К. Рэйсс - Спин
Все, что мне раньше так нравилось, было спрятано в шкафы, которые я даже не открываю. Все красивое и достойное. Стеклянные разноцветные баночки из-под желе и унаследованный хрусталь. Золотые листья, украшавшие стеклянные полки моей прабабушки. Я ничего не разбила, но поднос из матового стекла, который мы получили в качестве свадебного подарка, почти соскользнул в раковину. Я поймала его и отставила в сторону. Стильные салфетницы. Пластиковые контейнеры с набивным рисунком. Красная чашка-непроливайка Шейлы, оставленная в какой-то визит. Прочь! Прочь! Прочь!
Когда я добралась до последнего шкафа и нашла там, в глубине, только пыль и грязь, я вздохнула и направилась в гостиную, чтобы оттуда взглянуть на кухню. Она выглядела будто после крушения. Еще бы, я ведь специально оставила все дверцы шкафов открытыми и не собиралась расставлять все аккуратно на свои места.
Я потянулась к столу, передвигая груду посуды, пока не нашла маленького лебедя из Лего. Сейчас меня ждало свидание с моей пустой холодной постелью. О том, что делать дальше со своей жизнью, я подумаю утром.
Кровать по-прежнему казалась слишком большой. Беспорядок, оставленный внизу, раньше тяготил бы меня, что заставило бы убрать его в моем сиюминутном мире. Но сейчас я не хотела спускаться. Я поставила своего Лего-лебедя на тумбочку и задалась вопросом, следует ли сейчас спуститься вниз и вернуть свою жизнь назад в шкафчики, однако лебедь однозначно сказал «нет». Ложись спать. О беспорядке подумаешь завтра.
Вернулась Катрина. Зажгла свет. Включила телевизор. Зажегся свет в туалете. Побежала вода. Выключился телевизор. Погас свет. Я заснула.
Глава 22
— Что случилось? — спросила Катрина, поднимая лебедя в виде кофейной чашки из кучи. Его шея служила ручкой, а крылья обвивали чашку вокруг. — Я не могу найти ложки.
Я подняла их с пола. — Вот. Я помою.
Она подхватила одну и подула на нее. — Дезинфекция «волшебной пыли»[24]. И нож, пожалуйста.
Я подняла с пола один из моих лучших серебряных ножей для масла и передала ей, не предлагая помыть. Все равно раковина была заполнена китайскими графинчиками для уксуса и масла.
— Я уберу все попозже.
— Как хочешь, — она расчистила пространство перед кофейником и налила себе немного.
— Но мы должны быть на съемочной площадке сегодня, потому что в понедельник мне нужно на работу. Я попрошу Мануэлу убрать все это, когда она придет во вторник, — сказала я.
— Как хочешь.
— Ты злишься?
— С ума сошла? Нет. Я чуть не разбила, в ярости, все эти чертовы тарелки прошлой ночью, но не из-за этого. Только потому, что они стояли передо мной.
Я протянула ей одну. — Вперед. Разбей ее.
Она взяла ее и помахала вверх вниз, балансируя на кончике пальца, как жонглеры. Затем вернула ее назад, положив поверх груды посуды. — Это бессмысленно, — она закрыла ладонями глаза и истерически зарычала.
— Что?
— Апогей провалился, — крикнула она, как будто кричала на весь Голливуд.
— Что? Они не будут его распространять?
— Нет, они дали задний ход и вышли из пост-продакшн.
— Почему?
— Потому, — она взмахнула рукой, пытаясь подобрать слова. — Ленни Гарш перешел в Юлтимайт, а эти салаги берутся за финансирование только тех проектов, в которые они верят. Это значит, завершенные проекты. — Она затопала ногами, впадая в полную истерику. — Черт, черт, черт, черт. У меня есть аппаратная для видеомонтажа и забронировано место для дополнительной записи диалогов, но я не могу заплатить.
— Ладно, мы сможем разобраться с этим.
— Мне не откуда выкроить деньги. Я не могу прыгнуть выше головы. Я итак привлекла всех, кого знаю, чтобы запустить производство. Теперь нет смысла заканчивать, — ее лицо перекосилось от злости. Потребовалось несколько секунд, и мышцы стали расслабляться, а затем полились потоком слезы. Всхлипывая, она сильно шмыгала носом. — Черт, что мне сказать Майклу? Он рассчитывал на этот фильм. Он звезда, ты знаешь? С его силой воли. И я пообещала ему… я пообещала ему, что у нас все получится.
— У тебя все получится, ты решишь это, — сказала я, обнимая ее за плечи.
— Эрни снимал свободно, потому что он верил в меня.
— Катрина…
— Это моя работа заботиться о деньгах, и теперь каждый имеет право высказать претензии, — она с трудом произносила слова, громко всхлипывая.
Я прижала ее к себе. — Режиссерша?
Мне ответили рыданием.
— У тебя есть еще неделя для того, чтобы закончить производство картины. У тебя ведь есть деньги для этого?
Она кивнула головой на моем плече. — Но…
— Никаких «но». Сделаем это вместе.
— У меня не хватает. Я сократила большую часть сцены ужина.
— Ты не первая. Теперь у нас есть двадцать минут, чтобы выбраться отсюда и добраться до съемочной площадки. Люди ждут.
Она отстранилась и вытерла глаза.
— Я должна сказать им.
— Нет, — я подняла руки. — Да что с тобой? Это убьет у них желание снимать дальше фильм.
Она положила голову на руки. — Я не знаю, о чем думаю.
— Пойди, прими душ, и пойдем. Давай. Я взяла неделю отпуска, чтобы закончить с тобой фильм. Мы должны получить готовый отснятый фильм к пятнице. Перепланируй запись озвучки. Это всего лишь телефонный звонок, верно?
— Если у них будет свободно. Они бронируют на несколько месяцев вперед.
— Либо быстро и дешево, либо хорошо, — произнесла я, цитируя старый девиз киношников о том, что никто не может получить больше, чем два из трех. — Быстро не получается.
— Мне нужно поесть. Я не могу вечно жить за твой счет.
— Все, что угодно. Давай решим сегодня. Ладно? Мы снова снимаем в кафе?
— Да.
— Если ты опять начнешь нервничать, ты придешь ко мне, поняла?
— Я люблю тебя, Ти Дрей. Ты такая организованная.
Глава 23
Я проверила свой телефон после тридцать пятого дубля. Это была съемка общим планом Майкла, наблюдающего за женщиной, она была очень долгой и с огромным количеством разных ракурсов, которые нелегко было получить. Но самой сцене предназначалось показать бесконечные часы тоски по женщине, которая не хотела его, и на тридцать шестой попытке это получилось ошеломляюще.
Я не ожидала, что Антонио попытается связаться со мной, но больше всего я удивилась своей пылающей надежде. Я хотела его? Или же я хотела, чтобы он хотел меня? Он был ядом, и мне не следовало прикасаться к нему, даже если бы все мои эмоциональные центры требовали этого, я точно не должна была связываться с ним. Я старалась удержать в голове тот факт, что не следует доверять мужчине свое тело или сердце, каким бы неотразимым он ни был. И неважно как сильно я его хотела. И неважно насколько потрясающим был секс с ним.
