Сердце вне игры (ЛП) - Лоусон Никки

Невозможно.

— Хорошо, — киваю, затем добавляю: — Я чист. Никогда не остаюсь без защиты, и меня часто проверяют.

— Я тоже чиста, — говорит она, хотя то, как смотрит на меня сверху вниз — очень грязно.

— Боже, ты не представляешь, что делаешь со мной, — хрипло говорю я.

Голодный взгляд в ее глазах становится более глубоким, когда наклоняется вперед, чтобы схватиться за пояс моих спортивных штанов.

— Тогда покажи мне.

Она поднимает пояс, растягивая его вверх, чтобы провести им по члену, прежде чем сделать то же самое с моими трусами-боксерами. Она стягивает их, и мои бедра напрягаются, когда член стоит по стойке смирно, такой твердый, что выпирает к животу.

Глаза Марго расширяются, когда она смотрит на него.

— О боже, у тебя…

— Пирсинг? — продолжаю ее фразу. Единственная изогнутая штанга проходит через головку члена. У меня это было годами.

— Большой.

Когда она это говорит, ее голос становится низким, и я смеюсь, хотя голос получается хриплым.

— Ты тешишь мое эго, — говорю ей.

Марго все еще пялится на член, и я совсем не возражаю. Она протягивает руку, обхватывает его рукой, и мои пальцы на ногах подгибаются, а бедра немного дергаются вверх от ощущения теплых пальцев и ладони.

— Я уверена, что не первая, кто говорит, что у тебя большой член, — говорит она, снова глядя мне в лицо. — Эта штука — чертов монстр. Никто не сможет забыть такой член.

Моя улыбка становится шире.

— Да, есть такое. Но это никогда не звучало так хорошо, как когда это сказала ты.

Она немного сжимает, и я выдыхаю, пытаясь не смущаться. Я был так возбужден с прошлой ночи, что, если бы дрочил, вероятно, кончил бы через целые две секунды. Но, если так быстро кончу в первый раз, когда Марго прикасается ко мне, то я, блять, никогда себе этого не прощу.

— Просто… предупреждаю, — выдавливаю я. — Если не продержусь долго, не хочу, чтобы ты восприняла это как признак моей обычной выносливости. Просто прими это как знак того, как сильно ты меня заводишь, и тот факт, что… ну, там, внизу, дела обстоят немного хуже.

Она смеется, похоже, гордясь собой, и я сосредотачиваюсь на этом звуке, чтобы не кончить ей на руку.

Марго свободной рукой собирает свои светлые волосы, на секунду отпуская меня, наклоняется и берет с тумбочки резинку для волос. Не говорю ни слова, пока она завязывает волосы назад, почти боясь, что, если заговорю, я либо проснусь от лучшего сна, который когда-либо был, либо скажу что-нибудь, что испортит этот момент.

— Скажи, если сделаю что-нибудь, что тебе не понравится, — шепчет она, наклоняясь и снова обхватывает меня одной рукой.

— Не думаю, что ты бы смогла, даже если бы очень постаралась, — хрипло говорю.

Ухмылка, которой она стреляет в меня, почти застенчива… и это полная противоположность тому, как она плюет на член. Слюна стекает с ее рта на головку моего члена, и Марго следует за ней, обхватывая губами.

— Господи, — шиплю я, сжимая руки за головой.

Ее язык кружится вокруг головки, исследуя контуры пирсинга, и мой живот сжимается так сильно, что чувствую будто нахожусь в спортзале и тренирую пресс. Когда Марго начинает двигать головой вверх-вниз и рукой вместе с ней, смазывая весь член своей слюной.

Ее ублюдочный бывший, кем бы он ни был, действительно, должно быть, эгоистичный любовник. У меня такое ощущение, что она делала гораздо больше, чем получала в оральном сексе, потому что она определенно знает, что делает. Марго пытается принять глубже, ее губы широко растянуты вокруг меня, но то, как проводит языком по нижней части члена с каждым движением, заставляет мои бедра сжиматься.

— Блять, ты хороша, — выдыхаю я. — Это чертовски приятно.

Марго мычит в ответ, и вибрации доходят прямо до моих яиц. Сначала она держит одну руку на кровати, но как только находит свой ритм, включает обе руки, немного скручивая их каждый раз, когда они скользят вверх по моему члену. Я стискиваю зубы, ноздри раздуваются при каждом вдохе, пытаясь сдержать оргазм, наблюдая, как ее голова качается вверх и вниз.

— Черт возьми, — бормочу я. — Ты так хорошо выглядишь в таком виде. Не могла бы взять меня немного глубже?

Она издает приглушенный утвердительный звук, продвигаясь вниз, пока я не чувствую, что ударяю ее по задней стенке горла. Она немного напрягается, как будто пытается подавить рвотный рефлекс, и я кладу одну руку ей на затылок — не для того, чтобы прижать, а просто потому, что хочу, черт возьми, прикоснуться к ней.

— Ты меня убиваешь, Подсолнух, — хриплю я.

Она поднимается, чтобы вдохнуть, тихонько задыхаясь, прежде чем взять обратно член, и я обхватываю рукой ее хвост, позволяя ей диктовать темп. Когда в следующий раз доводит меня до предела, она сглатывает, и мой кулак сжимает ее волосы.

— Черт. Я близко. Черт возьми, я не готов, но ты чертовски хороша.

Я серьезно. Я далеко не готов, но Марго явно нравится нотка отчаяния в моем голосе. Она ускоряет темп, работая руками и ртом надо мной в устойчивом ритме, втягивая щеки и практически требуя, чтобы я кончил.

И в этот момент, черт возьми, ее не остановить.

— О, блять, блять, блять!

Моя спина выгибается, удовольствие пронзает, когда член пульсирует у нее во рту. Она сглатывает, затем еще раз, сжимая меня руками. Снова ругаюсь, пока она выпивает из меня несколько последних капель, затем обмякаю на кровати, втягивая воздух, как будто только что закончил двухминутную смену на верхней линии.

Марго медленно поднимает голову, находя время, чтобы очистить мой ствол, и в ту же секунду, когда отпускает, притягиваю ее, чтобы она растянулась сверху на мне, руками обхватываю ее лицо и жадно целую. Она тает, мягко вздыхая в поцелуе, и я чувствую вкус своей спермы на ее языке.

Это чертовски невероятно.

Мы оба тонем в поцелуе, и я знаю, что, если бы оставались в объятиях друг друга намного дольше, я мог бы быть готов к большему всего за несколько минут. Вот как сильно меня заводит эта девушка.

Но вместо этого через мгновение прерываю поцелуй, обхватываю ее лицо руками и спрашиваю:

— Ты голодна?

Марго ухмыляется, помятая, раскрасневшаяся и чертовски великолепная.

— Ага. Очень сильно.

— Прекрасно.

Неохотно оторвавшись от нее, вскакиваю с кровати и натягиваю спортивные штаны, затем протягиваю ей меню с тумбочки, чтобы она могла его просмотреть. Затем беру телефон и звоню в вестибюль, требуя обслуживания номеров.

— Ммм, — взволнованно говорит Марго, просматривая меню глазами. — О, все это выглядит очень вкусно. Блины и яйца Бенедикт звучат потрясающе. О, у них есть картофельные оладьи и бутерброд на завтрак, который выглядит очень красиво на картинке. Интересно, их печенье и подливка действительно суповые…

— Обслуживание номеров, — говорит голос на другой линии. — Могу я чем-нибудь помочь?

— Здравствуйте, — говорю, проводя рукой по легкой щетине на подбородке. — Я хотел бы заказать обслуживание номеров, пожалуйста. У нас будет пара заказов: блины, плюс яйца Бенедикт. На двоих: оладьи, бутерброды на завтрак, печенье с соусом и два кофе, один с овсяным молоком и небольшим количеством сахара. Ох, и мимозы. Спасибо.

Обычно я строго слежу за своей диетой, особенно в сезон, но даю себе один или два свободных дня в неделю, и сегодня кажется идеальный день, чтобы использовать один из них.

— Это все? — спрашивает консьерж.

Я смотрю на Марго.

— Еще что-то?

Рот у нее открыт, меню болтается в руках.

— Что-то еще? Это слишком много!

Я широко ухмыляюсь, затем возвращаюсь к телефону.

— О, и добавьте еще тост с авокадо и буррито на завтрак. На этом все. Принесите в номер 206, пожалуйста.

— Вы уверены? — спрашивает мужчина, выглядя немного сбитым с толку. — Я вижу, вы звоните из номера 202.

— Да, я уверен. 206. Спасибо.

Я вешаю трубку и снова присоединяюсь к Марго в постели, забираясь под одеяло.