Би Сяошэн - Цвет абрикоса
— Вы спаслись чудом. Ничто не сравнимо с теми утратами, которые вы понесли.
Стоящая за ширмой Чжэньнян слышала рассказ Хуа. Безвременная и ужасная смерть мужа потрясла ее. Она преисполнилась печали и скорби. Вернулась к себе и не смогла сдержать горестных рыданий — жемчужины слез неудержимо потекли по щекам. Сестры побежали к матушке сказать о несчастье. Госпожа Лань долго была безутешна. Чжэньнян надела траур по усопшему мужу. Но про себя она думала о всем происшедшем по-иному: «Это не иначе как небесное провидение. Знак, сулящий мне, что я должна до старости жить с двоюродным братом».
Тем временем студент совершил подношение душе усопшего, для чего отправился в храм, где, записав на листке бумаги его имя, заказал поминальную службу на семь дней и ночей.
Студент продолжал жить в доме госпожи Лань. Всякий день он виделся с сестрами и чувствовал себя словно в цветнике. Он беспрестанно восхищался прелестями красавиц: как благоуханны и нежны они были! Как милы их губки, схожие с алыми вишнями, и как милы брови — листья ивы! Как женственны и изящны эти крохотные ножки — «золотые лотосы», мелькающие из-под юбок! Он дышал благоуханным ароматом их тел и восторгался легкостью походки и движений. Забегая вперед, здесь уместно заметить:
Благословенно место, где дань любви мы платим.
За пологом парчовым или в спальне расписной
мы обретаем дом, и даже
если есть у нас пристанище притом.
Всякий день студент приходил к тетке справиться о здоровье. Как-то он сказал ей:
— Не так давно Ван Шичунь с приятелями пригласили меня на пирушку. Неудобно не устроить ответного угощения. У меня появилась мысль пригласить их сюда, в расписную залу. Но не знаю, как уважаемая тетя на это посмотрит?
— На пир положено отвечать пиром — таков обычай пристойного поведения. Вы в моем доме хозяин. Какие могут быть у меня возражения!
Заручившись разрешением тетки, студент в тот же день написал приглашения, велел слуге сходить в управу, где служили приятели, и передать им приглашение. Наказал слуге также, чтобы тот непременно сходил в «Сад наслаждений» и пригласил его обитательниц.
К назначенному дню повар и поварята приготовили изобильное угощение. Всего было вдоволь — и мяса, и овощей, все было нарядно и разноцветно, благоуханные ароматы щекотали нос, а столовые приборы сияли чистотой. Слуги и служанки суетливо бегали по дому в ожидании гостей, делая последние приготовления. Гости не заставили себя ждать, и скоро у ворот раздался стук — это прибыли в паланкинах три красавицы из заведения «Сад наслаждений»: Фэн Хаохао, Фан Паньпань и Мю десятая. Студент с приветливой улыбкой встретил их. Певички хором ответили на приветствие:
— Много благодарим господина за выказанную ласку и гостеприимство. Не ведаем, чем сможем отблагодарить.
— Нашего скромного угощения еще не отведали, а уже благодарите!
Он позвал Гуйпин и велел ей отвести певичек на женскую половину. Там красавиц приветливо встретили Чжэньнян и остальные сестры. Увидев, сколь прекрасны девушки, Хаохао не сдержала вздоха восхищения и подумала про себя: «Красотой могут сравниться разве что с Чаньэ из Лунного дворца вечного холода!» Но вот взаимные приветствия закончились, и девушки расселись.
Читатель! От себя скажу так: эти девушки и вправду походили на небожительниц из свиты феи луны Чаньэ, что покинули лунный дворец и ненароком опустились на землю. Вот где к месту сказать:
Тут ветер веет благовоний.
Изяществом и прелестью лица
здесь каждая влечет сердца.
Гостьи откушали чаю, а потом поднялись, чтобы представиться уважаемой госпоже Лань. Пока они беседовали, у ворот спешились с коней Ван Шичунь и Цю Чунь. Студент вышел к воротам встретить их. Он церемонно встретил гостей, как и подобает хозяину.
Ван Шичунь и Цю Чунь сказали студенту:
— Глубокоуважаемый брат, приняли ваше любезное приглашение. Премного благодарим за любовь и приветливость вашу!
— Приглашение самое заурядное. Мы связаны узами побратимства, так о чем говорить? Счастлив видеть вас! Благодарен, что почтили благосклонным вниманием.
Выпили по чашке чаю.
— Просим передать наше приветствие госпоже Лань, — сказали гости.
— К сожалению, уважаемая тетя еще не исцелилась от болезни. Не может лицезреть вас и поговорить с вами.
— Пусть примет наши наилучшие пожелания. Не смеем беспокоить ее.
В тот миг прибыл паланкин с Юйин. Едва она вышла из паланкина, тотчас скользнула на женскую половину. Сестры были ей рады и повели к госпоже Лань, а потом все пошли смотреть на певичек. Те снова чинно расселись. Поговорили о погоде — или, как принято говорить, о «тепле и холодах». Услышав, как в большом зале зашумели и заиграли музыканты, красавицы-певички поднялись, намереваясь выйти к гостям. А тем временем в зале шли приготовления — накрывали на столы, прикидывали, как рассадить гостей. Решили каждого посадить со своей подружкой: Цю Чуня с Фан Паньпань, Ван Шичуня — с Мю десятой, а студента — с Фэн Хаохао во главе стола.
Едва гости расселись, секретарь госпожи Лань и слуги стали вносить закуски и разливать вино. Тут же внесли светильники и засветили перед каждым из гостей. Место, где пировали, отгородили от остального пространства парчовыми ширмами и занавесями с нитями из жемчужин. Вот в этой уютной и прелестной зале и собрались знаменитые своей красотой певички и их молодые поклонники. Уже зазвучала песня, и в лад ей согласно полилась мелодия свирели и губного органчика — шэна. Высоко и звучно лилась песня, и, кажется, остановили свое шествие облака и скрылась за тучами луна в восхищении перед исполнителями. Вино пошло по кругу. Гости веселились, шутили, и их голоса становились все громче.
Цю Чунь и Ван Шичунь достали листки бумаги с оттиснутыми на них разводами наподобие лучей заката, на них были написаны арии Ли Юя и Чжан Лижун[38] — знаменитые стихи о любви. Замечу, что назначение этих листков в том, чтобы понять, о чем говорят и поют актеры, ибо в каждой провинции свой диалект, не понятный жителю иных земель. И едва только актеры вступили в залу, чтобы дать небольшое представление, тотчас зазвучали кастаньеты из слоновой кости — им ответили золотые колокольчики, и барабанная дробь ознаменовала начало праздника. Звуки и ритмы взывали к веселью, а песни пели об изысканной любви.
Чжэньнян и сестры, а также и Юйин с Пань Жолань собрались за занавеской, наблюдая за гостями. За столом вино текло рекой, звучал смех вослед нескончаемым шуткам. Музыканты вдохновенно дули в свои свирели, трещали кастаньетами, струнные вторили им, и подхватывал мелодию органчик. Актеры представили сцену, где опьяневшей от вина и шума Чжан Лижун стало плохо. Она села, склонив голову на плечо Ли Юя, который утешал ее и пел о своей любви. Хаохао, смотревшая представление, рассмеялась:
