Владимир Бауглир - Один...
И в толпу мечников полетел небольшой черный камень, тут же рассыпавшийся заклубившейся пылью. Как безумные, мечники кинулись друг на друга, нанося удары и отражая атаки недавних сотоварищей. За двадцать секунд пыль исчезла, но битва гремела минут пять, и ей позавидовал бы любой Колизей. А затем Яшар добил одиночным выстрелом последнего гладиатора и повернулся к Крестному.
— Не говори, что мудр — встретишь более мудрого... ВАША игра окончена, сударь...
— И все же перед моей смертью ответь мне на один вопрос — что это за камень? — как-то блекло и отстраненно спросил проигравший.
— Осколок Камня Язона. Помните миф про аргонавтов? Так это не миф...
— Но откуда вы узнали все наши связи и слабости?
— А это уже второй вопрос.
— Но я на него отвечу. Без слов, — сказал вдруг шакал и принял человеческий облик.
— Йуругу?! — в голосе Крестного звучал неподдельный, животный ужас.
— Я вижу, узнал. И понял, что я за тобой. Тогда ты был помельче, но все такое же дерьмо. Хотя и хитер, не спорю. Кстати, ты зря жмешь кнопку вызова под столом: когда в комнате гремлин — это пустая трата времени. Помощи тебе не видать... А ты помнишь, кто вытащил тебя из уличного дерьма и дал тебе связи? Все думаю — не лучше ль было б, если бы я тогда не с предложением к тебе подошел, а побил бы, просто побил, как ты того и опасался. По крайней мере, одним мерзавцем наверху было б меньше... Но это ведь не поздно и исправить. А? Ты мечтал увидеть меня на коленях? Смотри... — Йуругу упал на колени, преображаясь, и через секунду шакальи челюсти сомкнулись на холеном горле Отца Синдиката...
— Яшар, а почему ты верхом на Йуругу? Для пущего эффекта?
— Да нет, просто профессор — единственный, кто умеет преодолеть Барьер между Адом и вами.
— Но и эффект был потрясный.
...Дольше всего спорили с Романом. Он не сделал нам ничего плохого, и поэтому не хотелось применять силу. Но режиссерская страсть была у него столь велика, что он даже не испугался Яшара, пришедшего с нами, хотя слухи об этом «обнаженном остроухом нацмене, разъезжающем верхом на шакале и перебившим половину боевых группировок» были свежи и конкретны. И отпускать нашего друга из съемочной группы он наотрез отказался.
— Науруз был приглашен, как звезда, за свои особые данные. Найдите кого-нибудь, кто превзойдет его — и я тут же отпущу Вашего друга на все четыре стороны без малейших претензий...
— Найти? Ловлю Вас на слове, Роман, — и тут на глазах изумленного режиссера старичок стал на четвереньки и серая шерсть рванулась сквозь его кожу. Шакал огляделся, улыбнулся профессорской улыбкой Роману и прыгнул сквозь стену. Голубые расходящиеся круги с золотыми искрами рябью пронеслись по обоям, но не успел Роман еще прийти в себя, как Йуругу вернулся назад. И не один. Верхом на нем сидел смеющийся красивый мальчик, красивейший из всех, кого видели на Земле. Роман потерял дар речи, разглядывая Артемидия-младшего, а когда тот продемонстрировал «владение луком»...
Правда, Роману не повезло: расторгнув договор с Нау и заключив контракт с юным лучником, он еще не знал, что ждет его впереди. Горячий в сексе мальчишка с поражавшим воображение членом, в возбужденном состоянии возвышающимся над головой, абсолютно не запечатлялся на фото и видеопленке. Что, впрочем, не удивительно для обитателя потустороннего мира.
Роман в отчаянии бежал за рубеж. Впрочем, этому способствовало и то, что наша война разворошила мафио-осиное гнездо и фильмы никто не дотировал. А без денег это, увы, не делается, на одном голом энтузиазме голых мальчиков не снимешь...
...Однажды на заброшенном складе одной из группировок среди героинов, кокаинов и прочих «инов» мы нашли удивительный порошок — мафиин.
«— И по закону подобия, воздействуя на часть, ты повлияешь на целое, преобразуя его по своему усмотрению,» — вспомнились слова Йуругу.
Пуговица на шнурке выжидательно звякнула.
«— Пуговица может выполнить любое желание, если это не желание перерождения или гибели живого существа. Над неодушевленными предметами ее власть безгранична. Стоит лишь дать ей энергию... вы знаете, каким методом,» — продолжал звучать голос профессора. Ну что ж, похоже, он не ошибся, когда предсказал, что метод наш будет ему не очень-то и приятен...
И мы занялись любовью прямо здесь, на складе. Сперва, сложив в пирамиду все найденные здесь пачки мафиина, мы украсили вершину кучи-конуса, положив на ее вершину Пуговицу-амулет. А затем заплясали вокруг импровизированного алтаря неведомый ритуальный танец, сбрасывая на ходу с себя одежду. Языческие пляски перешли в плавный хоровод, и тепло наших касаний растеклось по всему телу. Сомкнув руки, мы словно замкнули огромную цепь, пустив по ней токи любви. Никогда мы еще не любили так сильно. Возбуждала мрачноватая обстановка полуразбитого склада, диковинность нашей цели и сам алтарь из полумифического порошка, увенчанный святыней звезд. Все уже круг, и вот уже пальцы рук гладят плечи, а горячие бедра порою касаются друг друга, вызывая сладостный озноб. Колышутся в такт движениям воспрявшие Часовые Любви, готовые слиться с любящей плотью. И слияние не заставило себя ждать. Дрожащие кожаные колы вонзались между пылающих ягодиц, проникая в упругие недра, а руки ласкали бедра и живот. Мы по-собачьи сливались воедино, запрыгивая друг на друга, постанывая и качая бедрами. Ноги сами расходились а попки приподнимались, чтобы не упустить ни миллиметра вонзающейся плоти. Целуясь и ласкаясь, мы сверкали в сумраке легкими молниями, и вот уже воздух наполнился ароматом грозы. Но молнии, вырвавшиеся из нас, ударились не в Барьер пространства, а огненными клинками впились в медную пуговицу, и она вспыхнула, как ослепительное маленькое солнышко. И тут же Игорь сказал Слова...
Антимафиин! Что может быть банальней. Весь мафиин по всей Земле вмиг стал своей противоположностью! Но разве мы могли представить все, что из этого выйдет!
«Полицейские участки буквально захлестнула волна мафиози, требующая принять их на работу в полицию. Полиция не рискует принять их в свои ряды, опасаясь, что будет обвинена в слиянии с организованной преступностью,» — звучало с экранов.
«Затяжная война внутри мафии!», «Самоистребление гопников! В чем причина?», «Развал партправительства», — сенсационные, но вскоре ставшие привычными заголовки в газетах, со временем перекочевавшие с передовиц в колонки информации. Спустя месяц от мафии не осталось и следа. А заодно — и от всем надоевших правительств, которые хоть и называли за глаза «Партмафией», но только теперь убедились, насколько же это было недалеко от истины.
