Беспощадный босс (ЛП) - Энжел Клэр

Сандра делает шаг назад, ее рот складывается в удивленную букву «о», когда она изучает мое лицо.

— Или я должен просто принять то, что она сделала меня сильным, как она говорит, или принять то, что вырастила из меня хорошего мужчину, как ты ей сказала? — Последнее замечание задевает больше всего, и я делаю еще один шаг ближе к Сандре, видя страх в ее глазах, когда она делает еще один шаг назад. — Моя мать не сделала меня сильным. Она пыталась сломать меня и уничтожить. Но не это сделало меня сильным. Я стал сильным, потому что именно это мне пришлось сделать, чтобы выжить. Это не ее заслуга. — Сандра кивает, словно полностью соглашаясь со мной, но все ее тело застывает, пока она не сглатывает с трудом, ее нежное горло сжимается от этого движения. — Не похоже, что у тебя есть все ответы для того, у кого есть куча обвинений в том, что я должен оставить все как есть, повзрослеть и любить ее, потому что она — семья.

Честно говоря, не удивлен, что она отступила — она совершенно не права во всей этой ситуации.

— Как ты смеешь обвинять меня в чем-то? Как ты смеешь говорить мне, что я должен или не должен делать, когда ты понятия не имеешь, через что эта женщина заставила меня пройти и что она со мной сделала.

Я знаю, что пора остановиться. Знаю, что пора отступить. Я знаю, что пора прекратить разговор. Реальный страх в ее глазах говорит мне, что я пугаю ее, но на данный момент все мои чувства к ней угасли, и я сомневаюсь, что они вернутся. Если она предала меня так однажды, то может предать снова, и я никогда больше не смогу ей доверять.

— Прости. — Ее слова чуть больше, чем шепот, и мне приходится усмехнуться над тем, как мало они значат.

— И это должно все исправить? Заставить меня чувствовать себя лучше? Отменить то, что ты сделала?

Она качает головой, ее глаза широко раскрыты и сияют.

— Клянусь, у меня была веская причина.

— И какая же? — Я не могу придумать ни одной вещи, которую она могла бы сказать, чтобы вернуть все назад или что-то исправить.

— Твоя мать умирает. У нее рак. — Слова не удивляют меня.

— Вот чего ты не знаешь о моей маме. Есть вполне реальная возможность, что она лжет о диагнозе, чтобы манипулировать тобой и заставить дать ей то, что она хочет. — Я делаю еще один шаг к Сандре, а она отступает назад, пока мы продолжаем этот танец ярости.

— А если она не лжет, то заслуживает смерти в одиночестве, в окружении людей, которым она лгала все эти годы и которые понятия не имеют, кто она на самом деле. — Я делаю еще один шаг, и она повторяет мой, снова отступая назад. — Я не буду частью ее жизни. Не сейчас. И никогда вообще. Я не хочу иметь с ней ничего общего.

На ее лице появляется что-то вроде отвращения.

— Это отвратительно. Я хочу, чтобы ты отвез меня домой. — Она отворачивается от меня, как будто не может больше смотреть мне в лицо.

Я не против.

Я так беспокоился о том, как справиться с этим моментом, но теперь, когда он наступил, мне кажется, это правильно.

Я ошибался. Она не та женщина, которая мне нужна. Она не тот союзник, за которого я ее принимал. Она не отвечает моим интересам. И снова, как и все остальные, она заботится о себе, не обращая внимания на то, чего я хочу, что мне нужно или что для меня важно. Что за чертова шутка.

Положив телефон в карман, я отвечаю.

— Сейчас только возьму ключи.

С этими словами я ухожу, чтобы взять ключи, бумажник и натянуть ботинки. По мере того, как я это делаю, понимаю, что оцепенение овладевает каждым дюймом моего тела. Мне должно быть больно. Должно быть плохо. Я должен быть зол или расстроен, но вместо этого я ничего не чувствую.

Нет, это неправда. Я чувствую одну вещь. Я чувствую глубоко затаенную ярость на свою мать за то, что она разрушила еще одну вещь в моей жизни.

Сандре, похоже, нечего сказать, поскольку она спешит к моей машине.

Она забирается на пассажирское сиденье. Впервые я не открыл ей дверь и не закрыл ее за ней. Но мы уже прошли через эти рыцарские моменты. Что бы между нами ни было, все кончено, и если я и смогу смириться с тем, что она продолжит работать на меня, то только в очень ограниченном качестве и на большом расстоянии друг от друга.

Я сдержу свое слово. Я сказал, что она может остаться в оплачиваемом отпуске, пока не уладит все дела, и я сдержу свое слово.

Поездка к ее дому проходит в полном молчании, и это меня устраивает — мне нечего сказать. Когда останавливаюсь перед ее домом, она отрывисто прощается со мной, а затем выбегает из машины так быстро, что я даже не успеваю ответить.

Во всей этой ситуации есть что-то настолько окончательное, что я почти чувствую облегчение. Если бы все продолжалось дольше, кто знает, какой глупый трюк я мог бы выкинуть. Что, если бы я попросил ее выйти за меня замуж? Все это еще раз доказывает, что я никому не могу доверять и глупо думать, что могу.

Я отъезжаю от ее дома и набираю скорость, направляясь в единственное место, которое мне приходит в голову, чтобы расслабиться: Клуб «Ред».

Я нахожу свое обычное место для парковки у клуба и направляюсь внутрь, чувствуя музыку в ногах еще до того, как добираюсь до входной двери. У меня нет никаких планов, я понятия не имею, что буду делать, пока нахожусь здесь, но, по крайней мере, находясь в клубе, смогу очистить свой разум и, возможно, найти способ справиться со всеми этими новыми переменами, гневом и разочарованием.

Я не могу поверить, что Сандра предала меня. Никогда за миллион лет я бы не подумал, что она способна на такое. Я прохожу мимо первого бара, и мне тут же предлагают выпить. Я беру напиток и в мгновение ока выпиваю хороший бурбон.

Несколько женщин подходят ко мне, заискивая, но я качаю головой, показывая, что мне это неинтересно, и они исчезают в комнате. Я продолжаю бродить по комнатам, выпивая напитки, позволяя музыке проникать в мои кости.

Наконец, натыкаюсь на Блейка, который обнимает меня за плечи и хлопает по спине.

— Не ожидал, что ты вернешься так скоро.

— Я тоже. — Я произношу эти слова так, словно это делает нас квитыми, и он хихикает. Я уже знаю, что он отлично справляется со всеми делами, потому что он передает мне всю информацию через телефон.

— Что-то случилось? — Он говорит обеспокоено, а я сканирую комнату, наблюдая за Хантером и Троем. По языку их тела я могу сказать, что они вот-вот начнут наносить удары, и я отвечаю Блейку.

— Нет, но что-то вот-вот произойдет. — Я делаю жест в сторону мужчин своим бокалом с бурбоном, а затем осушаю напиток одним глотком. В то же время мы с Блейком направляемся к этим двум, оба начеку и готовы принять любой исход.

Обеспокоенные посетители спешат мимо нас, выходя за двери, а остальные наблюдают за происходящим, готовые к началу развлечений. Драки здесь случаются крайне редко, но когда они происходят, есть два типа людей — те, кто смотрит, и те, кто спешат уйти.

Хантер наносит сильный удар правой, попадая Трою в челюсть. Трой быстро отвечает злобным джебом, который ломает Хантеру нос еще до того, как тот успевает увернуться.

В это же время мы с Блейком бросаемся к этим двоим. Я беру Троя, Блейк — Хантера, но Хантер успевает нанести удар, который попадает мне в бровь. Я чувствую всплеск боли и адреналина, когда мы разнимаем этих двоих.

— Посмей сказать о ней хоть что-нибудь еще! — Яростно выплевывает слова Трой.

— Твоя сестра сядет мне на лицо, помяни мое слово. — Хантер улыбается, проводя языком по губе, по которой течет кровь из разбитого носа.

Красивое мальчишеское лицо Троя искажается от гнева, и он вырывается из моей хватки, бросаясь на Хантера, в то время как Блейк крутит миллиардера вокруг себя, чтобы защитить его от надвигающегося удара. Я хватаю Троя, восстанавливая контроль над ситуацией, и тащу его назад.

— Не слушай его; ему не удалось заполучить последнюю женщину, которую он хотел. Он просто пытается вывести тебя, — говорю я Трою.

— И это чертовски работает. Если он тронет мою сестру, я его убью.