Саманта Янг - На улице нашей любви
— Чем я вам могу помочь? — не выключая улыбки, осведомилась Мораг.
— Видите ли…
Я снова начала вертеть головой, выискивая какой-нибудь признак, доказывающий, что это действительно офис Брэдена.
— Я ищу Брэдена Кармайкла.
— У вас назначена встреча?
Значит, это все-таки его офис. Отлично. Я сделала шаг вперед и помахала конвертом.
— Он оставил эти документы у своей сестры — мы с ней живем в одной квартире — и просил ее срочно доставить их сюда. Она не смогла. Я вместо нее.
Улыбка Мораг стала еще шире, хотя это было почти за пределами человеческих возможностей.
— О, это так любезно с вашей стороны. Могу я узнать ваше имя?
— Джосс Батлер.
— Прошу вас, подождите секунду.
Она схватила телефонную трубку и застрекотала:
— Мистер Кармайкл, к вам пришла мисс Джосс Батлер. Принесла документы.
Кивая, она слушала, что говорит ей Брэден, потом сказала:
— Да, да, разумеется.
Повесив трубку, Мораг обратилась ко мне:
— Я провожу вас в кабинет мистера Кармайкла, Джоселин.
— Меня зовут Джосс, — процедила я сквозь зубы.
— Ммм…
Мало того что этот чертов Брэден упорно зовет меня Джоселин, его подчиненные переняли эту идиотскую манеру! Вслед за улыбчивой секретаршей я прошла в дальний конец коридора. Она постучала, и глубокий голос за дверью произнес:
— Войдите.
Услышав этот голос, я вздрогнула. До меня дошло, как сильно я скучала по нему эти две недели.
— К вам Джоселин, сэр, — провозгласила Мораг и распахнула дверь.
Я вошла, и секретарша тут же скрылась, оставив нас наедине.
Кабинет оказался просторным, из окна открывался вид на набережную. Обстановка была подчеркнуто мужская, без излишеств: массивный письменный стол орехового дерева, кожаное кресло, черный кожаный диван, от пола до потолка — книжные полки, забитые папками и какими-то фолиантами. В углу — несколько металлических шкафов. На стене над диваном — огромная картина, изображающая Венецию. На полках — множество фотографий самого Брэдена в обществе Элли, Адама и членов семьи Николс. В дальнем углу — пара тренажеров.
Брэден сидел на столе, вытянув длинные ноги, и внимательно смотрел на меня. Как только я его увидела, бабочки в животе ожили вновь, а между ног стало горячо. Господи, он действует на меня даже сильнее, чем я боялась.
Вот уж влипла так влипла.
— Привет, — буркнула я и помахала конвертом.
«Прекрасная реплика, Джосс. — Я мысленно наградила себя аплодисментами. — Жутко оригинальная».
Брэден улыбнулся и окинул меня взглядом. Сердце бешено заколотилось, к горлу подступил ком, который я судорожно сглотнула. Так он не смотрел на меня с давнего вечера в баре, куда явился в обществе Холли.
— Рад вас видеть, Джоселин. Кажется, мы не виделись целую вечность.
От удовольствия кровь прилила к щекам, но я, не подавая виду, протянула ему конверт и строго сказала:
— Элли просила срочно передать вам это.
Он кивнул и взял конверт, по-прежнему пожирая меня глазами.
— Я очень благодарен вам за услугу. Наверняка вам пришлось бросить все дела и лететь сюда сломя голову. Сколько я вам должен за такси?
— Нисколько, — покачала я головой. — И никаких особых дел у меня не было. Если только не считать, что таращиться на экран компьютера — это важное дело.
— Что, творческий кризис?
— Это мое постоянное состояние.
— Да, книгу написать — это не коктейль смешать, — усмехнулся он.
— Чрезвычайно глубокомысленное замечание.
Брэден неожиданно встал, так что мы оказались совсем рядом. У меня тут же перехватило дыхание. Слегка откинув голову, я смотрела ему прямо в лицо.
— Мне очень жаль, что в последнее время дела мешали нашим встречам.
Произнес он это так, словно речь шла о любовных свиданиях.
— Ничего страшного, — помотала я головой и смущенно хихикнула.
— Вчера я заходил на Дублинскую, но вас не было дома.
— Я работала. В баре сейчас большой наплыв посетителей.
Я отступила на шаг. Того и гляди, в такой опасной близости от него кровь закипит у меня в жилах.
Он положил документы на стол и произнес с улыбкой, которая показалась мне чертовски самодовольной:
— Когда мы виделись в последний раз, вид у вас был расстроенный. Может, я вас чем-то обидел? А может, дело было в моей спутнице?
Ах ты, проницательная сволочь.
— Вики? — уточнила я, вложив в голос как можно больше пренебрежения.
Самодовольство, сияющее в его улыбке, стало прямо-таки неприличным. Он кивнул и спросил, глядя мне прямо в глаза:
— А вы, оказывается, ревнивы?
Каков наглец. Надо же, за эти две недели он решил кардинально сменить тактику. Изобразив на лице величайшее недоумение, я скрестила руки на груди и процедила:
— Удивительно, как мне еще удалось втиснуться в эту комнату. Ведь ваше непомерно раздутое самолюбие занимает здесь все пространство без остатка.
Брэден расхохотался:
— И все же вы выглядели так, словно глотнули уксусу, Джоселин. Скажите, в чем причина?
— Во-первых, я вас настоятельно прошу не называть меня Джоселин. Мое имя Джосс. Д-ж-о-с-с. И во-вторых, если хотите знать, вы действительно задели меня своей бестактностью. Намекнув на то, что я принадлежу к вашему семейному кругу. Тогда как мы знакомы всего несколько недель.
Он озадаченно вскинул брови, вновь уселся на стол, скрестил руки на груди и погрузился в задумчивость.
— Неужели я вас этим задел? — спросил он наконец.
— Задели. Да еще как.
Он вскинул на меня взгляд, который, как ни странно, показался мне растерянным.
— Простите. С моей стороны это действительно была бестактность. Элли рассказала мне про вашу семью. Мне очень жаль.
Жар, кипевший в крови, испарился так резко, словно Брэден вдруг повернул кран, выключив свою сексуальность. Что я могла ответить? Что не желаю с ним об этом говорить? Не желаю быть объектом, на котором он тренирует свою проницательность?
— Это было давно, — пробормотала я.
— Меньше всего на свете мне хотелось задеть ваши чувства. Я сболтнул просто так. Ну, про семейный круг. Но теперь все начинает проясняться. Обед у Элоди… Вы выскочили из-за стола.
— Заткнитесь! — рявкнула я и бросилась к нему, как раненое животное, которое пытается укусить обидчика. — Брэден, заткнитесь немедленно! Я ни с кем об этом не говорю.
Он сверлил меня взглядом, и мне вдруг стало дико любопытно, что он думает в эту минуту. Что я чокнутая? Что у меня паранойя? Плевать, плевать, плевать!
— Да-да, я понял, — закивал он. — Простите. Я не должен был…
