Сильвейн Рейнард - Вознесение Габриеля
Джулия читала вслух название каждой процедуры, всякий раз благодаря Габриеля. К последнему сертификату была приложена записка, написанная его рукой.
Я договорился о встрече у пластического хирурга. Он готов принять тебя, как только мы вернемся в Торонто. Судя по полученным от него сведениям, он уверен, твой шрам можно полностью удалить и тебе больше не придется беспокоиться по этому поводу.
Габриель.Габриель взял сертификат из ее застывших пальцев.
— Прости. Наверное, не следовало вкладывать этот сертификат в коробку с подарками.
— Что ты? Спасибо тебе, — возразила Джулия, беря его за руку. — Я думала, мне еще придется ждать. Это лучший подарок, какой ты только мог сделать.
Габриель выдохнул из себя весь воздух, потом нагнулся и поцеловал Джулию в макушку.
— Ты достойна этого подарка, — сверкая глазами, сказал он.
Джулия улыбнулась, затем вопросительно поглядела на большую коробку, все еще остававшуюся под елкой.
— Там тоже подарок для меня? — (Габриель кивнул.) — Значит, я могу его открыть?
— Я просил бы тебя обождать.
— Зачем? — нахмурилась она. — Может, ты хочешь, чтобы я взяла его в дом Ричарда и открыла в присутствии всех наших?
— Да нет же! — Габриель взъерошил себе волосы и слегка улыбнулся. — Прости. Это очень… личный подарок. Ты способна дождаться вечера? Я очень тебя прошу.
Такая просьба лишь разожгла в Джулии любопытство.
— Коробка большая. Значит, внутри не котенок.
— Котенка там действительно нет. Но если хочешь, я тебе обязательно куплю. — Габриель покосился на другую коробку, стоявшую возле двери. — А какие подарки прислал тебе Пол?
Джулия пожала плечами, словно вопрос был для нее полной неожиданностью.
— Бутылка кленового сиропа. Ее я отдала отцу. Пара игрушек.
— Игрушек? Каких игрушек?
— Детских, разумеется!
Габриелю показалось, что ей не нравятся его настойчивые расспросы.
— По-моему, месяца два назад он уже дарил тебе игрушечного кролика. Этот Пол просто помешан на кроликах.
«Чертов трахатель ангелов».
— Габриель, а ты помешан на туфлях. Торчишь от женских туфель на высоких каблуках. Так что вы с ним два сапога пара.
— Я никогда не отрицал свою эстетическую приверженность к женской обуви. Женские туфли — это настоящие произведения искусства, — с гордостью заявил Габриель. — Особенно когда их надевает такая красивая женщина, как ты.
Джулия невольно улыбнулась:
— Пол прислал мне игрушечную корову голштинской породы и фигурки Данте и Беатриче.
— Фигурки? — с неподдельным изумлением переспросил Габриель и провокационно улыбнулся. — Надеюсь, не экшен-фигурки?[10]
— Какая разница, обычные они или экшен-фигурки?
— А они анатомически правильные?
— Ну и кто из нас ребенок?
Габриель провел рукой по ее щеке.
— Если это экшен-фигурки, они могут принимать разные позы. Интересно, какие позы они принимают, когда на них никто не смотрит?
— Данте от твоих слов в гробу перевернулся бы.
— Кстати, мы можем воссоздать его похороны и закопать одну из фигурок Пола где-нибудь на заднем дворе. Беатриче я предпочел бы оставить.
— Ты неисправим, — не удержавшись, рассмеялась Джулия. — Спасибо тебе за подарки. И спасибо за поездку в Италию. Это было самым лучшим подарком.
— Не стоит благодарности, мисс Митчелл. — Он взял лицо Джулии в ладони, посмотрел в ее глаза и стал целовать.
Робкие поцелуи с сомкнутыми губами быстро переросли в страстные ласки и неистовство рук. Джулия стояла на цыпочках, прижимаясь к его голой груди. Габриель досадливо застонал и осторожно отстранился от нее. Он снял очки и знакомым движением стал тереть себе веки.
— Я с радостью продолжил бы начатое, но Ричард хотел видеть нас утром в церкви.
— Прекрасно.
— А я думал, такой добропорядочной католичке, как ты, захочется сегодня пойти к мессе, — сказал Габриель, надевая очки.
— Бог везде одинаков. Я и раньше ходила в церковь с твоей семьей. — Джулию удивило выражение его лица. — Ты не настроен идти?
— Церковь не место для меня.
— Почему ты так считаешь?
— Я много лет туда не ходил. Меня встретят… осуждающие взгляды.
— Все мы грешники, — убежденно произнесла Джулия. — Если бы в церковь ходили только праведники, храмы пустовали бы. И я очень сомневаюсь, что прихожане церкви Ричарда будут тебя осуждать. В епископальной церкви люди очень приветливы.
Чмокнув Габриеля в щеку, Джулия скрылась в спальне, чтобы одеться. Габриель пошел следом. Лежа на кровати, он смотрел, как Джулия дергает вешалку за вешалкой, выбирая себе одежду.
— Почему ты до сих пор веришь в Бога? Разве ты не сердишься на Него? Ведь это из-за Его невмешательства в твоей жизни было столько трагичного.
Джулия перестала рыться в шкафу и повернулась к Габриелю. Вид у него был очень несчастный.
— Беды случаются с каждым человеком. Почему моя жизнь должна чем-то отличаться?
— Потому что ты добрый и хороший человек.
Джулия разглядывала свои руки.
— Вселенная не строится на магии. В ней нет отдельно набора событий для хороших и отдельно для плохих. Страдания выпадают на долю каждого человека. Вопрос в том, как относиться к своим страданиям. Согласен?
Габриель безучастно глядел на нее.
— Кто знает, возможно, если бы не было Бога, мир был бы гораздо хуже.
Габриель тихо выругался, но спорить не стал.
Джулия присела на кровать.
— Ты читал «Братьев Карамазовых»?
— Это одна из моих любимых книг.
— Тогда ты помнишь о разговоре священника Алеши со своим братом Иваном.
Габриель усмехнулся, но без ехидства.
— В таком случае я мятежный вольнодумец, а тебе достается роль глубоко верующего парня.
Джулия пропустила его слова мимо ушей.
— Иван называет Алеше множество причин, указывающих на то, что Бога либо не существует, либо Он просто чудовище. Спор двух братьев — очень сильное место в романе. Я немало думала о нем. А помнишь, как Иван заканчивает их спор? Он говорит, что отрицает Божье творение и этот мир. Однако есть в мире нечто, что кажется Ивану удивительно прекрасным: клейкие зеленые листочки, появляющиеся весной на деревьях. Он любит их, хотя и ненавидит окружающий мир. Клейкие листочки — это не вера и не спасение. Это остатки надежды. Они отгоняют отчаяние Ивана. Показывают ему, что, несмотря на все зло, которое он замечает вокруг, в мире остается хотя бы что-то, чем он может любоваться. — Джулия подвинулась. Ей хотелось увидеть лицо Габриеля. Потом она нежно обняла его. — Габриель, а что для тебя является такими клейкими листочками?
