Полуночная Лили (ЛП) - Шеридан Миа

— Сумасшедший? Я стараюсь не использовать это слово в своих диагнозах, Райан. — Она улыбнулась. — Мы все сумасшедшие по-своему. Стала бы я ставить Вам диагноз психического заболевания? Я бы сказала, что отчасти согласна с психиатром, которого Вы изначально посещали, доктором…

— Хаммондом.

— Да, доктором Хаммондом. Он диагностировал у Вас диссоциативное расстройство, вызванное травмой. Я склонна согласиться, основываясь на наших сеансах, хотя расстройство обычно относится к пациенту, имеющему две или более личности. Вы ведете себя иначе, чем некоторые другие пациенты в том смысле, что Вы приняли личность реального человека и отказались от своей собственной. Тем не менее, это был бы мой диагноз, если бы мне пришлось поставить его. К сожалению, разум не всегда укладывается в аккуратные маленькие коробочки, не так ли? — она слабо улыбнулась мне, прежде чем продолжить. — В Вашем случае, однако, это имеет смысл, не так ли? Вы рано научились отделять свой разум от горя, от боли. А потом, когда Холден умер, Вы снова пережили травму и вернулись к своей усиленной и обусловленной реакции: мысленному уходу. Вы винили себя в его смерти. Винили себя за то, что не видели степени его несчастья и не могли ничего сделать, чтобы помочь ему. Я думаю, что в попытке понять это, Вы стали им. И надеялись спасти его так же, как он спас Вас, тем самым ненадолго избежав своего собственного горя. А обезболивающие таблетки, конечно, облегчали отвлечение от истинной проблемы, хотя и не вызывали расстройства.

Я откинул голову назад, посмотрев в потолок.

— Это звучит… безумно. Как мне вообще удавалось ставить одну ногу перед другой, когда я был настолько не в своем уме?

Когда я снова посмотрел вниз, доктор Кац одарила меня еще одной легкой улыбкой.

— Ум может быть очень загадочным. Есть вещи, которые могут сломать нас. Но люди с психическими расстройствами по-прежнему могут работать на работах, требующих сложных навыков, и вносить ценный вклад в развитие общества. Но если мы используем слово «сумасшедший», чтобы охватить широкий спектр психических страданий, включая Ваши, то да, какое-то время Вы были сумасшедшим. Все еще чувствуете себя таковым?

Я глубоко вдохнул и посмотрел в окно, на мгновение ничего не увидев.

Чувствовал ли я себя сумасшедшим? В основном, нет. Но вспомнил то чувство пребывания во сне, которое испытывал после смерти Холдена все то время, пока был в доме Брэндона. Ходил и разговаривал, убеждал себя, что я Холден, жил его жизнью, продолжал с того места, где он остановился, но у меня не было никакой реальной связи ни с чем. До Лили… Именно она вернула меня к жизни, заставила снова захотеть взглянуть в лицо реальности.

— Нет, — наконец ответил я. — Мне все еще грустно. Может быть, мне всегда будет грустно. — Однако это была уже не та печаль, которая вызывала слезы. Теперь печаль просто стала частью меня. Это поселилось в моих костях, и я просто решил, что это всегда будет там. — Но я не чувствую себя сумасшедшим.

Я не мог не думать об Уиттингтоне. Если бы я жил сто лет назад, то был бы одним из тех людей, пускавших слюни где-нибудь в углу, возможно, подвергнутых лоботомии с удалением внутренних органов. Я был бы забыт… невидим, бесполезен. Позорное пятно в моей семье и обществе.

Она кивнула.

— Райан, Вы думаете, что отчасти стали Холденом потому что верили, что должны были умереть той ночью? Вы хотели бы, чтобы это были Вы, а не он?

Я изучал свои руки.

— Да. Иногда я все еще так думаю.

— Вы же понимаете, что Вы так думаете из-за своего отца, верно? Никто из вас не заслуживал смерти. Ни Холден, ни Вы.

Я вздохнул.

— Знаю, — наконец сказал я.

Особенно не он. Только не он. Холден был супергероем, золотым мальчиком.

— Хорошо. — Доктор Кац сделала паузу. — Вы все еще думаете о девушке? Все еще сомневаетесь в ее существовании?

На этот вопрос было труднее ответить. Первые девять месяцев я возвращался в Уиттингтон каждый месяц. И бродил по коридорам, звал Лили, искал что-нибудь, что могло бы указать на ее возвращение. Я уходил в лес и звал ее, но она так и не появилась. Ее там не было. Я искал какие-либо доказательства ее существования, но ничего не смог найти. Это заставило меня почувствовать, что она была частью, созданной моим разумом во время пребывания в этом месте — прекрасной частью моего безумия. Но как это могло быть? Она произносила мысли, которые не были моими. Говорила вещи, о которых я бы даже не догадался. Разве не так? Я занимался с ней любовью, изучал ее тело. Я провел пальцами по волосам, вспомнив о том, как Лили делала то же самое в ту первую ночь на скале.

— Не знаю, — сказал я. — Я так не думаю, но… У меня нет никаких доказательств, кроме того факта, что я все еще чертовски сильно скучаю по ней. Думаете, она была плодом моего воображения?

— Не могу сказать, Райан. — Она на мгновение прикусила кончик ручки. — Тот факт, что она просто исчезла как раз в тот момент, когда Вы признались себе, кто Вы есть на самом деле, указывает на то, что была какая-то связь…

Печаль заполнила мою грудь.

— Понимаю. Это действительно кажется слишком большим совпадением.

— Но, может быть, это просто совпадение. Возможно, у девушки, Лили, была какая-то другая причина для ухода.

— Может быть. — Я вздохнул. — Дело в том, что, если я действительно создал ее — создал целостную личность и чувства этого человека, то это только усиливает мое безумие. Это может указывать на то, что мне действительно требуется несколько диагнозов.

— Никто не требует постановки диагноза. Диагноз чего-либо не меняет расстройства, он просто облегчает его лечение. Но если Лили была симптомом Вашего горя, то теперь ее нет.

— Знаю, — сказал я мрачно. — Но, Боже, она спасла меня. Во многих отношениях…

— И, возможно, это была ее роль. Возможно, Вы создали ее, чтобы спасти себя. Возможно, если Вы поищете в своей памяти, то обнаружите, что делали то же самое раньше. Возможно, и нет. Однако суть в том, что она выполнила свою работу, а потом пришло время уйти. Пришло время Вашему разуму отпустить ее.

«Ты же знаешь, что я тебе больше не нужна, верно?»

Но она была нужна. Я действительно нуждался в ней.

— Вау, это звучит действительно безумно, — пробормотал я.

Доктор Кац снова тихо рассмеялась.

— Говорят, они редко сомневаются в собственном здравомыслии.

— Кто это «они»?

— Сумасшедшие люди, — невозмутимо произнесла доктор Кац.

Я засмеялся, а она усмехнулась.

— И еще одна хорошая новость заключается в том, что диссоциативные расстройства очень хорошо поддаются терапии, особенно индивидуальной психотерапии. Я рада, что Вы пришли ко мне.

— Да, я тоже.

Она на мгновение улыбнулась, а затем выражение ее лица стало серьезным.

— Однако прошел почти год с тех пор, как Вы вернулись в Сан-Франциско. Встречаетесь с друзьями? Снова ходите на свидания, Райан?

— Нет, — сказал я. — Меня это не интересовало. И, честно говоря, я почувствовал, что мне нужно сосредоточиться на том, чтобы стать лучше.

— Хороший выбор. Но не отгораживайтесь от других людей. Вы заслуживаете счастья, Райан. Заслуживаете любви. Возможно, пришло время составить планы и выйти в свет, прощупать почву.

Я улыбнулся.

— Хорошо, я подумаю об этом.

— Хорошо. Очень хорошо. Сегодня Вы добились замечательного прогресса. Наш час истек, но увидимся на следующей неделе.

Глава 17

Райан

Возвращение к работе было самым легким. Ребята встретили меня с распростертыми объятиями. Правда, они никогда полностью не понимали масштабов того, что происходило у меня в голове. Они видели, как я разваливаюсь на части и начинаю принимать обезболивающие таблетки. Они видели, что я вел себя так же, как Холден перед своей смертью: вечеринки, бессмысленный секс, безрассудное вождение. Они даже видели, как я называл себя Холденом, но, очевидно, просто подумали, что это часть процесса скорби. Или, возможно, следствие употребления наркотиков и алкоголя. Они не понимали, насколько глубоко я был встревожен. В противном случае меня, вероятно, отправили бы в больницу, а не на частном вертолете в отдаленный роскошный коттедж. Они не знали, и это было хорошо, потому что, вероятно, никогда больше не стали бы доверять мне, если бы знали всю правду. Только доктор Кац знала… доктор Кац и Лили.