох, крутясь и разрывая перегретый воздух, рушились нам на головы, грозясь размазать будто мелких насекомых. Врезаясь в водопады лавы, они разносили эти огненные колонны, орошая жидкими каплями расплавленного камня всё пространство пещеры, заливая и нас ими, оставляя подпалины на одежде, заставляя пузыриться кожу от ожогов. Секунда-другая и нам перестанет везти, одного булыжника будет достаточно чтобы прервать наше путешествие. Я бросил последний взгляд на так и не очнувшегося Резака, сейчас его лицо было почти таким же бледным как в моём видении. Я, бросив попытки докричаться до своего питомца, схватила его за рога, переходя на ручное управление. Рывок и Дол, сложив крылья, вместе с нами устремляется к дыре в полу пещеры, куда только что утекла очередная порция лавы. Грохот начал резко усиливаться рушащиеся вокруг нас камни, разбивались об пол, наполняя всё пространство густым облаком смертоносной шрапнели. Один из обломков со страшной силой ударил мне в плечо, сзади раздался болезненный вскрик Флоры, ещё один обломок ударил в грудь Дола, заставив его загудеть будто пустотелый барабан, а в следующий миг мы упали в черноту прохода, освещаемую лишь отблесками огня идущими самых недр Земли.

Здесь грохот стал не столь всепоглощающим, я смог расслышать голос Флоры, склонившейся прямо к моему уху:

— … Ты куда⁈ Там же… Ты что его там бросишь? Он же без сознания…

Моего ответ она явно не услышит, пришлось ответить в чате:

Броневой Флоре

Ничего не поделаешь: Долу троих не вынести, да и времени совсем нет, смотри…

Я ткнул пальцем в стены расщелины, по которым вновь потекла лава стремясь соединиться с лавовым морем в глубине земли, которая с каждой секундной поднималась, приближаясь к нам, грозясь запереть нас между молотом и наковальней.

— Туда! — Завопил я, указывая пальцем в ещё одну расселину, идущую перпендикулярно той, по которой мы спускались вниз. Текущая по стенам лава вот-вот грозила скрыть её от наших глаз, и я перестал бесполезно вопить, снова вцепился в рога, направляя барана к выходу наперегонки с огненной рекой. Ну что сказать, в спорте, по-моему, это называется фотофиниш, но, когда ты соревнуешься с потоком лавы, ничьей назвать это затруднительно.

Я с трудом удержал завопившего парнокопытного на нужном курсе, и через миг мы влетели в неизведанную мглу, пробив на входе своими телами огненный водопад.

Жидкий камень залил нам голову и спины, опаляя и снова снижая едва отлеченные хитпоинты до критических величин. Их едва хватило, когда Дол в полной темноте за что-то зацепился своим копытом, и кувыркнулся через голову, вышвыривая нас с насиженных мест, несмотря на все крепления и застёжки, которыми мы были к нему пристёгнуты. Мы зверски приложились спиной о зазубренные камни и влетели в распахнувшуюся перед нами серую мглу.