Нина Леннокс - Шлюха-2
причиняешь боль. Всех губишь.
— Стеф…
Но тот развернулся и направился к двери, безразлично махнув на брата рукой. Ему нужно
было время. Много времени. Макс проводил Стефана взглядом и отвернулся к окну. Он
был не достоин жизни. Но он жил, а его ребёнок и отец — нет.
Девушка шла по лабиринту, с трудом различая оттенки темноты перед собой. Руки
цеплялись за холодный мрамор стен, ноги спотыкались о камни. Она не могла понять, куда
идет и, главное, зачем. Над головой каркали вороны, небо стреляло грозовыми разрядами, давление в ушах нарастало. Куда же она шла? И зачем? Почему всё это происходило с ней?
Она вскрикнула, когда мертвая птица упала к её ногам. Побежала вперед, но ноги
наткнулись на лезвия. Алая кровь прорезала слепящую темноту. Боль сдавила сердце.
Карканье ворон оглушало. Зара закричала и закрыла уши руками, но это не помогало.
Раздался детский плач и слова: «Мама, зачем же так? Зачем, мама?» Еще одно мертвое
тело упало перед ней. Девушка забилась в истерике, отползая дальше от тела по грязной
земле. Труп повернул к ней голову. Джек. На лице — улыбка челси.
— Нет! Нет! Не-ет!
Ирина распахнула глаза, часто дыша. Пот заливал глаза. Очередной сон, словно картина из
«Капричос» Гойи. Очередной кошмар длиною в жизнь. Теперь её будут преследовать эти
картинки, изматывать душу, лишать сна и покоя. Она убрала с лица прилипшие волосы, стёрла пот и закрыла лицо руками. Скоро и её сердце откажет. Невозможно было такое
вынести. Невозможно! Чувствуя себя разбитой и опустошенной, Ирина встала с постели и
прошла в ванную. Её вырвало. Недомогание и слабость мешали жить. Она словно
спускалась в преисподнюю. Каждый день превратился в ад. И она осталась одна…
Девушка нервно проводила расческой по волосам, со злостью сжимая ручку. Что-то
произойдет, что-то случится… Скоро. Тьма тянула к ней свои руки. Душила. Может, она
она должна умереть? Если так, то нужно было сделать одну важную вещь — покаяться.
Иначе душа не перестанет кровоточить. Не хотелось бы умереть, захлебываясь кровью.
Она сбежала вниз, схватила яблоко со стола и стала быстро одеваться. Никакого макияжа, причесок, вычурной одежды. Джинсы, резиновые сапоги, куртка и главное — капюшон, чтобы никто не видел её лица. Ирина даже не проверила Алексея, был ли он дома. Всё
равно. Их отношениям пришёл конец, это было очевидно. Оставалось лишь ждать, когда
он выставит её из дома.
Она давила на педаль газа автомобиля изо всех сил, желая быстрее оказаться на месте.
Алтуфьевское кладбище. Опять жизнь привела её на кладбище. Порочный круг. Не жизнь, а круговорот бесконечных смертей и расплат за грехи. Почему было больно ей самой?
Ведь Макс получил по заслугам. Почему же боль отрикошетила в неё саму? Слёзы снова
подступили к глазам. Когда она их уже все выплачет, эти чертовы слёзы?! Припарковав
машину, Ирина побежала к могилам. Она знала наизусть, где находится могила Джека. Он
же снился ей каждую ночь. Его могильная плита стала её могильной плитой.
— Простите, Джек! Молю, простите, — заплакала она, падая на колени перед надгробием.
— Всем, что есть, молю — простите! Боже, разве я хотела когда-нибудь стать убийцей? Но
это написано на моей судьбе. На чертовой, поганой судьбе! Простите, Джек… — Девушка
села на мокрую землю и разрыдалась. — Я не хотела, правда. Не знаю, как это вышло.
Сам дьявол тогда вселился в меня. Ваши слова о моей малышке… Поймите, я любила её, хоть и знала о беременности всего ничего. Любила! Так же, как вы любили своего сына. —Ирина зашлась в слезах. — Это не оправдывает меня, знаю. Господи… Как тяжело.
Простите меня, Джек. Простите… Вернуть бы всё назад. Но если Бог заберёт мою жизнь, он правильно сделает. И пусть никто не поможет, как я не помогла вам. Ведь таблетки
могли вас спасти!
Реальность закружилась вокруг неё, голова еще сильней затрещала по швам. Ирина
отползла к ограждению и оперлась на него. Слезы молчаливо текли по щекам, она
держалась из последних сил. Струны души уже рвались, лопались, забрызгивая ее кровью.
Здесь, рядом с ней, под землей лежал мертвый человек. И его убила она… Её тело
обмякло и расползлось по заборчику. Руки схватили решетки. Её разрывало изнутри, на
части, на молекулы и атомы. Прах. Душа в пыль. Пальцы ослабли и отпустили решетки.
Холодно… Такой неприятный ветер. Ужасный холод пронизывает тело, замораживая
горящие внутренности. Девушка с трудом поднялась, координируя движения, отряхнула
одежду и на негнущихся ногах прошла к автомобилю.
Напиться! Вот, что ей было необходимо. Иначе сердце остановится, или она сама порежет
себе вены. В голове копошились черви, съедали её день за днем. Девушка остановилась у
первого бара. Сложно было ощущать себя, мир размывался. Да что с ней происходило?
Рука потянулась к дверце. Промахнулась. Это не ручка. Ирина протерла глаза, но лучше не
стало. Она закрыла уши руками и согнулась пополам, упираясь головой в руль. Как плохо!
Собрав все силы, она вышла из машины и зашла в бар. Заняла место в темном уголке и
заказала виски. И водку. И коньяк. Всё в больших дозах. Телефон отключила. Теперь
нужно было отключить сознание. Первый стакан пошёл. Второй, третий. Рюмки. Легкость
разлилась по венам, голову застилал туман опьянения. Стало темней, или ей кажется? И
ещё темнеет. Лёгкость всё больше растекалась по жилам. Что-то не то… Девушка упала на
диванчик, потеряв сознание.
Макс плохо понимал, что делал. Вообще, всё приобрело какой-то оттенок абсурда. Фарс.
Театр жизни. Бездарная постановка наихудшего режиссёра. И сценарист подкачал. Актёры
тоже были выбраны не самые лучшие. Шлюха и больной извращенец.
— Именно, извращенец, — сказал мужчина и толкнул дверь в бордель.
Алкоголь и сон не спасали. Ничто не спасало. Только добивало. Боль Стефана добавляла
масла в огонь. Брат метался, как загнанный зверь в клетке. И он был прав. Он не
чувствовал к Заре ненависти. Он её… понимал. Так сложились обстоятельства. Макс
тряхнул головой. Попробует другой способ забыться или, хотя бы, скинуть напряжение.
— Добрый вечер, — приветствовала его девушка за стойкой. — Что вы…
— Ни слова больше. Покажите мне всех брюнеток.
— Но…
— Ещё вопросы остались? — Кинул пачку зеленых банкнот.
— Нет. Сейчас всё будет, — сказала она, пряча деньги. — Пройдемте за мной.
