Марго (СИ) - Люче Лина

- Потому что ты несешь какую-то чушь, — улыбнулась она.

- Я извинился.

Его ноздри слегка раздулись, реагируя на ее шутку как на оскорбление, и тут до Томы дошло кое-что.

- Артем, можно тебя спросить кое-о-чем? — медленно сказала она, изучая его лицо через зеркало.

- Да, — вздохнул он устало и повернулся, проходя мимо нее в душ.

Тома шагнула следом, рассеяно наблюдая за тем, как он настраивает воду.

- Ты сказал мне в клубе, что ты новичок. Я подумала, что это шутка. Так это правда? У тебя раньше не было тематического опыта?

- Не знаю. Смотря что ты под ним понимаешь.

Тома прикусила нижнюю губу, изо всех сил пытаясь сдержать улыбку облегчения. Артем все еще выглядел грустным и немного раздраженным, но теперь она понимала, что дело не в ней.

- Тебе случалось пороть девушек? Играть в изнасилование? Или хотя бы играть во что-нибудь полегче, типа того, что мы делали только что?

Вода полилась сверху приятным теплым дождиком, но ни один из них не мылся. Они мокли и смотрели друг на друга, и теперь Артем выглядел более удивленным, чем Тома.

- Полегче? — спросил он, провел рукой по лицу, стряхивая воду и высунул голову из-под воды, чтобы посмотреть на нее в упор. — Я только что отодрал тебя связанную и довел до слез.

- И это было здорово, — улыбнулась она. — Я бы кайфовала еще больше, если бы знала, что у тебя это в первый раз.

- Кайфова… подожди, как ты поняла, что у меня это в первый раз? — сузил глаза Артем. — Если ты считала, что в клубе я пошутил?

Тома рассмеялась, запрокинув голову, чтобы умыть лицо.

- Артем, — сказала она, энергично умываясь. — Если бы ты был опытным тематиком, ты никогда не стал бы извиняться за то, что девушка плакала во время секса. Ты бы этим наслаждался и знал, что я получила все, что мне нужно.

- Ты серьезно?

Артем поймал ее за запястья и отвел ее руки от лица, напряженно вглядываясь в него.

- Мне было очень хорошо с тобой, — сказала Тома, глядя прямо ему в глаза. — И я хочу этого снова.

Минут пятнадцать спустя она пила горячий какао на самой уютной кухне из всех, на которых ей доводилось бывать. Завернувшись в огромный черный халат, подобрав ноги под себя, Тома расположилась на удобном диване и смотрела в окно на светлеющее небо, пока Артем готовил им горячие бутерброды на гриле. Они оба здорово проголодались, и еще у них обоих назавтра был выходной, который позволял забить на режим.

- Ты уехал с Марго из клуба. На прошлой неделе, — уточнила Тома, когда Артем поднял удивленный взгляд. — Можно узнать об этом?

Он дернул уголком губ, открыл гриль, переложил на тарелку два огромных бутерброда, истекающих расплавленным сыром.

- Мы переспали. Но на этом все и закончилось, — сказал он.

- Это было плохо?

- Это было не так, как с тобой, — отрезал Артем. — Зачем тебе это знать?

Тома улыбнулась. Она была готова к такой реакции, но не собиралась уступать.

- Понимаешь, — сказала она, поднялась и пересела к столу, чтобы насладиться своим сэндвичем. — Мой отец изменял маме. Моя мама как минимум один раз изменила отцу, в отместку. У них были ужасные отношения. Когда я выросла, я решила, что хочу моногамных отношений, в любой ситуации. Даже если они очень короткие, для меня важно, чтобы они были моногамные, понимаешь?

- Понимаю, — кивнул он, откусывая от своего бутерброда. — И даже поддерживаю. Но как быть с тем, что мы познакомились в БДСМ-клубе, на вечеринке, куда ты со своим партнером пришла, чтобы играть с другими людьми?

Тома вздохнула:

- С Ником все было сложно. Я многое делала для того, чтобы он был доволен. Не потому, что мне нравилось.

Артем удивленно посмотрел на нее, прекращая жевать:

- Как насчет постели? Там тоже происходили вещи, которые ты делала, чтобы он был доволен?

- Нет.

- Уверена в этом? Потому что я действительно плохо ориентируюсь в этом ваше мире. Если женщина плачет, я предполагаю, что она несчастна, а не наоборот.

Тома внимательно посмотрела на Артема. Он тоже смотрел на нее, и какое-то время они просто молчали, чувствуя, что вполне понимают друг друга.

- У меня сохраняется ощущение, что тебе не понравилось со мной. Если это так, пожалуйста, скажи, потому что это важно, — наконец, сказала она, хотя все инстинкты вопили, что этого не стоило произносить вслух.

Некоторые вещи наполовину не существуют, пока их не озвучишь. Их можно исправить, если только никто не произнес ничего вслух. И неудовлетворение после секса — одна из таких вещей.

Тома знала это. Но она также знала и то, что некоторые не произнесенные вслух вещи не исправляются неделями и месяцами. А признать их позже будет гораздо сложнее и больнее, чем сейчас.

Артем положил на тарелку недоеденный бутерброд и отодвинул чашку какао так, словно ему вдруг понадобилось разложить на столе нечто большое. Но он ничего не положил перед собой, кроме сцепленных рук.

- Мой отец избивал мою мать, — неожиданно сказал он, глядя на собственные пальцы. — И иногда меня, когда я был маленьким. Мама не защищала меня, и тогда я решил, что это я должен защитить ее. Я начал заниматься в зале, чтобы стать сильнее. И однажды, когда он снова ударил маму, я ударил его, очень сильно.

Он сделал длинную паузу, и Тома сидела, не шевелясь, ожидая, когда он продолжит. Она смотрела на него во все глаза, пока Артем, наконец, не поднял взгляд:

- Тогда моя мама решила защитить. Но не меня, а его. Она взяла скалку и ударила меня сзади по голове. Потом они вместе избили меня.

- О боже, — прошептала она.

Тома поняла, что слезы наворачиваются на глаза, и это плохо, но она ничего не могла поделать с этим. Ник не любил, когда его жалели и не видел никакой разницы между снисходительной жалостью и сочувствием. Многие мужчины такого не принимали. Поспешно опустив глаза, она открыла рот, пытаясь отдышаться, чтобы не вытирать слезы.

- Сколько тебе было лет? И что было потом? — спросила она, стараясь дышать как можно ровнее.

- Четырнадцать. Я был в больнице, потом переехал к бабушке и старался больше с ними не пересекаться. Не плачь, это было очень давно, — сказал Артем. Он протянул руку и сам вытер ее слезы. — Я хотел сказать, что мне очень понравилось с тобой. Но мне тяжело, потому что это означает, что мне тоже нравится причинять боль женщинам.

- Господи, Артем, это далеко не одно и то же, — тихо, но очень уверенно проговорила Тома, протянув обе руки, чтобы крепко сжать его пальцы. — Твой отец был домашним тираном. А твоя мать, возможно, сошла с ума из-за всего этого кошмара. Но ты не делал ничего плохого. То, что было между нами этой ночью, большинство тематиков вообще не посчитали бы темой и не назвали бы болью. Это был обычный игровой секс, понимаешь?

- Понимаю. И это то, зачем я пришел в клуб. Макс сказал, что тема может быть разной, что Марго мне понравится. Но я не смог. Я не знаю, почему я вдруг решил сделать это с тобой. Думаю, ты хитро сманипулировала, — сказал он, снова погладив ее по щеке.

- Я? Сманипулировала? — возмутилась Тома. — Это ведь ты предложил поехать с тобой назло Марго и Нику.

- Я не говорил, что ты сделала это нарочно, — усмехнулся он. — Но ты поразила мое воображение тем, что вломилась в клуб, подглядывала и шпионила за бывшим. Ты авантюристка.

- Я не шпионила! — возмутилась Тома, но ее щеки покраснели, потому что это было неправдой.

Артем рассмеялся:

- Мне нравится, как ты кипятишься и оправдываешься. Сразу хочется немножко наказать тебя. Это ведь так работает, да?

- Да, — тихо ответила она, мгновенно понижая тон от возбуждения. — Примерно так.

Артем снова схватился за свой бутерброд, но вместо того, чтобы есть, уставился на него так, словно впервые увидел.

- Ладно, — сказал он, снова положив его на тарелку. — Я хочу узнать, что еще тебе нравится.

Тома откусила от своего бутерброда и широко улыбнулась, продолжая жевать. Она снова была уверена в себе и не спешила с ответом.