Хитрожопый киборг (ЛП) - Майло Аманда

— ЗАТКНИТЕ ЕМУ РОТ! — рявкает акушерка Джейн.

И, к моему восторгу, Бекки снова давится смехом.

Когда женщины начали тужиться по-настоящему, мы переставили кресла так, что К’вест и я оказались практически спиной к спине.

Даже если бы я рискнул оглянуться, Квест закрыл бы мне обзор на своею жену — но я не пытаюсь. Мне есть на чем сосредоточиться, и я понимаю концепцию приватности. Я даю другой паре столько, сколько могу.

Стелла рычит, внезапно напрягаясь во время следующей схватки, которая наступила еще быстрее, чем предыдущая. А в мозгу ее мужа вспыхивают сигналы тревоги, облегчения и страха.

— Я вижу головку, — объявляет акушерка Джейн.

— О, слава Богу, — выдыхает Бекки в знак солидарности, поднимаясь на ноги и направляясь к своей новой подруге. И роженицы тянутся друг к другу и держатся за руки.

Акушерка Джейн подставляет свои стерилизованные руки под Стеллу, ожидая появления головастика.

Спустя мучительные мгновения или минуты — в таком напряжении трудно отследить время — головастик оказывается в умелых руках акушерки Джейн.

— Это мальчик! — объявляет она.

Мне удается отвести взгляд от Бекки, чтобы поздравить его родителей с прибытием новорожденного — и я ошеломленно теряю дар речи.

Потомство наполовину йондерин. Что, абстрактно говоря, я знал. Но видеть его… Человек от головы до живота, самый очаровательный младенец, которого я когда-либо видел. Но затем, в области бедер, он претерпевает радикальную трансформацию. Блестящая синяя чешуя покрывает его нижнюю половину, очень похожая как у йондерина. В то же время он выглядит больше как гуманоид. У него есть ноги.

Словно демонстрируя это, он вытягивает их, и на его крошечных ступнях раздвигаются еще более крошечные пальчики. Между пальцами непрозрачные перепонки. Перепонки. У него маленькие перепончатые пальцы на ногах.

Я в восторге.

Я отрываюсь от разглядывания, потому что в голове у Бекки что-то не так, и я не знаю почему.

Я замечаю, что она переводит взгляд с меня на головастика. Я не могу прочитать выражение ее лица.

Она отворачивается от меня, и что-то, что я прочитал в ней, возможно, то, как старательно она теперь избегает смотреть на йондерина-человека, заставляет меня отступить на шаг. Меня внезапно осеняет вопрос: испытывает ли Бекки отвращение к мысли о гибриде, наполовину йондерине, наполовину человеке?

Неужели Бекки не хочет моего потомства?

— В чем дело? — я спрашиваю ее.

Она качает головой.

— Я хочу опуститься.

— Куда опуститься?

Теперь она морщится.

— Я хочу встать на четвереньки.

— Нужен ковер, — бормочет К'вест, отстраняется от своей семьи и выбегает из комнаты.

— Прежде чем ты опустишься, давай проверим тебя, — говорит акушерка Джейн, моя руки в тазу с тщательностью, которую я могу оценить. — Ты, — она указывает подбородком на меня, затем на глиняную посуду, стоящую на маленьком столике у двери. — Кувшин. Вылей это мне на руки.

Я отхожу от Бекки и делаю, как велела акушерка, помогая ей вымыть руки. Как только ее конечности очищены, акушерка вводит руку в ту часть тела Бекки, в которой в последнее время был только я.

— Плод в тазу.

— В тазу? — спрашиваю я, сдерживая желание оглянутся. В комнате не было ни одного таза.

— Малыш на подходе, — сообщает К'вест, возвращаясь со свернутым ковриком, который, судя по пластиковой упаковке, новый. Осторожно он освобождает его от оболочки и раскатывает на свободном участке пола.

Я посылаю ему взгляд, полный благодарности, как за объяснение, так и за эту помощь моей жене. Затем я помогаю Бекки встать на четвереньки поверх тканого материала.

— Не разводи колени, — предостерегает акушерка Джейн. — Это защемит канал. Ребенку будет труднее пройти.

Я помогаю Бекки расположиться так, чтобы ее колени оказались под бедрами.

— Раздвинь ступни, — приказывает акушерка Джейн.

Бекки стонет, когда я помогаю ей переместить ступни — но не колени, — пока она не выпрямляется, поджимая колени под себя и сворачиваясь в клубок. Когда акушерка Джейн отталкивает меня в сторону и задирает платье Бекки, я почти задыхаюсь.

Появляется голова головастика.

— Теперь, как и в случае со Стеллой, мы не собираемся торопить события, — предостерегает акушерка Джейн. — Это не похоже на фильмы, где на маму кричат, чтобы она тужилась. Торопливость — это только способ нанести разрывы женщине. Мы также не будем ничего резать. Я помассирую губы твоего влагалища, чтобы помочь им растянуться вокруг головки ребенка. Готова?

— Ага, — выдыхает Бекки.

Вновь шокированный и оттесненный к плечу Бекки, я могу лишь растирать ей спину и придерживать платье, пока акушерка Джейн массирует интимные области моей жены.

И мы ждем.

В стороне от нас, с К'вестом в роли ее ощетинившегося охранника, Стелла впервые успешно кормит своего отпрыска.

Кряхтя и сжимая в руках свою «родильную расческу», Бекки мучительно производит на свет нашего головастика.

— Это девочка! — сообщает нам акушерка Джейн.

— ХОУУУУУУУУУУУУУ! — ревет Пако с крыльца, заставляя людей в комнате подпрыгнуть. Вслед за этим он громко хлопает сетчатой дверью, которая звучит так, словно он срывает ее с петель.

— Что это, черт возьми, такое? — в тревоге спрашивает акушерка Джейн.

— Наш маленький умник, — говорю я нежно. Испытывая нежность ко всему. Я осознаю, что нахожусь в эйфории. К'вест, должно быть, видит все эти химические вещества счастья, наполняющие мой череп, а мне даже все равно. Я бы не смог обуздать себя прямо сейчас, даже если бы кто-нибудь предложил мне миллион кредитов и всех блестящих лошадей.

Бекки начинает плакать. Облегчение и печаль перемешиваются в ее мозгу.

— Мэтти, — она плачет. — Если у нас родится девочка, Джоэл хотел назвать ее… Мэтти.

— У нас родилась девочка, — подтверждаю я. — Мэтти — прекрасное имя для человека.

Бекки… плачет сильнее.

Не зная, что делать, я глажу ее по волосам и плечу.

— Я наткнулся на литературу, в которой утверждается, что в некоторых культурах дети мужского пола ценятся больше. Это применимо к обычаям на Траксии? Пол твоего ребенка причиняет тебе эмоциональную боль? — интересуюсь я.

— Нет, — утверждает Бекки.

— Уильям, — зовет К’вест, стоя ближе, чем я ожидал. Я отрываюсь от Бекки, чтобы понять, почему он прервал мой разговор с женой.

И замираю на месте.

В своей крайней рассеянности я совсем не заметил, что передо мной — не удовлетворенный самец. Квест не спокоен. В нем нет ликования и восхищения новорожденным или подвигом его жены. Хотя я и вижу в его мозгу зоны, отвечающие за эти чувства, они полностью затмеваются чем-то гораздо более темным. Его агрессия исходит волнами, словно физическая сила.

Позади него его пара обнимается со своим детенышем. За защитным барьером моего тела моя пара обнимает нашего детеныша. Если бы К'вест вернулся к своей паре, все было бы так, как и должно быть.

К моему удивлению, К'вест жестом предлагает мне покинуть семью и следовать за ним к двери комнаты.

Разрываясь, я иду. Потому что я сделаю все, чтобы увести его — в том состоянии, в котором он находится, — подальше от моей пары и ребенка.

— Что такое? — спрашиваю я.

Снаружи кричит Пако «РИ-И-И! РИ-И-И! РИ-И-И…»

Судя по всему, он страдает от недостатка внимания. Его рев стихает почти печально.

Рот К'веста сжимается в мрачную линию.

— Я не могу позволить Алверту оставаться угрозой.

— Ах, — для меня это имеет смысл. С уязвимой парой и новорожденным, на его месте, я бы тоже не допустил этого. На самом деле, я сам подумывал поохотиться на этого Алверта.

К'вест кивает головой в сторону наших женщин и детей.

— Ты останешься с ними?

Ошеломленный, я смотрю на него. Он доверяет мне — сопернику-йондерину — свою пару и ребенка?

Он нетерпеливо выдыхает и пронзает меня взглядом, от которого у меня кровь застывает в жилах.