Ненавижу тебя (ЛП) - Джей Белла

Она бежала к скамейке, визжа, подпрыгивая и кружась. Ее волосы развевались вокруг ее крошечной фигурки. Мое сердце готово было разорваться. Я чувствовал это с того самого дня, как она родилась, когда крепко обхватила всеми пятью пальчиками мой большой палец и сжала его. Я убедил себя, что сжатие было способом моей новорожденной девочки попросить меня, чтобы я никогда не отпускал её. И это было первое, что я ей сказал.

Я не отпущу тебя. Никогда.

— Я заняла скамейку для нас, папочка, — крикнула она, забираясь на сиденье и болтая ножками. Ей еще предстояло вырасти на несколько дюймов, прежде чем ее ноги смогут коснутся земли.

— Давай, садись. — Она похлопала по месту рядом с собой. — Уже пора?

— Почти.

Я взглянул на небо, на облака, окрашенные в разные оттенки серого, и на более темное пятно прямо над нами.

Засунув руки под колени, она вытянула шею, глядя в небо.

— Ты любишь ее?

Я взглянул на мою девочку.

— Люблю, маленькая букашка. Я очень сильно ее люблю. Но это не значит, что я не…

— Я знаю, что это значит, папочка. Это значит, что ты любишь нас обеих.

Я провел пальцами по мягким прядям ее шелковистых светлых кудрей, и внезапная боль пронзила мою грудь.

— Ты не должен чувствовать себя виноватым, понимаешь?

— Виноватым? — нахмурился я. — С чего бы мне чувствовать себя виноватым?

— За то, что любишь ее. — Она покачивала ножками взад и вперед, глядя на меня. — Все в порядке, папочка.

Я отпрянул и наклонился, упершись локтями в колени.

— Почему, по-твоему, я чувствую себя виноватым?

Она пожала плечами.

— Потому что ты любишь ее так же сильно, как и меня, и я знаю, что иногда тебе бывает грустно. — Ее ярко-голубые глаза встретились с моими. — Ты не должен позволять этому расстраивать тебя, папочка. Это нормально — любить нас обеих.

Ее слова поразили меня до глубины души, и я почувствовал себя таким растерянным.

— Откуда это, маленькая букашка?

— Папочка! Папочка, смотри!

Она вскочила и обеими руками указала на небо.

— Идет дождь! Смотри!

Она схватила меня за руки и подняла на ноги. Крошечные бледно-розовые капли дождя пропитали ее платье.

— Посмотри на свою рубашку, — воскликнула она, возбужденно смеясь. Я посмотрел вниз на свою одежду. Моя белая футболка была покрыта россыпью светло-красных точек.

— Видишь! Теперь ты веришь в это, папочка? — закружилась она. — Где-то там, наверху, есть другая жизнь. Я же говорила тебе!

Я не мог оторвать от нее глаз. Чистая радость, которую она излучала, просачивалась сквозь мои поры, проникая в каждую клеточку моего существа. Мне было наплевать на дождь. Мне было плевать, что мы ждали этого долгие годы. Все, что меня волновало, — это видеть ее. Смотреть на нее. И любить ее.

— Я знала, что бог не мог создать только нас. Он слишком любит жизнь, чтобы создать только одну планету.

Переживая цунами эмоций, я опустился на колени. Глубокая боль пронзила мое сердце.

— Я люблю тебя, маленькая букашка, — прошептал я. — Я так люблю тебя, Иви.

Иви замерла, склонив голову набок. Ее волосы и платье внезапно стали сухими, как будто капли дождя вообще не попали на нее.

— Я знаю, что ты любишь меня, папочка.

Она протянула ко мне руку, и я ахнул. Мое сердце разорвалось на части, когда Иви прикоснулась своей крошечной ладошкой к моей щеке.

— Ты очень, очень сильно любишь нас обеих. Я тоже люблю ее. Я не могу дождаться встречи со своей младшей сестренкой.

Я открыл глаза, уставившись на высокий соломенный потолок. Что-то мокрое скользнуло по моей щеке, и я вытер это, почувствовав влагу на большом пальце. Это было так реально. Она была такой настоящей. В груди все еще болело, сердце билось с тяжелым стуком. Глубокая боль разливалась по моим венам.

Иви.

Это был первый раз, когда она снилась мне так ярко и реалистично. Я все еще чувствовал мягкие пряди ее волос в своих пальцах. По моей коже бежали мурашки, я тосковал по своей маленькой девочке.

Снаружи донесся звук детского смеха, и я встал с дивана и прислонился к дверному косяку.

Под средиземноморским солнцем моя жена и наша двухлетняя дочь строили замки из песка. Вернее, моя жена строила, чтобы потом моя дочь могла разрушить их одним ударом ноги.

Солнечный свет отражался от рыжих волос Скайлы, как будто небеса пытались нарисовать корону на ее голове. Видит бог, она заслужила корону за то, что терпела мою задницу. Я заставил ее пройти через ад, попросил отказаться от всего ради шанса на то, чтобы мы стали семьей. И она сделала это, ни разу не оглянувшись назад. Ее жизнь, как Сиенны Уитлок, ушла в прошлое. Девушки, которая схватила меня за воротник, втащила в свое фойе и в свою жизнь, больше не существовало.

На ее месте появилась женщина, которая теперь стала моей женой и матерью моего ребенка.

— Хорошо, что ты проснулся, — махнула Скайла рукой в мою сторону. — Не мог бы ты принести синюю панамку? Ту, что с «Май литл пони»?

— Конечно.

Я порылся в куче полотенец и саронгов в углу, удивляясь, как много чертовых саронгов нужно одной женщине, а затем нашел панамку. Прежде чем выйти, я оглядел наш дом. Это не был огромный особняк с позолоченными люстрами и полированным мрамором. Вместо этого у нас был дом с двумя спальнями, оборудованной кухней, гостиной, заваленной игрушками, и примерно пятьюдесятью прорезывателями для зубов, валявшихся повсюду. Теперь наша жизнь была намного проще, уютнее и спокойнее, без посторонних шумов, которые больше не могли украсть наш покой.

Угроза, исходящая от семьи Эспозито, по-прежнему была реальной, и я всегда вспоминал о ней каждую ночь, перед тем как заснуть. У нас с Уотсоном был свой способ общения без прямого контакта, и мы постоянно следили за передвижениями картеля. У нас были упакованы чемоданы, а сейф набит коричневыми конвертами от Уотсона. Мы были готовы в случае надобности отправиться в путь в любую минуту. Но пока мы были в безопасности и счастливы.

Наша стена была увешана фотографиями нашей семьи — улыбающейся, смеющейся, целующейся. Среди висящих фотографий виднелась золотая рамка со словами, которые были искренним напоминанием о том, что наша семья не была полной. Но однажды она станет таковой.

«ДЖОЙ»⁴

— источник пылкого восторга,

то, что очень ценится и/или о ком заботятся. —

Я улыбнулся, зная, что кем бы мы ни были и куда бы ни отправились, моя Джой всегда будет со мной. Я поднес палец к губам, а затем приложил его к раме.

— Я люблю тебя, маленькая букашка.

Notes

[

←1

]

Инфекция мочеполовых путей.

[

←2

]

Государственный гимн Великобритании.

[

←3

]

Речь про фильм «Целитель Адамс» — биографическая трагикомедия режиссёра Тома Шедьяка, основанная на жизни известного врача и больничного клоуна Пэтча Адамса.

[

←4

]

Joy (англ. яз.) — радость.